Ренат Вишняков - Серая стена
- Мы подчиняемся.
Наконец промолвил Васелин Раф, старший над конвоем.
- Хотя нам неясны причины происходящего и мы крайне возмущены, воля императора - закон!
- Прекрасно, господа! Рад, что вы проявили мудрость и сознательность, присущие вашему положению!
Хотя сражение и даже смерть не пугали командира отряда гвардии, он испытал изрядное облегчение, когда пропала необходимость поднимать оружие против своих же соратников в деле Света.
- Уверен, в скорости времени император лично даст вам все разъяснения! Вряд ли разбирательство по делу Леруа будет длиться долго...
Упомянутый Леруа все это время сохранял совершенно безучастный вид. Правда, когда между гвардией и его конвоем чуть не началась драка, на его лице отразилась некоторая тревога. Но, после того, страсти поутихли, он вновь впал в скорбное оцепенение, вся его активность выражалась лишь в передвижении ног при ходьбе. Тем временем согласие сторон привело к тому, что цепи от его кандалов перешли в руки гвардейцев. Инквизиторы же направились в свои казармы, расположенные на территории дворцового парка. Пока его вели по бесконечным коридорам, он также не проявлял никаких эмоций.
Но вот, наконец, они попали на место назначения. Долгая дорога графа Фесета заканчивалась в огромном зале заседаний Верховного суда, председателем на котором был сам император.
Это помещение, расположенное в толще горы, которую представлял собой дворец, было очень большим. Куполообразный потолок терялся где-то в вышине, а до стен была добрая сотня метров в любую сторону. Вокруг круглой площадки для подсудимых амфитеатром поднимались вверх сидения - поднимались на десятки метров. Многие сотни кресел сейчас вмещали большинство высших лордов Акрана - лордов-депутатов правительства, офицеров генштаба, Инквизиции и рыцарских орденов, представителей регионов.... Самое богато украшенное кресло в середине первого ряда занимал сам император. Анатонету Первому Валанаронту, Благочестивому, сыну Таироса, внуку Вердиана, 24 императору Акрана, в настоящий момент стукнуло уже 820 лет, но возраст его физического тела составлял от силы 30. Самый могущественный из коронованных Владык, а потому самый долгоживущий правитель за всю историю страны, он представлял собой крайне сильную и незаурядную личность. Продолжив дело своих предков, он, наконец, прервал бесконечную череду бунтов против короны и аристократических междоусобиц. Провел множество реформ законодательства, которые окончательно поставили аристократию в услужение Свету, народу и государству, сохранив при этом их привилегии. Также он всерьез взялся за борьбу с организованной преступностью, стремясь предельно понизить максимальный уровень силы и опыта тех, кто был в ней втянут. Все эти меры стабилизировали и нормализовали внутреннюю обстановку в стране, что способствовало оздоровлению экономики, дало народу вздохнуть свободнее и исправнее платить налоги. Регулярная армия, созданная ещё прапрадедом Анатонета, смогла зализать раны, получаемые раньше внутри границ и обратить внимание за их пределы. Держава если и не расцвела, то, по крайней мере, изрядно усилилась и укрепилась. И во многом это была заслуга того, кот сейчас сидел в 10 метрах от Райена и внимательно его разглядывал. Леруа ответил императору тем же. Нет, ему доводилось видеть главу государства - и на поле брани, и на заседании правительства, и на портретах. Но сейчас его интересовала не внешность, а выражение лица Благочестивого.
Император, вообще-то, представлял из себя крайне примечательное зрелище. Высокий, безукоризненно сложённый, с мужественным аристократическим лицом, на котором не было ни единой неправильной черточки, он был очень красив. Для людей этого мира были характерны черные волосы, но император был, в силу то ли возраста, то ли соображений стиля, абсолютно седым. Белоснежная грива рассыпанных по плечам волос делала красоту Анатонета еще ярче и "неотразимее". Проблема была в том, что он ко всему прочему был ещё и очень умен...
Леруа медленно и осторожно опустился на колени, стараясь, чтобы это выглядело не раболепством, но актом почтения и раскаяния. Его голос, исполненный боли и отчаяния, рожденного осознанием совершенного греха, прокатился под сводами зала суда.
- Великий император Анатонет и благородные лорды Верховного суда Империи! Наполнив душу смирением и раскаянием в свершённых мною ошибках и прегрешениях, я передаю себя в руки вашего правосудия! Полностью осознавая тяжесть своих преступлений, я не прошу о милосердии, но лишь о справедливости...
С этими словами подсудимый опустил голову на грудь и умолк.
- Очень интересно.
Молвил император.
- Из твоих слов следует, что ты не только склонился к Хаосу, предав свой народ, бога и государство, но и раскаиваешься в этом! Подобное совершенно неслыханно. Этот суд ведут высшие иерархи Акрана, некоторым из которых более тысячи лет. Но даже они не помнят, чтобы слуга Зла сожалел о своем грехопадении и пытался каяться! Все это выглядит крайне подозрительно, друг мой Райен. Буду с тобой откровенен, так как считаю, и не без оснований, одним из умнейших мужей Империи. Мы ждали многого. Попытки диверсии и нападения прямо в зале суда. Мольбы о пощаде и сообщении сведений о куче подельников и тайных союзников. Проклятий и безумного хохота. Самоубийства, возможно даже ритуального. Но ты обманул все наши ожидания. Создается впечатление, что ты специально на себя наговариваешь. А это уже пахнет крупной подставой. Мы рассматривали версию, что инквизиторы оклеветали тебя в каких-то своих целях.... Именно поэтому конвой заменили, а твоих бывших надзирателей сейчас окружает вся моя гвардия. Когда твоя речь подтвердила мои опасения, к гвардии стала, по ментально отправленному приказу, присоединятся ещё и полиция, и столичный гарнизон. Теперь, когда ты знаешь, что тебе ничего не угрожает, ответь мне на один вопрос. Чем они тебе пригрозили? Ты изрядный храбрец, герой нескольких войн, родных и близких у тебя не осталось. Твои научные изыскания, столь дорогие тебе, они не в состоянии ни вернуть, ни отобрать. Так чем же они так запугали тебя, что ты готов свидетельствовать против себя самого и быть казненным, лишь бы только спасти их шкуры?
- Чтобы дать ответ, который полностью прояснит ситуацию, я сам должен задать вам вопрос, ваше величество! Позволите?
- Да, разумеется.
- Видите ли вы перед собой кающегося грешника, подданного вашей милости, которого научные исследования завели не туда?
- Да, вижу. И меня изумляет, что...
- Значит, я не ошибся в тебе, Анатонет Валанаронт!
По залу прошел изумленный и возмущенный шепот, когда вассал осмелился перебить сюзерена, а император в недоумении замолчал. Райен Леруа поднял голову и распрямил плечи. И, хотя с колен он не встал, теперь его лицо и осанка не отражали ни смирения, ни раскаяния, ни чего-то ещё в этом роде. В его насмешливо прищуренных глазах отчетливо читались презрение и отменный боевой задор. А голос теперь не звенел покаянным набатом - он хлестал, как плеть, наказывающая провинившегося раба.
