Александр Абердин - Сила ведлов
Ещё он ознакомил их со своим самым большим секретом, о существовании которого знали только Таня и её старшая дочь, юная ведла с говорящими камнями Танечка. Именно этой очаровательной девчушке, блин, глазами — вылитый Данила, принадлежала идея изготавливать из обычной формовочной мастики цветную фотомастику, способную послужить ведлу как в качестве фотобумаги, так и превосходного материала для скульптурного фотопортрета.
Самым замечательным было то, что любой отдельно взятый кусок мастики обладал памятью говорящих камней, а потому по воле ведла какой-нибудь цветной бюстик, стоящий на столе, мог превратиться в бюст любого из тысячи людей. Изобрела Танечка эту штуковину недавно, минувшей зимой, а потому Митяю удалось всё сохранить в тайне. Девочка была преисполнена надежд, что её открытие встретят овациями. Когда же её отчим велел снять с огромного, двенадцать на девять метров, стола скатерть и объяснил ведлам, что те видят перед собой, и, встав и посадив к себе на плечо Танечку, объяснил, кто изобрёл эту чудо-мастику, после чего показал всем карту Израиля, Пальмиры, Синайского полуострова и части Аравии, девочка получила такой заряд положительных эмоций от бури восторга, проявленного самыми мудрыми и могущественными ведлами, что его может хватить ей теперь и до конца жизни. После этого Митяй объяснил всем, как это важно, чтобы самолёты всё время летели на высоте в семь тысяч метров по своим маршрутам, не сворачивая ни влево, ни вправо, а строго по прямой, и чтобы при этом два ведла-штурмана, надев свои увеличительные очки, лёжа на специальных кушетках смотрели вниз и не ёрзали. Если все будут умницами, то они получат точную рельефную карту местности.
Также Митяй предупредил всех, что, возможно, им придётся построить ещё один большой порт где-то в районе залива Сидра и что он желает получить точную карту северо-востока Африки по линии Красного моря до Джибути, оттуда через Эфиопское нагорье к району южнее плато Дарфур и от него вдоль двадцатого меридиана, если мерить от Гринвича, к берегам моря Ирины. Намекнул он всем и о том, что, возможно, им предстоит ещё одна великая каменная охота, и не одна. В общем, аэрофотосъёмка всё покажет. На этом совещание закончилось, и все ведлы-штурманы, радуясь, что теперь они станут ещё и картографами, бросились к самолётам-амфибиям.
Летающая Шишига — ну не захотели ведлы-авиастроители называть своё изделие по-другому! — хотя и была поменьше на треть, чем её прототип, обладала завидной дальностью полёта в четырнадцать тысяч километров, разумеется, благодаря кристаллическому топливу, при скорости в шестьсот километров в час и максимальном потолке в восемь километров. Навигационное оборудование позволяло этому самолёту лететь по строго заданному курсу с нужной скоростью, фиксируя каждый пройденный километр пути. Мастерство пилотов было вполне приемлемым, чай два года уже испытывали самолёты и налетали в среднем по восемьсот часов, не угробив при этом ни одного аэроплана. Вот на них-то Митяй и надеялся больше всего, очки ведь были всевидящие.
Правда, ведловать каждому штурману в полёте придётся по двадцать часов подряд, не меньше, пока летающая Шишига не приводнится для дозаправки. Митяй отправлялся в этот полёт простым ведлом-штурманом, намереваясь пролететь над Нилом и его окрестностями к западу. Он поднялся на борт самолёта и лёг на кушетку с дыркой для физиономии, обитой мягким сафьяном, но бриллиантовые очки надевать не спешил. Рано, самолёт ведь сначала должен набрать над морем высоту, выйти на точку старта, а уже затем начать полёт по заданному маршруту. Для него это был очень важный этап экспедиции, и вот почему. Первые же исследования показали, что температура воды в юго-восточной части моря Ирины составляет у поверхности плюс двадцать шесть градусов в районе Хайфы, что и немудрено, ведь температура воздуха танцует в пределах от двадцати четырёх ночью и до тридцати восьми в полдень. Зато температуpa воды в Ниле была ниже, всего двадцать два градуса, и это заставляло задуматься. Ещё очень важным Митяю показалось то, что вода через канал текла из Красного моря в море Ирины спокойно. Во всяком случае, последнее говорило о том, что это море ещё будет какое-то время наполняться водой и, возможно, его уровень поднимется метра на два-два с половиной, что ещё не есть катастрофа.
Уже через полчаса в небольшом носовом отсеке, где Митяй лежал на пару с Игнатом, раздался сигнал предупреждения. Они быстро надели свои очки и вперили взгляд вниз. Самолёт подлетал к сектору Газа, где ещё даже и не пахло интифадой. Друзья одновременно начали ведлование, что вовсе не мешало им вести задушевную беседу. Игната очень интересовало, что всё-таки задумал Митяй, какую такую очередную великую каменную охоту, но тот упорно отмалчивался.
Бриллиантовые очки с высоты в семь километров уверенно брали полосу шириной в двадцать километров, но Ботаника, ставшего картографом, интересовал только один-единственный участок шириной в десять километров и длиной в тысячу двести, а если точнее, то десять таких участков, зафиксированных их говорящими камнями, и ещё пятьдесят других, которые придётся исследовать его друзьям. Левее их летел строго вдоль меридиана с севера на юг ещё один самолёт, остальные держались справа. За пятеро суток, надо же и отдыхать время от времени, пока они будут заниматься картографированием участка размером тысяча восемьсот на тысяча двести километров, — и это будет очень точная карта, едва ли не самая точная, которую можно себе представить, ведь ведловское зрение позволяло заглянуть даже на дно моря, — вертолётами будет тщательно исследована двухсоткилометровая прибрежная зона, что позволит определиться с новыми городами.
Когда в поле зрения Митяя почти через два часа полёта попал Голубой Нил, он чуть не ахнул: даже в своём верхнем течении Нил был очень полноводен. Почему? Он так и не смог увидеть этого во время первого полёта, хотя и без того прекрасно догадался, в чём дело: многие африканские горы были в эту эпоху покрыты мощными ледниками, которые так благотворно влияли на климат этого континента.
Почти через восемь часов с начала полёта с левого самолёта, за штурвалом которого сидел нападающий «Крылышек» Дмитрий Орёл — каждый ведл брал себе то родовое имя, какое хотел, — последовал доклад по радио:
— Прямо по курсу вижу горы, покрытые льдами. Повторяю, в здешних горах имеются массивные ледники, будьте осторожны, парни, если придётся летать над другими горами, возможны сильные нисходящие воздушные потоки. Высота ледника ориентировочно достигает пяти с половиной тысяч метров.
