Ник Перумов - Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1
Значит, Эвиал. И там – либо они сами, либо нечто, очень для них важное. Что там говорил об этом мире Хедин? «Западная Тьма»? Неведомая сущность, то ли порождение Неназываемого, то ли какое-то творение непредсказуемого Спасителя? Говорил – и опять же оставил без внимания. Разве так можно? Не-ет, он, Ракот, теперь от этого не отступится.
В Эвиал, дорогие мои белолатные рыцари, в Эвиал!
За спиной Ракота чуть слышно звякнули тщательно смазанные и подогнанные сочленения рыцарского доспеха. Командор Ордена спрыгнул вниз и решительно шагнул к брату Хедина, поднимая забрало.
И остальные рыцари – невиданное дело! – один за другим посыпались вниз, опускаясь на оба колена и одинаковым жестом закрывая лица руками.
– Что случилось? – рыкнул Новый Бог. На его памяти Орден Прекрасной Дамы ещё никогда себя так не вёл.
– Её след. Он там, – лаконично проговорил старый рыцарь, указывая на стену пирамиды.
– Ч-что? – опешил Ракот.
– Стопа Прекрасной Дамы коснулась этих камней, – терпеливо пояснил командор. – Мы почувствовали. Все до единого.
Да. Теперь уже и впрямь все рыцари смотрели на него. Совсем позабыв о том, что они в чужом и враждебном мире, и те же быкоглавцы могут в конце концов и передумать.
– Она – была – здесь? – не мог опомниться Ракот. Всё, что угодно, только не давно сгинувшая Сигрлинн здесь, в пирамидах Дальних!
– Нет, – с прежним терпением пояснил командор. – Я выражался поэтически, как только и должно упоминать о Ней. Конечно, Её самой никогда здесь не было. Но след из этих пирамид… может вести к Прекрасной Даме.
– Послушайте. А с чего вы вообще решили, что вам почувствовалось…
– Каждый послушник Ордена, – перебил командор, не выказывая никакого пиетета перед Новым Богом, – посвящает себя трём вещам: овладению рыцарскими искусствами, истории деяний Прекрасной Дамы и постижению Её эманаций. Неофитам это покажется наивным, смешным и подозрительным, но Орден бережно хранит все чудом уцелевшие свидетельства Её дел, и послушник, если помыслы его действительно чисты, способен взором духовным проникнуть в…
– Я понял, – перебил Ракот. Сам он не чувствовал ровным счётом ничего. – В таком случае готов ли Орден заглянуть внутрь того мирка, куда ведёт отсюда тропка?
– Любой из рыцарей не задумываясь отдаст за это жизнь.
– Жизнь тут отдавать совершенно незачем, – Ракот пожал плечами. – Я вижу нить, протянувшуюся сквозь Межреальность, вижу мир под названием Эвиал – но ничего, даже отдалённо напоминающего след Прекрасной Дамы!
– Оттого, что великий Ракот не имел достаточно времени поразмышлять о гении красоты и Прекрасной Даме, что есть квинтэссенция прекрасного, воплощение изначально заложенной в сущее идеи совершенства, – терпеливо стал разъяснять командор. – Орден веками совершенствовал практики сосредоточения, истинного взгляда, и потому мы…
– Потому вы чувствуете, что Прекрасная Дама – где-то там? В Эвиале?
– Нет, о, нет, – погрустнел командор. – След Прекрасной Дамы – не отпечатки Её на тварной плоти мира. Это… это… нечто высшее, неосязаемое, что может постичь лишь усердный в созерцании адепт нашего Ордена…
– Понятно, – оборвал его Ракот. – Раз постичь может лишь усердный – мне тогда уж тем более не дано. Выводи своих отсюда, командор. Все пирамиды нам с лица Зидды не стереть, но эту я просто так не оставлю.
…Чёрный клинок рухнул, наискось разрубая кроваво-огненный кристалл. Сжимавшую эфес руку бывшего Владыки Тьмы пронзила боль, так что меч едва не вывалился из пальцев. Кристалл лопнул, словно гнилая тыква, пламя хлынуло во все стороны, послушно обтекая неподвижно застывшего Ракота. Огненные пасти жадно вцепились в стены подземелья, подгрызая основания стен, и не прошло и минуты, как огромная пирамида стала проваливаться, трещины рассекли её грани, и старый жертвенник на её вершине низринулся вниз, прямо в пламя.
Ракот слышал исполненный ненависти бесплотный вопль. Это пламя могло сжигать даже призраков.
Не мешкая, бывший Владыка Тьмы выбрался из чёрной ямины. Его ждал Эвиал.
Глава пятая
Над кручами Пика Судеб, над грозно нацеленной в небо белоснежной вершиной, острой, словно копейный наконечник, грохотал неистовый гром. Режущие проблески молний хлестали по ленивым ледникам, словно гигантские хлысты, сошедшиеся в единый тёмный щит тучи, казалось, опускаются всё ниже, словно тщась задушить горы в мягких, но гибельных – благодаря магии – объятиях.
Слабые, приглушённые отзвуки достигли и самых глубоких подгорных пещер, где пылал яростным светом Кристалл Магии, охраняемый драконом Сфайратом.
Фесс, Этлау, Рысь-Аэсоннэ, Эйтери, сам Сфайрат, Север – все застыли, задрав головы, словно надеясь пронзить взглядом тысячи саженей древнего камня.
И у всех на языке вертелось одно-единственное слово, вернее, имя – Салладорец.
Великий Маг явился за второй половиной Аркинского Ключа. Присутствие Эвенгара ощущали все, даже не обладавший и граном магического таланта Север.
– Я был прав, о многомудрый Сфайрат. Если бы Салладорец хотел всего лишь высвободить Западную Тьму и завершить «трансформу», его бы здесь не было.
– А если он всё-таки, как ты и говорил, не может определить, на что способна та половина, что у него в руках?
– Почему это он «не может»? – возразила Эйтери. – Я, конечно, не всё поняла, но… Добрался, значит, Эвенгар Салладорский со своей половинкой Ключа до Западной Тьмы, попытался выпустить её на волю, а не получилось, потому что не смог подобраться к ней достаточно близко – эта-то половинка у нас!
– Думаешь, он способен, аки Спаситель Вознесённый, разом пребывать во множестве мест? – скептически заметил инквизитор.
– При чём тут Спаситель? Маги знают тайные тропы, – не уступала гнома. – Вот пусть многомудрый Сфайрат скажет!
– Знают, – кивнул дракон. – И Салладорец, конечно же, тоже. Возможно, друзья мои, возможно, но… – он кивнул на Кристалл, – заклятье такой силы я бы почувствовал.
– Да не было б там никакого заклятья, откуда? – упорствовала Эйтери. – Что, если оттолкнул его барьер, и всё? Никакого грома-молнии, просто отпихнул? Почувствовал бы ты это?
Сфайрат заколебался.
– Я помню рассказы – ещё на первом курсе, в Ордосе, – заговорил Фесс, старательно не замечая яростные раскаты грома снаружи. – О капитанах, что в одиночку уходили на запад, не желая умирать в собственной постели от старости и болезней…
– Было такое, – подтвердил и Этлау. – Инквизиция одно время пыталась бороться, но капитаны, особенно бывалые, это такой народ…
– Ты чувствовал это, многомудрый?
