Виктор Исьемини - За горизонтом
Повинуясь знаку маршала, один из головорезов вогнал в перекошенный рот кляп.
— Слушай, ты, маленькая дрянь, — заверещал из-за широкой спины Каногора канцлер, — у тебя нет теперь никаких прав, ты — в нашей власти! И будешь делать то, что я скажу! Я скажу — понял? Ты своей идиотской выходкой у ворот едва все не испортил, болван! Завтра мы объявим, что принц Велитиан провел всю ночь в часовне Валлахала, предаваясь покаянию и раздумьям. Что Гилфинг вразумил его и принц раскаялся в своих несметных грехах, понял? Что отныне принц Велитиан — кроткий и богобоязненный сеньор, понял? И ты станешь таким — кротким, богобоязненным… и послушным… мне… Уведите его!
Солдаты накинули принцу на голову мешок и двое подхватили его под руки, собираясь увести прочь, но их остановил маршал:
— Еще одно. Принц Велитиан, вы, должно быть, полагаете, что нам не обойтись без вашей смазливой рожи? Так вот, ежели вы будете упрямиться, мы подыщем какого-нибудь мальца, хоть сколько-то похожего на вас лицом и фигурой, а мастер Изумруд доделает остальное. То есть, я хочу сказать, добьется полного сходства своими средствами. Понимаете? Вот и подумайте об этом. Остаток ночи вы проведете не в часовне, но я от души советую вам… как это вы сказали, сэр Гвино? А, раскаяться в своих несметных грехах.
Когда два солдата (ловкие парни в одежде без гербов и эмблем) выволокли беспомощного Велитиана из комнаты, а их товарищи вновь разбрелись по углам, маршал обернулся к канцлеру:
— А теперь, сэр Гвино, нам предстоит решить еще кое-что. Мне, признаться, очень не понравилось, как вы в конце своей речи вдруг стали заменять «мы» на «я». Мне это очень не понравилось. Как прикажете это понимать?
— Прикажу… — прошипел канцлер, отодвигаясь подальше от здоровяка Каногора, — вы, сэр, произнесли нужное слово. Я прикажу!.. О-о-о, я долго ждал этого мига, как долго!.. Я прикажу!.. Довольно все помыкали мною! Теперь мы все расставим по местам! Довольно мне лебезить перед недоумками… Вы меня презирали… Вы все меня презирали, смеялись надо мною… И из-за этого я затеял все — чтобы доказать!.. Вы все, весь двор… Вы не желали меня замечать, помыкали мной… Этот нахальный маленький безумец — принц Велитиан, да и вы маршал… Сознайтесь, вы ведь и в грош не ставили меня, несмотря на мое высокое звание?
— И сейчас не ставлю, — флегматично заявил маршал, затем, немного подумав, добавил, — труха чернильная. Гнида.
— А-а-а! — Крошечный человечек побагровел, заходясь визгом. — Взять его! Нет, убить! Убить его!
Солдаты (их в комнате оставалось шестеро), словно ожидавшие этой команды, дружно бросились на маршала. Тот проворно метнулся к стене и широко взмахнул мечом, ограждая себя ореолом шипящей стали. Солдаты, окружив гиганта полукольцом, медленно двинулись на него, держа оружие перед собой… И тут впервые проявил себя Изумруд. До этой минуты он словно дремал в кресле и казалось, что в этом перетянутом бинтами изувеченном теле едва теплится жизнь. Вдруг Велиуин резко вскочил и простер здоровую руку в сторону наемников. В его ладони был какой-то блестящий предмет. Маг выкрикнул заклинание и с зажатого в его кулаке амулета посыпались крошечные молнии. Молнии настигли четырех солдат, тут же маршал сделал несколько мощных выпадов и свалил оставшихся противников. Канцлер взвыл, но тут же чародейская молния угодила и в него. Подброшенный ударом крошечный толстячок пролетел несколько шагов и шлепнулся на пол… принялся кататься и визжать, мотая головой и брызгая слюной в стороны…
— Это колдовство не прикончит его? — Осведомился сэр Каногор.
— Нет, он только оглушен, — пояснил Изумруд, вновь обессилено опускаясь в кресло.
— Ага, — буркнул маршал и подошел к поверженному канцлеру. Встав над недавним союзником, он с минуту хмуро глядел на него, затем коротко ткнул окровавленным мечом вниз. Визг оборвался, стало неимоверно тихо.
— Благодарю вас, мастер колдун, — произнес маршал, — вы сделали верный выбор.
— Разумнее было не ставить меня перед таким выбором, — с натугой прохрипел Велиуин, — ведь ясно же, что мы могли решить все заранее.
— Да?
— Естественно, я выбираю более предсказуемого и менее безумного из двух…
Маршал помолчал, затем буркнул:
— А я считал, что не стоит говорить вам, мастер, раньше времени… Ничего, и так тоже неплохо вышло… Даже очень.
ГЛАВА 30
Хиг, младший ученик чародея, повернулся (так удобнее) и стукнул задом в обитую ржавыми листами железа дверь. Дверь с визгом приоткрылась, так и не отворившись полностью. Насколько Хиг помнил — эту дверь никому из учеников не удавалось распахнуть до конца… Многое здесь, в южной части города, пришло в негодность, да только никому нет дела до этого…
Так же, не разворачиваясь, Хиг вошел в дверь, неся ведра одно над другим. С пустыми-то еще ничего, с пустыми можно… Протискиваться же в узкий портал с полными ведрами будет сущей мукой — уж кому, как не младшему ученику Хигу, об этом знать! Сколько сотен ведер он вынес отсюда? Сколько раз спускался по осклизлым вытертым ступеням в бассейн?.. Говорят в прежние времена вода подавалась в верхние покои силой магии Предтечи, да вот его нынешние последователи не желают снизойти до подобной мелочи — еще бы, для такой работы у них есть ученики. Как говорит наставник Гемронт? Наливай ведра полнее, дабы тяжек стал труд твой!.. Чем тяжелее труд — тем крепче твое тело. А укрепляя тело, будущий магик укрепляет дух! Сам бы укреплял, коряга сутулая… Стручок желтый сушеный… Долговязый… Тяжело вздохнув, Хиг начал разворачиваться и… встретил взгляд незнакомого человека. Какой-то здоровенный детина в измызганном желтом плаще… Мокрый по пояс… Детина показал Хигу огромный меч и прижал к губам толстый грязный палец. От неожиданности Хиг совершенно опешил и смог только несколько раз моргнуть. Он механически попытался сделать шаг назад, но уперся спиной во что-то… в кого-то… Тут же младший ученик чародея почувствовал у своего горла холод острого лезвия и чей-то голос над ухом произнес:
— Ты это… лучше молчи, пацан. Молчи, слышь-ка — и все будет хорошо… Это…
Шершавая ладонь зажала рот и младшему ученику оставалось только молча наблюдать, как из бассейна вылезли вооруженные люди. На многих были такие же желтые плащи, как и на первом чужаке. На плащах — чего-то вышито… Птица, что ли? Не орел… Неужели воробей? Воробей…
— Ну, ты это, — снова послышался тихий голос над ухом, — ты гляди. Я сейчас руку-то уберу, слышь-ка, а ты знай помалкивай. Хорошо?
Хиг постарался изобразить кивок и промычал нечто явно утвердительное. Тот чужак, что держал у его горла кинжал, увлек Хига в сторону от двери и развернул лицом к нескольким пришельцам, которые, очевидно, были главными. Один из них, низкорослый, заросший рыжеватой щетиной, пристально поглядел в глаза Хигу:
