Игорь Мерцалов - Новейшая оптография и призрак Ухокусай
Тот, о ком шла речь, опять зашел с охапкой веток.
— Послал бог напарничка, — проворчал Согрич, подбрасывая угощение уже теряющей силы саламандре. — Одно утешает: может, мне за тебя какой-нибудь грех простится.
Полулюд, и без того понурый, тяжко вздохнул и снова пошел по дрова.
— Мне и в голову прийти не могло, что он допустит такую нелепую ошибку, — продолжал лесин. — Вот потому и примета плохая — ковер из скрепа вынимать. Такая морока его потом опять зачаровывать — и какой ты ни будь разопытный летун, на какой-нибудь мелочи всегда срезаться можно.
Принеся еще одну охапку веток, разопытный летун Варган спросил у напарника:
— Чаю дашь или опять в ухо?
— Чего уж там, — неопределенно ответил Согрич, но чаю налил.
Полулюд сел греться у огня. Долго молчать у него, видно, не получалось в любой атмосфере.
— Вот что значит потерять амулет, — вздохнул он.
— Ковер из скрепа брал ты, а не твой карандаш, — напомнил ему Согрич.
— Верно говоришь. Но это отдельная статья — наверное, мне вообще нельзя с оптографами наверх подниматься. Видать, планида такая…
— Отчего вы так думаете? — насторожился Сударый.
— Ну так я же тогда как раз оптографа катал…
— Кривьена де Косье? — уточнил Непеняй Зазеркальевич. — А когда это было?
— Ну вот когда я ковер из скрепа-то взял. А было когда, говорите? Дайте вспомнить… Ну да, дней пять назад. Господин де Косье что-то такое придумал для ночной съемки, вот и просил покатать его над городом, панораму сделать хотел.
Сударый оглянулся на Переплета. Тот кивнул.
— А не доводилось вам пролетать над улицей Тихомировской?
— Да, считай, только над ней и летали.
— И, наверное, зависали над каким-нибудь домом?
— Да. А вы откуда знаете?
— Я ведь тоже оптограф, — помедлив, сказал Сударый. — И ночной съемкой интересуюсь. Вот и пытаюсь представить, как было дело. Наверное, зависли у самой трубы?
— Точно! Из-за нее-то и неприятность чуть не случилась. Я уж тогда не стал рассказывать, — пояснил он удивленно поднявшему брови Согричу. — Да и обошлось же все. Ну, в общем, не знаю, какая связь может быть у печной трубы с оптографией, только де Косье так возле нее и вился: хочу, говорит, чтобы она в кадр попала. Что-то там про планы, я ни слова не понял, только говорю ему: «Вы бы, сударь, поосторожнее, отойдите от края». А он: «Сейчас, сейчас…» И натурально чуть не сверзился в эту трубу!
— Вот гад! — вырвалось у Переплета.
Полулюд изумленно взглянул на него, но Сударый, не желая спешить с обвинениями, сказал раньше, чем домовой начал рассказывать ковролетчикам о призраке Ухокусае:
— Да, нехорошо поступил мсье де Косье. Мог бы хоть намекнуть о своем методе… А он, значит, решил использовать его втихомолку.
— А при чем тут все-таки труба? — спросил Варган.
— Да, занятно. Тем более если труба была прямо под ногами, то как же она могла попасть в кадр? — блеснув проницательностью, добавил Согрич. — Или он дом снимал? Вид сверху?
— Сравнивать разноплановые изображения — идея правильная, но вот что мсье де Косье делал непосредственно над моей трубой — это и мне очень интересно. Едва ли не интереснее всего остального, — ничуть не кривя душой, ответил Сударый.
Около половины восьмого ковролетчики запустили сторожевичка. Эта летающая разновидность саламандр известна большей частью в качестве потешных огней; сторожевичок, в сущности, то же самое, только в отличие от фейерверка он способен больше часа кружить над одним местом, прежде чем разлететься облаком разноцветных искр.
Запускать второго не потребовалось. К восьми часам из Спросонска прибыл скреп, скользнул, заслоняя пушистые звезды, над серебрящимися в лунном свете верхушками деревьев и опустился на поляну. На носу сидел, беззаботно свесив ноги, Искрюгай, от каковой картины Переплету опять сделалось дурно и даже показалось раньше времени, что он уже летит. Джинн махал рукой и что-то кричал, но степень плотности у него уже значительно понизилась, и голос потому был глухим и не совсем внятным.
Ковры первого скрепа и все вещи погрузили на воздушное судно спасателей. Искрюгай порывался помочь, но удержать что-либо в руках был уже не в состоянии. Это его очень расстраивало, и ему пришлось ограничить свое содействие мельтешением и советами.
— Добро пожаловать! — пригласил наконец пассажиров старшина спасателей.
Перегруженный скреп шел по воздуху медленно. Видимо, из-за этого ветер казался не таким свирепым, и Сударый решил воспользоваться возможностью полюбоваться видом. Переплет, как ни странно, тоже.
Когда они отлетели версты на полторы, за кормой вспыхнул и пропал красно-желтый цветок распавшегося сторожевичка.
Один из вновь прибывших ковролетчиков правил скрепом, Варган и Искрюгай разговаривали, стоя у левого борта.
— Славно поработал, жаль, что мало, — доносились, как из-под стекла, слова джинна. — Зато теперь в отпуск можно! Слетаю на родину, повидаю своих. Отец у меня вулканом владеет — я говорил?
— Было дело.
— Ах какие у него лавовые ванны! Вот понежусь…
— Потом как думаешь?
— Да, наверное, опять в спасатели пойду. Скучновато, конечно, сидеть аварии ждать, и странно опять же получается: другим плохо, а мне радость, что из бутыли вырвался. Но ведь и дело нужное, полезное!
— Еще какое…
Переплет жалел безнадежно пропавшие снимки:
— Это ж надо, такие труды — и все насмарку!
— Ладно бы только труды, слетать в Храпов еще раз не проблема, — возразил Сударый, не заметив, как дрогнуло лицо домового. — Особенно теперь, когда тебе удалось познакомить нас с самим Свинтудоевым. Но времени, конечно, жаль. И, главное, за Вереду я беспокоюсь. Она ведь такая ответственная — что, если задержалась в пустом доме, наедине с Ухокусаем?
— Может, Персефония уже отпустили?
— Очень на это надеюсь. Ах, жаль, конечно! Ведь уже сегодня должны были со всей точностью установить, как ловить призрака.
— А по-моему, надо к де Косье идти и вытрясти из него душу, — заявил Переплет, но, кажется, сам немножко испугался своей воинственности, возможно, вообразив, что это он лично куда-то идет и пытается из кого-то что-то вытрясти. — А еще лучше — жалобу на него подать. И пускай господа Немудрящев с Неваляевым разбираются, как это он Ухокусая на нас науськал.
— Вот с этим торопиться точно не будем, — покачал головой Сударый. — Во-первых, это пока только версия…
— Ничего себе версия! Летал над домом и всякую гадость в печную трубу скидывал.
