Филип Пулман - Янтарный телескоп
— Как называется этот город? — спросил Уилл. Ответа не было. Кто-то из них отступил на шаг, и все пятеро сбились в кучку, как если бы им было страшно. У Лиры мороз побежал по коже, волоски на руках встали дыбом, хотя она сама не могла понять почему. Пантелеймон дрожал у нее под рубашкой и шептал:
— Нет, нет, Лира, уходи, давай вернемся, пожалуйста…
«Люди» не шевелились. В конце концов Уилл пожал плечами и пошел прочь, сказав:
— Ладно, всего вам хорошего.
Так же вели себя и другие, когда с ними заговаривали, и с каждым разом ребятам становилось все тревожнее.
— Уилл, они Призраки? — спросила Лира. — Мы уже так повзрослели, что видим Призраков?
— Не думаю. Если бы так, они напали бы на нас, а они, по-моему, сами боятся. Не знаю, кто они такие.
Открылась дверь, и осветилась грязная площадка перед хибарой. В дверях стоял человек — живой человек, мужчина — и смотрел на них. Фигуры перед дверью почтительно расступилась, и они увидели лицо человека, беззлобное, спокойное, флегматичное.
— Кто вы? — сказал он.
— Путешественники, — ответил Уилл. — Мы не понимаем, куда попали. Что это за город?
— Это зона ожидания. Вы издалека идете?
— Да, издалека и устали, — сказал Уилл. — Здесь можно купить еды и устроиться на ночлег?
Человек смотрел мимо них в темноту, потом отошел от двери и оглянулся, словно кого-то недосчитывался. Потом обратился к странным фигурам, стоявшим рядом, и спросил:
— Вы видели еще чью-нибудь смерть?
Они помотали головами, и дети услышали слабые голоса: «Нет, нет, ни одной».
Он повернулся к ребятам. Из двери за его спиной выглядывали лица: женщина, двое маленьких детей и еще один мужчина. Вид у них был встревоженный.
— Смерть? — сказал Уилл. — Мы не привели никакой смерти.
Но, похоже, именно это их и беспокоило: услышав слова Уилла, живые тихо охнули, а фигуры снаружи даже отшатнулись.
Лира выступила вперед и самым вежливым тоном, как будто за ней надзирала сейчас экономка Иордан-колледжа, сказала:
— Простите, пожалуйста, я невольно обратила внимание — эти вот джентльмены, они мертвые? Извините за грубый вопрос, но там, откуда мы пришли, это очень необычно, и мы никогда не видели ничего похожего. Если это невежливо, я прошу у вас прощения. Но, понимаете, в моем мире у нас есть деймоны, у всех есть деймоны, и мы бы страшно удивились, если бы увидели человека без деймона, — так же, как вы удивились при виде нас. А сейчас мы путешествуем, Уилл и я. Это Уилл, а я — Лира, и я узнала, что есть люди, у которых будто бы нет деймонов. Вот Уилл такой, и я боялась, пока не поняла, что они обыкновенные люди, ну, как я. Так что, может быть, поэтому кое-кто в вашем мире с опаской смотрит на нас, раз мы кажемся другими.
Человек спросил:
— Лира? И Уилл?
— Да, сэр, — смиренно ответила она.
— Это ваши деймоны? — спросил он, показывая на шпионов, сидевших у нее на плече.
— Нет. — У нее было искушение сказать: «Они наши слуги», но Уиллу это не понравилось бы, и она сказала: — Это наши друзья, кавалер Тиалис и дама Салмакия, мудрые и почтенные люди, они путешествуют вместе с нами. Ох, а деймон мой — вот. — Она вынула мышь-Пантелеймона из кармана. — Видите, он безобидный. Мы обещаем не причинять вам вреда. Нам нужна пища и кров. Завтра мы уйдем. Честно.
Человека немного успокоил ее уважительный тон, а шпионы тоже постарались выглядеть скромными и безобидными. Помолчав, человек сказал:
— Однако странно все это. Времена, видно, такие странные… Что ж, заходите, располагайтесь…
Фигуры, стоявшие перед дверью, кивнули, некоторые даже слегка поклонились и почтительно расступились перед ребятами. Уилл и Лира вошли в теплую освещенную комнату. Мужчина закрыл за ними дверь и набросил крючок на гвоздь, чтобы она не раскрывалась.
Комната была одна, невзрачная, но чистая, и освещала ее гарная лампа на столе. Фанерные стены были украшены картинками, вырезанными из киножурналов, и узорами из отпечатков пальцев, смазанных сажей. У стены стояла железная печка, перед ней сушилка с поношенными рубашками, от которых шел пар, а на туалетном столике — нечто вроде алтаря, с пластмассовыми цветами, морскими раковинами, цветными флакончиками из-под духов, еще какой-то пестрой дрянью, и все это окружало картинку с веселым скелетом в цилиндре и темных очках.
Народу было полно: кроме самого мужчины, женщины и двух детей, младенец в люльке, мужчина постарше и в углу, в куче одеял, древняя старуха, с таким же мятым, как одеяло, лицом и блестящими любопытными глазами. Взглянув на нее, Лира испытала легкое потрясение: одеяла зашевелились, из-под них появилась высохшая рука в черном рукаве, а за ней еще одно лицо, настолько высохшее, что скорее напоминало череп с картинки, чем живого человека. Уилл тоже заметил это новое лицо, и все четверо гостей одновременно поняли, что обладатель или обладательница этого лица из той же породы, что и смутные вежливые фигуры, оставшиеся за дверью. И все четверо так же опешили, как хозяин, когда только увидел их.
Люди в переполненной хижине — все, кроме спящего младенца, — были растеряны и не знали, что сказать. Первой нашлась Лира:
— Вы очень добры, спасибо, добрый вечер, нам очень приятно быть здесь. И в самом деле, извините, что мы не привели сюда никакой смерти, если у вас так принято. Но мы постараемся не мешать вам. Понимаете, мы ищем страну мертвых, вот почему мы здесь очутились. Но мы не знаем, где она и относится ли к ней ваш город, не знаем, как туда попасть, и вообще. Так что, если вы нам что-нибудь скажете об этом, мы будем очень благодарны.
Хозяева по-прежнему глазели на пришельцев, но слова Лиры немного разрядили атмосферу, и женщина подтянула к столу скамью и пригласила их сесть. Уилл и Лира отнесли спящих стрекоз на полку в темном углу, где они проспят до утра, как сказал Тиалис, а потом все четверо сели за стол.
Женщина готовила жаркое и, чтобы хватило на всех, очистила еще две картофелины, а мужа попросила принести гостям что-нибудь выпить, пока жаркое тушится. Муж принес бутылку прозрачного алкоголя, запахом напомнившего Лире можжевеловый спирт цыган, и шпионы зачерпнули из поданного им стакана своими маленькими кружечками.
Лира ожидала, что семья будет больше удивляться галливспайнам, но Уилл и она вызывали у них не меньшее любопытство. Недолго думая, она спросила почему.
— Вы первые, кого мы видим без смерти, — сказал мужчина, которого звали, как выяснилось, Питером. — То есть с тех пор, как мы пришли сюда. Мы так же, как вы, пришли сюда живыми по какой-то случайности. И должны ждать, когда наша смерть скажет нам, что пора.
