Инна Лёвина - Лунный Камень
Часто Мария вспоминала - она сама не знала, почему именно это - как подписывали мир с Фарлайном. После известия о двойной игре Аркайны (граф Альстенд вскоре подтвердил, что Аркайна готова совершить многие совсем не союзнические действия по отношению к Анларду, и то, что аркайнская разведка не донесла союзникам - анлардцам о создании орлиной армии в Фарлайне - это обдуманное действие) Мария поняла, что она должна обезопасить страну от нападений Фарлайна. Она долго обдумывала это, затем решилась. Она приказала графу Альстенду тайно устроить ее встречу с королем Даллорном. Мария была уверена, что она сможет понять его - каков он, можно ли ему верить, как он поступит... Их секретная встреча продолжалась около двух часов, в небольшой палатке, установленной на границе Фарлайна и Анларда. Мария до сих пор не могла его забыть - высокий, с измученным, словно потемневшим лицом, одержимый видениями и призраками, он был подавлен темным чародейством, он был как тюрьме, которая не имела ни окон, ни стен, но не имела и выхода...
После этой встречи она была убеждена, что, дав слово, он никогда его не нарушит - она поняла, что он давно возненавидел темное волшебство, что в нем нет лукавства или лживости. Через несколько дней был подписан договор, в котором обе стороны дали слово не нападать друг на друга в течение десяти лет. Нападение могло бы быть только в том случае, если одна из сторон нарушит пакт. Даллорн потребовал скрепить договор огненной печатью. Подумав, Мария согласилась, хотя обычно отказывалась от колдовства подобного рода. Теперь, если договор будет нарушен, несчастья ждут страну-нарушительницу - засуха и огненный дождь. Это было слишком серьезное решение. И это нарушало союзный договор с Аркайной, по которому Анлард должен был прийти ей на помощь в случае нападения на нее - сейчас они не могли бы прийти ей на помощь, во всяком случае, помочь нападением. Анлардская знать была недовольна...
Ей вспомнился спор с Креем, случившийся через месяц после ее коронации. Зачем она оттесняет старую анлардскую знать, дает место выскочкам-эльфам? Но разве не разумно, что править должны более мудрые? Кто будет главным в семье - старший брат или недавно родившийся младенец? Разве можно сравнить людей с их сомнительной и скороспелой мудростью, называемой опытом, и расу, хранящую тайны тысячелетий?
Мария отодвигала одни воспоминания - но тогда перед ней вставали другие... Крей, уходящий из ее спальни, его шаги, гулко отдающиеся в коридорах дворца и затихающие...навсегда... Снова и снова она видела тот вечер, через несколько месяцев после ее коронации. Крей уходит - она не понимает, почему. Столько лет прошло, но она не смогла понять... Снова и снова она видит, как он поворачивается, открывает дверь... почему она не побежала к нему, не остановила... Но, наверно, его нельзя было остановить, если он решил уйти... Мария не помнила, чтобы он когда-нибудь менял решение.
Ей казалось теперь, что ее жизнь закончилась не здесь, в этой беспросветной тьме, за железной дверью, за которую она никогда не выйдет, а тогда, давным- давно, когда он закрыл дубовую дверь в ее спальню, обитую веселым розовым шелком, с золочеными ручками... превратившуюся сейчас в железную дверь с тяжелым засовом... Но тогда она не поняла, она прожила без него почти одиннадцать лет, ее войска одерживали победы, никогда Анлард не знал такой славы - это была ее слава, ее победы, ее жизнь... Мария думала, что отдала бы и славу, и все что у нее было... наверно, даже всю оставшуюся жизнь - за несколько минут...взять его за руку, прижаться к ней лицом...просто молчать...
Она много думала, как странно и страшно стало все в последние месяцы перед переворотом. После победы над армией черных орлов и договора с Фарлайном ничто больше не удавалось ей. Казалось, она делает только одни ошибки. И каждый ее поступок словно выворачивается наизнанку, превращая удачные идеи в провальные. И Камень словно стал неживой, она как будто потеряла с ним связь, не слышала его. Может быть, это судьба - все просто-напросто происходит, когда неизбежно должно произойти? Или, может быть, таково было расположение звезд? Или это как бумеранг (она вспомнила, как однажды принимала посольство дикарей с острова Змаил и они преподнесли ей громадную корзину, заполненную диковинными цветами и подарками, там был кривой, черный бумеранг, который возвращался к владельцу, если его кинуть - и мог больно ударить, если бросить его неумело). Она совершила переворот, и вот теперь он вернулся к ней бумерангом... Через несколько недель воспоминания стали просто невыносимыми... Мария старалась отогнать их, вытеснить - и заставляла себя вспоминать... весеннюю слякоть и тревожно-радостный ветер в первые дни весны... первые снежинки... ледяную воду из ручья... тонкие нити паутинок, летающие в воздухе ранней осенью, странный вкус зеленолесского вина... Потом пришли воспоминания детства - игрушки, ее детская комната в их старом замке...Давно забытые люди, вещи, события...Они выходили из тьмы небытия - ведь если о них никто не помнил, их не было... приходили, освещали непроглядную тьму ее камеры - и вновь тонули во тьме, угасая, как маленькие живые огоньки...
И однажды к Марии пришла странная мысль... Она может оставить их на земле - и людей, и события, и даже дорогие ей вещи ... не дать им кануть во тьму...
На следующее утро к ней пришел, как всегда, стражник, с водой и хлебом. Она первый раз заговорила с ним:
-Принеси мне свечи, чернила и перо, - ее голос зазвучал тихо, хрипло... Она не говорила ни с кем больше месяца...
Стражник споткнулся, чуть не выронил кувшин...
-Я должен посоветоваться, спросить...
Через неделю он, опять же не говоря ей ни слова, принес то, что она просила. Теперь каждый день вместе с водой и хлебом ей приносили две свечи. Также ей выдали огниво. Когда первый раз в ее камере зажегся маленький желтый огонек, живой и ласковый, Мария долго смотрела на него...долго... пока не догорела свеча...
Только на следующий день она начала писать. Выведя на первом листе несколько строчек - отвыкшая рука словно забыла, как надо писать буквы и складывать их в слова - Мария отложила перо. Она задумалась - а что будет потом? Эти листки умрут вместе с ней? Или уйдут в архив королевской канцелярии? Или их просто выбросят, когда она закончит работу? Она отложила перо и прошла несколько раз по камере от стены до стены... и снова... Подумав, Мария решила положиться на волю Божью. Что суждено ее трудам - то суждено. Она ничего не может изменить, разве только сделать еще один экземпляр и спрятать его. Она подумала, что наверняка в полу или стенах можно найти плохо держащийся камень и сделать за ним тайник... или спрятать под матрасом...
