Алена Медведева - Волчье счастье
Слабое движение, отдаленно напоминающее поворот головы, и мутный взгляд стали мне ответом. Ох, впору аплодировать! Но сейчас для него крайне важно было дотерпеть. А дальше должно стать легче.
— Должен, — послышался слабый голос и уверенный рык его зверя. Именно последний выдал мне гнев оборотня. Он, несомненно, понимал, что не могли рыси так просто гулять по территории хранителей. А значит, потрепали его не без нашего молчаливого согласия.
— Вот и прекрасно. А то к твоей волчице черный волк уже притирается… — словно в никуда кинул я шпильку.
Блондинистая голова дернулась гораздо резче, и уже совершенно осмысленный и четкий взгляд впился в мое лицо.
— Черный волк?!
— Да, вместо наследницы будет ее представитель — сын альфы черной стаи, да простят меня собратья за мой длинный язык. Так что готовь горло и зубы почисти, — особенно жизнерадостно предупредил я. — Это тебе не слабую волчицу порвать «одной левой».
— Пошли вы! Я бы ее при любых обстоятельствах не покалечил!
Андрей оживал на глазах: в голосе уже отчетливо звучал вызов.
— Да знаем мы. Наблюдали за вами. Что по уши увяз, давно заметили. Себе можешь врать, нам — бессмысленно. — Оскал ярости на лице собеседника я проигнорировал. В таком состоянии не кинется. А вот порция здоровой злости белому не повредит. — Но сейчас расклад не в твою пользу. Власть белых — тю-тю, бурая самка — другому… И все уже завтра. Что-то ты сдаешь на глазах, а планы врагов один за другим удаются.
Из груди раненого раздалось такое яростное рычание, что даже я впечатлился. Вот что слово-то порой с нами делает!
— Лену никому не отдам, и точка! А планы удаются лишь потому, что вы — те, кто обязан блюсти правила игры, шельмуете и играете в поддавки! Так что не надо мне рассказывать сказок об успехах… противников. Фирсанову так вообще тянет кругами погонять лесом.
— Вот будущую тещу лучше не трожь, — не сдержавшись, заржал я в голос. — Волчица твоя не оценит, и так из родни, считай, никого не осталось. А здесь — какая-никакая, а мать. И тебе смириться с этим надо да главой семьи стать и в ежовых рукавицах держать их. Но тещу уважай, как обретший пару тебе советую.
— Пошел ты… — выразительно зашипел белый.
— Я-то пойду, — сквозь смех пообещал ему, — а вот ты не сможешь. В этом-то и вся беда. Так что теща и все, кто с нею, — на коне.
— Завтра посмотрим! — внезапно спокойно и о-о-очень многообещающе заявил Андрей. — У меня тоже козыри в рукаве имеются.
Отлично! Так и знал, что не может Добровольский-младший сдаться.
— Ты корону сними, чтобы на мозг не давила, — поднимаясь, добродушно посоветовал я волку. — Пока ты тут о козырях рассуждаешь, противники действуют. Еще неизвестно, чего они от бурой твоей добьются. Неопытная она, нюха на такие вещи нет. Сам только что с ней говорил. В полнейшей панике девушка. Дезориентирована. В таком состоянии и к черному волку уйдет, смотри. Не мне тебе рассказывать о том, какие волчицы ветреные… временами.
— Как она?
Ожидаемая реакция. При этом мужчина слегка приподнялся на кровати, опираясь о матрас локтями, впиваясь в меня вопросительным взглядом. На подначивания больше не повелся — это хорошо.
— О визите сюда отца твоего просила… безуспешно. — Я решил не упускать случая усложнить существование Дамиру. — А так… переживает, передает, что любит, и обещает все сама решить. Последнее, знаешь ли, особенно пугает. Девушка она хорошая, но… нюха еще нет!
И красноречиво развел руками, уверенный, что Андрей меня поймет. Не сможет Лена разобраться, кто прав, кто виноват. Тем более что правых-то и нет.
— В обход меня ничего не сделает, — сухо кивнул Андрей, выражая благодарность. — И тех, кто уже празднует провал моего клана, ждет… сюрприз. А пока я тут, присмотри за моей бурой.
— Конечно. Макс, я так понимаю, занят? Он, кстати, привет передавал и радовался, что все идет как надо. — На лице белого не дрогнул ни один мускул. Что ж, скрытные. — А Лену я у нас поселил. Я да медведица моя ее в обиду не дадим. До утра все с ней хорошо будет, а уж завтра… ты сам не подведи!
Ответом меня волк не удостоил, лишь обессиленно вновь упал на кровать, словно на беседу со мной израсходовал последние силы. И с сосредоточенным видом принялся изучать деревянный потолок.
Ох, тревожный день предстоит.
Глава 23
Елена, Андрей
Спала я беспокойно. Накануне Надежда опять едва ли не насильно усадила меня пить чай с пирогами. Я скорее создавала видимость процесса, чем пила, но под безмятежную болтовню медведицы немного расслабилась. Решение я приняла, а вот чтобы его реализовать, нужны были силы и храбрость. Хватит ли их мне?..
Уснуть полноценно так и не смогла. Слышала, что приходила мама и настаивала на встрече со мной. Томаш ее не впустил, уверив в том, что я уже отдыхаю. За эту ложь — а мои беспокойные метания по постели медведи наверняка слышали всю ночь! — была ему благодарна. Установившееся в душе равновесие было настолько хрупким, что я не была уверена, выдержит ли оно чьи-то настойчивые убеждения. А мама уж точно была способна на меня повлиять.
Об Андрее не думала специально. В отношении белого волка я все решила: спасу его любой ценой, решусь противостоять всем, пойду наперекор мнению семьи, потеряю уважение хранителей. Все это казалось незначительным. Гораздо больше душу терзала боль о ребенке. Потому и заснуть не могла: стоило закрыть глаза, как из темноты на меня смотрели любимые зеленые глаза. И я знала, что они не принадлежат Андрею.
Почему-то не сомневалась, что у нас будет мальчик — зеленоглазый волчонок, внешне похожий на папу. А вот внутри… Там будет и «частичка» меня — то, что убьет его, и… совсем скоро!
Теории и мечты Григория Волконского хороши на словах, но вот проверять их на собственных детях?.. Не выдержу! Лучше обрубить все на раз, обеспечив победу Андрея и избавив волков от жуткого наследия моих предков.
На мне все должно закончиться.
Могла ли я теперь осуждать отца за то, что он сделал с моим старшим братом? Буду ли я лучше его? Уже однозначно — нет!
Бурая, осознав суть моих намерений, взвилась внутри, яростно стараясь перехватить инициативу и не дать совершить задуманное. Волчица, одержимая инстинктом защиты потомства, была невероятно сильна и отчаянно боролась за право управлять нашим общим сознанием.
Но…
Не сегодня. Должен был наступить миг критического перелома. Миг, когда я справлюсь с чем угодно! И это время пришло ко мне. Боль придала сил. Мука позволила сосредоточиться на главном — осталось недолго, я должна дотерпеть. Ведь он дотерпел.
