Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни
День ото дня она питается кровью и живет, и сила ее очень велика. Я не хочу жить кровью других, как она, но сейчас речь не об этом. То, что я предлагаю аватарам, все равно совершится независимо от решения, которое вы примете. Вы — остаток вымирающей расы, и ваша власть держится только на силовых сундуках, добытых подвижником Ро. Вас ничтожная горстка, и людей, которыми вы правите, в тысячу раз больше. Власть и без алмеков переменилась бы через несколько лет. Это неизбежно.
Я хочу сказать одно: если вы отдадите ее сегодня, то получите возможность победить алмеков. Если вы решите по-иному, то погибнете сами, увлечете за собой вагаров и другие народы и оставите живых на произвол жестокого врага.
— Имеете что-нибудь добавить, кузен? — спросил Раэль, взглянув на Никлина. Тот покачал головой, и Раэль обратился к Ро:
— А ты, подвижник?
Тот потеребил синюю бородку.
— Она говорит правду. Наши дни почти сочтены. Мы не выстоим одни против алмеков, да и вагаров, честно говоря, больше подавлять не сможем. Вопрос лишь в том, как нам осуществить передачу власти.
— Можно мне сказать? — вставая, спросила Межана у Софариты. Та кивнула, и Межана заговорила, обращаясь к Раэлю:
— Сегодня я получила удар ножом, от которого чуть не умерла. Это сделал агент Аммона, не желавший, чтобы я встретилась с Софаритой. К счастью, она пришла вовремя и спасла меня. Близость смерти побудила меня на многое взглянуть по-иному. Мною двигала ненависть к аватарам, это правда — я и теперь презираю вас.
Вы считаете нас людьми низшего порядка, потому что только это может оправдать ваше кровопийство. Что ж, понимаю. Мне это ненавистно, но понять вас я могу. Однако теперь с этим будет покончено. Отныне ни одного человека, к какому бы народу он ни принадлежал, не положат на кристаллы. Все вагары, ожидающие суда за нарушение расовых законов, будут немедленно освобождены, а сами расовые законы с нынешнего дня отменяются. Будет избран новый Высокий Совет, состоящий из вагаров и аватаров.
Поскольку сейчас у нас нет времени устраивать всенародные выборы, вагаров, которые войдут в первый Совет, я назначу сама. Вы, подвижник-маршал, подберете аватарских советников. Число будет равным — по шестнадцать от тех и других. Вы как подвижник-маршал будете иметь решающий голос как в военных, так и в гражданских делах, Раэль помолчал немного и кивнул.
— Будь по-вашему. Вечером мы встретимся с вами и вашими представителями в Зале Совета. А теперь, — он повернулся к Софарите, — что ты можешь сказать нам о неприятеле?
— В это время алмеки штурмуют столицу Аммона. Через несколько часов город падет. Другая армия высадилась восточнее и движется в глубь материка. Еще две причалили к берегу на юге.
— Сколько у них людей?
— Восточные армии насчитывают три тысячи, южные — вдвое больше. И каждый день к берегу подходят новые корабли.
— Я послал Вирука, чтобы он доставил Аммона сюда. Не могла бы ты как-нибудь помочь ему?
— Попробую, — сказала Софарита.
— Итак, до вечера, — повторил Раэль Межане и, сделав знак Никлину, направился к двери.
— Постойте, подвижник-маршал, — остановила его Софарита. — Обещайте мне, что ни вы, ни ваши люди не причинят зла Межане и ее людям.
— Ты хочешь, чтобы я поклялся? Чем же?
— Поклянитесь душой своей дочери Криссы.
— Клянусь, — побелев, произнес Раэль и вышел, — Его клятве можно верить? — спросила Межана.
— Да, хотя он будет всячески стараться обойти ее.
— Так я и думала.
— А теперь и ты поклянись мне в том же, — сказала Софарита. — Вы не должны больше нападать на аватаров.
Твой час настал, Межана, — прояви же великодушие и не думай больше о мести.
— Хорошо, — сказала женщина. — Клянусь. А теперь мне пора.
— Боюсь, что я больше не в чести у своих родичей, — сказал Ро Софарите, когда она ушла. — Раэль не пригласил меня сопровождать его, и не думаю, что он возьмет меня в новый Совет. Что-то не так? — спросил он, видя задумчивость Софариты.
— Раэль считает, что этот союз долго не продержится. Он возлагает надежды на новую пирамиду Ану и замышляет снова захватить власть, когда она будет достроена. Что до Межаны, она мечтает вытащить аватаров из их роскошных домов и перерезать всех до единого. Трудно измерить глубину их ненависти и предубеждений.
— Почему ты не сделаешь их другими, как сделала меня?
— Тогда их сторонники перестанут видеть в них вождей.
Люди потому и следуют за ними, что они отражают взгляды своих приверженцев. Давайте-ка выйдем в сад и подышим свежим воздухом.
Талабан прошел отличную выучку. Он умел читать карты, командовать людьми, плавать по морям и мгновенно принимать тактические решения. Но ничто в двухсотлетней жизни капитана не подготовило его к встрече с Софаритой. Талабана как громом поразило.
Когда они с Пробным Камнем подъехали к дому Ро, все еще было хорошо. Это случилось как раз в ту минуту, когда вышли Раэль и Никлин. Подвижник-маршал отвел Талабана в сторону.
— Будь осторожен с тем, что говоришь и думаешь, Талабан.
Она очень сильна и, кажется, способна читать чужие мысли.
— Ей по-прежнему грозит смертный приговор?
— Нет. В Совете у нас перемены. Будь там вечером, в девятнадцатом часу. Ты заменишь подвижника Ро.
— Ас ним что стряслось?
— Она его околдовала, Талабан. Смотри, как бы и с тобой не случилось того же. — И подвижник»— маршал зашагал к своему экипажу.
В доме Талабана и Пробного Камня встретил сам хозяин.
Талабан никогда еще не видел его таким спокойным и дружелюбным.
— Добро пожаловать, друзья мои. Идемте, дама ждет.
Женщина сидела на диване в садовой комнате. Талабан встретился с ней взглядом и дрогнул. Бархатные карие глаза с желтыми искорками, длинные темные волосы, золотистая кожа.
Он смотрел на всю эту красоту, и мысли у него путались.
— Здравствуй, Талабан, — сказала она.
— Талабан, — пробормотал он совершенно невпопад — ведь она уже знала его имя. Шагнув к ней, он споткнулся о ковер и чуть не упал.
— Рада видеть тебя снова. Пробный Камень, — улыбнулась она.
Анаджо молча поклонился в ответ.
Ее улыбка пронзила Талабана, словно копье. Вот оно, началось, подумал он. Раэль предупреждал. Околдовывает!
— Зачем вы хотели… зачем вы послали за нами? — промямлил он и сам на себя разозлился. Ни разу прежде он не был таким косноязычным и чувствовал себя полным дураком.
— Меня зовут Софарита, и нам необходимо было встретиться. Мы оба говорили с Одноглазым Лисом и оба знаем, что жестокий враг должен быть побежден. — Она рассказала ему об Алмее, живом кристалле, описала ужасы, ожидающие мир в случае победы алмеков, и передала свой разговор с Раэлем и Межаной. Капитан пытался сосредоточиться, но мысли его по-прежнему блуждали. Как красиво очерчены ее шея и плечи — и как мило шевелятся губы, полные, мягкие и блестящие…
