Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
— Вот и радуйтесь, пока можно, ваше высочество, — от души пожелал ему Пак. — А уж я позабочусь, чтобы вы дожили до этого времени. А теперь ступайте туда, где вы будете в безопасности!
— А они куда пойдут? — вопросил Алан, указав на Гэллоуглассов.
— Они пойдут со мной, ибо они вверены моим заботам. Сейчас с ними нет родителей, чтобы они отправили их домой. Не волнуйтесь: им ничто не будет грозить — как и вам.
— О нет! — горячо возразил Джеффри, а Алан прокричал:
— Это несправедливо!
— Да, несправедливо. Но милосердно. Ну все, ступайте к вашей матушке!
— Я его не поведу! — взвыл Келли. — Мое место здесь, с детьми чародея!
— Твое место там, куда пошлю тебя я — хобгоблин! Что ты себе позволяешь, эльф? Ты что же, готов ослушаться короля эльфов?
— Его тут нету, — буркнул Келли.
— Нету, но именно он препоручил мне этих детей, и потому изволь исполнять мой приказ: наследник престола должен отправиться к своей венценосной матери в сопровождении того, кто обережет его от всяческих опасностей!
— Это ты говоришь, а не король эльфов, — проворчал Келли, но было видно, что он почти сдался.
— Хочешь, чтобы я к нему обратился? Но ты до него так же скоро доберешься. Что это такое для двоих эльфов? Несколько минут, и все дела.
Келли только молча зыркнул на Пака.
Пак, свирепо подбоченившись, выдержал его взгляд.
Наконец Келли не стерпел:
— Ну ладно, ладно, чего там! Как скажешь, так и будет.
Пак улыбнулся:
— Молодец! Храбрый эльф! — И он развернулся к Алану: — Ну а вы, ваше высочество, проявите столь же похвальное поведение?
— Что же похвального в отступлении? — возмутился принц. — Ты хочешь, чтобы я убегал от опасности?
— Да. Покуда не станете взрослым. Что же — мне все-таки позвать сюда его эльфийское величество, чтобы он и вам приказ отдал?
— Он не имеет права! Я — принц Грамерая!
— А он — король, который имеет право повелевать принцами, могущество его принадлежит только ему, оно в нем самом, а не в его войске. Так пойдете вы домой или желаете, чтобы вас посадили на листок кувшинки?
— Нечего меня пугать! — храбро огрызнулся Алан, но уверенности в его словах не прозвучало. — Только попробуй что-нибудь такое сотворить — и ты ответишь перед моим отцом за вред, причиненный наследнику престола!
Пак побагровел, и голос его стал убийственно спокойным.
— Вы пойдете домой, — еще раз осведомился он, — или мне стоит послать весточку королеве?
— Мама в пятидесяти милях отсюда! — прокричал Алан.
— Верно. А ваш батюшка — в полулиге. И его ремень — тоже.
Алан еще пару мгновений злобно смотрел на Пака, но в конце концов не выдержал и горько, беспомощно вздохнул:
— Ну, хорошо. Я пойду.
Пак сдержанно, не выказывая радости и превосходства, кивнул, обернулся к Келли и распорядился:
— Веди же его, эльф. И гляди: чтобы к утру он был (оставлен к своей матери!
Когда темнота окутала лесную поляну, Пак бесшумно подошел к спящим детям, принялся шевелить их и бормотать:
— Просыпайтесь. Луна взошла, и вам пора вставать.
Один за другим дети начали подниматься, потягиваться и зевать.
— А я бы всю ночь мог проспать, — со вздохом прижался Джеффри.
— Ну и спи, — буркнул Магнус. — Мы с Паком сами управимся с этим шерифом.
— Нет-нет, — торопливо пробормотал Джеффри. — Я уже проснулся.
Корделия лежала, положив голову на бок единорога. Но вот и она села, сонно моргая и гладя по головке прижавшегося к ней Грегори. Пришлось и малышу проснуться, но как только он приподнялся, глаза его снова сами собой закрылись.
— Постарайся разбудить его, — посоветовал Пак девочке. — К нашему возвращению и ты, и он должны быть готовы к тому, чтобы сразу же тронуться в путь.
Корделия поцеловала Грегори в лоб и легонько потормошила его, приговаривая:
— Ну, просыпайся же, малыш! — Джеффри открыл глаза, посмотрел на сестру, и его веки опять сомкнулись, да и веки самой Корделии — тоже. — Она покачала головой, но пообещала Паку: — Когда вы вернетесь, он уже не будет спать.
Пак кивнул и сказал:
— Ну, оставайтесь тут. Вы будете в безопасности: феи приглядят за вами. — Обернувшись к Магнусу и Джеффри, он добавил: — Пошли. Я уже побывал около шатра шерифа, и мне пришлось долго ждать, пока он не перестал читать и перечитывать множество свитков пергамента и улегся спать. Но теперь он уснул, а я еще и сделал его сон более крепким с помощью хитрого заклинания.
Магнус кивнул.
— В путь, — проговорил он решительно.
Пак взял мальчиков за руки и кивнул. Все трое одновременно исчезли без следа. Только воздух как бы ухнул и сомкнулся на том месте, где они только что были.
На страже около шатра шерифа стояли двое молодых людей. Один из них был опытным бойцом, и уже несколько лет состоял в вооруженном отряде при шерифе, а другой — новобранцем-пастухом. Он во все глаза наблюдал за своим напарником, стараясь во всем ему подражать, и вилы держал точно так же, как воин — пику.
Внутри шатра неожиданно послышался хлопок, наподобие негромкого взрыва. Оба стражника развернулись и вытаращили глаза. Затем до них донесся крик шерифа и еще один взрыв — примерно такой же, как первый. Стражники испуганно переглянулись и, отталкивая друг друга, попытались одновременно войти в шатер.
Ворвавшись туда и держа оружие наготове, они в тревоге огляделись по сторонам.
— Полотнище на входе приоткрой, — распорядился ветеран.
Пастух развернулся и рывком поднял лоскут ткани. Внутрь шатра хлынул лунный свет, и стало хорошо видно, что лежанка шерифа пуста.
На лесной поляне со звуком, напоминающим раскат грома, появились двое мальчиков, крепко державших взрослого мужчину поперек живота. Как только ноги мужчины коснулись земли, он проворно выпрямился и оттолкнул мальчиков:
— Колдовство! Злобные карлики, кто вам…
Он вдруг умолк, уставившись на человечка, стоявшего перед ним и ростом едва доходившего ему до колена, при этом вид у человечка был самый что ни на есть суровый.
— О ты, который приколотил Холодное Железо ко всем зверям в округе и который никогда не оставлял молока для брауни! — процедил сквозь зубы эльф. — Знай, что перед тобой стоит сам Пак, собственной персоной.
Шериф оторопел. Не дав ему опомниться, Корделия, притаившаяся в ночной тени, устремила взгляд на заблаговременно припрятанную в траве крепкую палку. Палка взмыла в воздух и ударила шерифа по макушке. Он рухнул а землю как подкошенный.
Шериф очнулся, кривясь от жуткой боли в голове. Он опробовал сесть, но не смог поднять руки, чтобы опереться о землю. В ужасе он заметался, пытаясь пошевелить уками и ногами, но обнаружил, что они крепко-накрепко связаны. Тяжело дыша и вытаращив глаза, шериф огляделся по сторонам и увидел четверых детей, мал-мала меньше, которые не спускали с него глаз. Позади детей шевельнулся какой-то черный силуэт, и, приглядевшись получше, шериф обнаружил в темноте здоровенного боевого коня с горящими глазами. По спине у шерифа побежали мурашки, и потом рядом с конем в круге лунного света возник кто-то еще, и шериф увидел серебристую голову, увенчанную длинным прямым рогом, рог этот, что неприятно, был наставлен на него. У шерифа препротивно засосало под ложечкой.
