Андреа Хёст - Бродяга
– Девлин. – От его тона я почувствовала себя нерадивой ученицей, которую вызывают к директору. – Тебе знакомо слово «Гия»?
– Гиря? – переспросила я из-за неясности произношения. – Утяжелитель?
– В частности меня интересует словосочетание «ребенок Гии».
– О. Может, Гея? «Гея» – значит «Земля» или «Терра». Разные названия моей планета на разных языках. Гея – мать-богиня-планета в греческой мифологии, как Муина для муинцы. Детьми Геи называть или мифических Титанов, или любой житель Земли, как посмотреть. Вы найти записи о Земле?
– Нет. Из глубокого пространства явился посланник с Нури и попросил о встрече с ребенком Геи.
Даже Рууэл отреагировал – нахмурился, – и повисла небольшая пауза, пока Селки, скорее всего, общался с кем-то еще. Закончив, он сказал:
– Продолжайте маршрут, но возвращайтесь через кассе.
И отключился от канала, оставив четвертый отряд пялиться друг на друга и на меня – жутко удивленную.
– Сосредоточились, – приказал Рууэл, сузив глаза, и отправил нас через врата.
Думаю, то, что его отряд серьезно отвлекли в самом начале миссии, пришлось ему не по душе. Благо, от меня требовалось лишь идти и останавливаться вместе со своим эскортом, потому что в голове вертелось множества отвлекающих мыслей.
Нури – луноподобная планета, заселенная бывшими муинцами-противниками технологий. Тарианцы отыскали ее восемьдесят лет назад, но нурийцы отшили их категоричным: «Мы не хотим иметь с вами ничего общего, уходите». С тех пор мало что изменилось, разве что эта фраза повторялась с большим количеством деталей. Нурийцы считают, что тарианские технологии, особенно интерфейс, оказывают на них тлетворное влияние, и не желают рисковать. Нет, они не собираются присоединяться к альянсу, созданному для поиска и исследования Муины. И нет, они не хотят делиться своими знаниями о случившейся на Муине катастрофе. В прошлый раз, когда тарианцы отправили делегацию для обсуждения возросшей опасности вторжения ионотов, нурийцы только что их самих во всем не обвинили.
Поэтому сам факт, что нурийцы обратились к Таре с просьбой поговорить со мной, шокировал.
У меня была пара часов, чтобы как следует все обдумать, пока четвертый отряд пробирался через те же пространства, которые очистил первый во время последнего маршрута. К каждому пространству Рууэл подходил с чрезвычайной осторожностью, потому что в прошлый раз сетари столкнулись с ловушками, но мы добрались до контейнеров без приключений. А там обнаружились только маленькие сероватые люди, наблюдавшие за нами из-за построенных ими укреплений.
Четвертый отряд нашел здесь более десятка врат и исследовал все. И хотя те, через которые выбежали волосатики, сместились, удалось обнаружить их следы на трех других. Мы выбрали врата, что использовались чаще всего, и направились в следующее пространство. Это был небольшой островок, размером с пару муинских квадратных домов, окруженный песчаными косами. В норах под росшей пучками травой приютилась целая куча коричневых мышей, а учитывая зловонную груду раскуроченных тушек в воде, там наверняка водятся акулы.
И снова четвертый отметил врата на карте и выбрал те, которыми чаще всего пользовались. Следующее пространство походило на большую многоэтажную парковку, полную расплывчатых воспоминаний об автомобилях, что совершенно сбивало с толку. Из того, что я могла разглядеть в пятнах, машины были низкими и большими, с подобием дымоходов в водоворотах хрома. Рууэл и Сонн долго не давали нам отмашку, а когда мы наконец подошли, Рууэл сказал по каналу миссии:
– Следующий уровень. Возможно, штук десять. За нами наблюдают.
Ловушка тоже была, но Рууэл заранее ее распознал. Он приказал Сонн отправить усиленную шаровую молнию по пандусу на следующий этаж, и мы замерли, прислушиваясь к раздавшемуся шуму. Потом Ферус разделался с ловушкой с помощью телекинеза, и мы поднялись наверх. Парковка состояла из восьми уровней, плюс куча врат, но как только мы разыскали и ликвидировали последнего волосатика и нанесли обновления на карту, Рууэл объявил:
– Это не их родное пространство. Вернемся к поискам в другой день.
Понятия не имею, как долго бы они искали, если бы не моя встреча с нурийцем. В любом случае, никто не казался особо расстроенным из-за прерванной миссии. Мы отправились назад, не пренебрегая предосторожностями просто потому, что уже здесь были, и оказались в реальном пространстве минут за десять до назначенного времени.
Я не слишком удивилась, увидев ожидавшего меня Мейза. Он кивнул Рууэлу:
– Мы с тобой сопровождающие. – После чего вручил мне белое платье и сумку с обувью и еще какими-то вещами: – Надень.
Я машинально все схватила и только потом поняла, что это такое.
– Ты серьезно?
Даже суровый четвертый отряд не мог на меня не пялиться.
– Отдел связи делает все возможное, чтобы диалог с нурийцами продолжался, потому тебе лучше снять нашу форму. Это одежда Мары.
– Лон где-то сейчас сильно смеяться, да?
– Не сомневаюсь. – Мейз улыбнулся. – Не волнуйся, мы с тобой.
– Со мной носить платье? – уточнила я, но тут же решила не затевать споров.
Вздыхая, приняла душ, при этом не намочив волосы, и надела сарафан и босоножки Мары, оказавшиеся лишь слегка великоватыми. Она не забыла положить расческу и какой-то почти прозрачный блеск для губ, который я тут же нанесла. Затем расплела косу, завязала волосы в высокий «конский хвост» и глянула на себя в зеркало.
Стиль платья мне понравился – надо запомнить, чтобы потом купить, когда пойду по магазинам, – но я все равно не понимала, почему именно платье. Почему не моя собственная одежда? Да, смотрелось лучше моих повседневных шмоток, но было неприятное чувство, будто меня выряжают на свидание вслепую. Алисса однажды сказала, мол, я чересчур услужливая и слишком поздно вспоминаю о своем праве возразить, но это платье очень вовремя вызвало сомнения и разбудило мое упрямство.
Однако тут я вспомнила свою лабораторную крысу.
И чуть не засмеялась, представив, какой переполох бы вызвала, явившись на важную дипломатическую встречу с логотипом «экспериментального животного», ведь любой с видением символов все поймет. Запихнув обвязку униформы в сумку, я вышла.
– Уже знать, о чем нуриец хочет говорить?
– Скорее всего, о твоей планете. – Мейз подключил меня к каналу, на котором уже были Рууэл и кто-то по имени Тармиан, и проводил к ближайшему лифту. – Он недолго ждал. Понадобилось некоторое время, чтобы убедить его встретиться с тобой для разговора здесь, и самолет приземлился как раз перед твоим возвращением.
– Если он с тобой заговорит – это уже достижение, – сказала Тармиан, оказавшись женщиной с глубоким хриплым голосом. – Я удостоилась только заявления, что мне ни к чему знать его имя.
К каналу подключились Селки и некто Ганаран, и я с ужасом осознала, что сейчас, предположительно, буду беседовать с представителем другой планеты, одновременно прислушиваясь к раздающимся в голове полезным советам целой кучи людей. Это заставило вновь вспомнить слова Алиссы о моей угодливости, потому что никому из присутствующих, похоже, не приходило на ум, что мои интересы в данном разговоре могут не совпадать с их. А может, и приходило, но они надеялись, что меня не посетит никакая шальная мысль.
Я, не перебивая, выслушала советы Тармиан и Ганарана (оба из отдела связи КОТИС), дескать, мне стоит дать нурийцу самому вести разговор, при этом поощряя его на более подробное обсуждение выбранных им тем. Мейз и Рууэл помалкивали и казались спокойными, однако, прежде чем мы вошли, усилились. Пора бы уже привыкнуть, но с оголенными руками и плечами их прикосновения жутко обескураживают.
Все-таки забавная штука эти предрассудки. Я ожидала увидеть какого-то буддистского монаха с лысиной и в оранжевом балахоне. Самой близкой догадкой оказалась одежда, и то она мало напоминала балахон, да и цвет был другой – бордовый с белым. Внешне нуриец походил на Рууэла, Таарел и Селки, но с длинными волосами, которые он завязал сзади в высокий хвост, оставив только пряди на висках. Прямо самурай из манги, особенно с двумя мечами, заткнутыми за пояс.
В комнате присутствовал еще один человек – женщина с пышными формами, приятным лицом и копной темных вьющихся волос, так и норовивших выскочить из заколок. И в одежде красновато-фиолетового цвета – такой я еще не видела. Отдел связи.
– Это Касзандра Девлин, – представила Тармиан, и нуриец обернулся ко мне.
Взгляд его был скорее оценивающим, чем теплым или радостным, а приветственный поклон и вовсе свелся к слабому кивку головой.
– Привет, – поздоровалась я сначала на английском, затем на тарианском, даже не попытавшись поклониться.
– Признателен за уделенное мне время.
