Алсана Злолотце - Линия Между
- Считай, что тебя на лбу написано. Так куда она ушла?
Вампир вздохнул.
- Она просила тебе не говорить.
- Кто бы сомневался! Ладно, я спрошу по-другому: там, где сейчас Таисс, можно найти Лэо Капельного Голоса?
- Ну... - клыкастый улыбнулся. - Если поискать, то можно.
Ар-принц довольно прищелкнул пальцами. Все-таки он оказался прав! Куда еще могла сбежать это взбалмошное дитё, кроме как к эльфу, заменившему ей отца?
Он не стал переодеваться, просто накинул сверху теплую куртку. Снег шел, как сумасшедший, хлестал по лицу, и, хотя до "Золотого Орла" было не очень далеко, и самого ар-принца, и его гвардейцев успело основательно замести. Но Велемир привык к холоду. Он только фыркал и иногда тряс головой, смахивая с волос снег.
Окна "Орла" горели теплым золотом, внутри было шумно, звучали голоса, смех и музыка. Заплатив за себя и свою охраны, ар-принц взялся за ручку двери.
Если он сделает этот шаг, то раз и навсегда сломает все интриги, сотрет в пыль ложь, окружавшую его и королевну. Если он сейчас войдет, то еще до конца бала все во дворце будут знать, что Его ар-Высочество отказался от своей официальной почти-невесты ради дриады.
- Эй, парень! - окликнул мага чей-то слегка захмелевший голос. - Ты идешь? А то если постоять хочешь, то постой в сторонке, пропусти людей!
Велен спиной почувствовал, как напряглись гвардейцы. Взмахам руки он приказал им ничего не предпринимать и распахнул дверь. Наружу хлынули свет и тепло, дюжины факелов ударили по глазам, а порыв сквозняка заставил пламя заплясать тенями по стенам. Ар-принц поднял голову и сразу же нашел Таисс. Ведьма стояла в центре помоста, разговаривая о чем-то с черноволосой девушкой. Маг слегка взмахнул рукой, заставляя ветер погасить весь огонь. И одновременно с этим вошел внутрь.
Еще до того, как стало совсем темно, нос уловил появившийся в воздухе волчий запах. Таисс закрыла глаза.
"Спасибо вам, боги, демоны, Стихии... Или кто там еще приложил к этому руку? Спасибо".
Не оборачиваясь, она послала встречный импульс, заставляя факелы вспыхнуть с новой силой. По коже пробежала легкая дрожь, то ли от прикосновения к Пламени, то ли от понимания: сейчас произойдет то, чего она так ждала и так боялась.
Люди, совершенно не понимающие, что происходит, на всякий случай поспешили убраться с прямой между застывшим у порога магом и дриадой. А Лэо торжествующе улыбнулся.
- Что играть будем? - тихонько спросила Дана.
- Какая разница? Танцевать они все равно будут ротэро, - эльф повернулся к барабанщикам, кивнул. - На пятый ритм, ребята. Дана, лови. Крэйни... Крэйни?
Но эефри не слышал.
Когда ударили барабаны, Велемир быстро и решительно преодолел то расстояние, что разделяло дверь и помост. Он уже знал, что будет дальше. И знал, каким будет этот танец. Ротэро - изгнанный из высшего света в портовые трактиры севера. Забытый знатью из-за своей излишней искренности. Танец, у которого нет ни фигур, ни законов, который нельзя станцевать, если не чувствуешь партнера и не доверяешь ему. За свою бурную юность ар-принц видел не один ротэро, но все они заканчивались тем, что танцующих забрасывали тухлой рыбой.
Куртка полетела на край помоста, туда, где сидел Лэо, а маг легко запрыгнул наверх.
Девушка, с которой разговаривал Таисс, спешно отбежала в сторону, а потом и вовсе спрыгнула с помоста. От этой сумасшедшей парочки исходила такая энергетика, что люди замерли в ожидании взрыва. Даже Капельный Голос вжал голову в плечи, когда пальцы Велемира сомкнулись на тонком запястье ведьмы.
"Убьет, - подумал менестрель, начиная вплетать мелодию в барабанный бой. - Или поцелует".
"Я тебя ненавижу, но сегодня ночью мы будем заниматься любовью", - Таисс не могла вспомнить, кто впервые рассказал ей про ротэро. Но она раз и навсегда запомнила именно это.
"Я тебя ненавижу..."
Говорят, это танец придумали еще тогда, когда для женщины он был единственной возможностью объявить мужчине войну. И самое странное в том, что придумали его люди. Здесь, на севере.
"Я тебя ненавижу..."
И сейчас, стоя глаза в глаза с Велемиром, с ее Вэлом, ведьма понимала: он решился даже на большее, чем то, что она от него ждала.
Это не было признанием в любви.
Это было предвкушение ротэро.
"Я тебя ненавижу..."
Маг улыбнулся. Ехидно, азартно, вызывающе. И с едва заметной долей превосходство, чтобы Таисс моментально завелась, выдергивая руку.
"Я тебя ненавижу!"
"Нет, все-таки, убьет", - прикинул Лэо, наблюдая за началом танца.
Ладонь Велена скользнула к дриадской щеке, но не коснулась, замерла совсем рядом с кожей. Глаза Таисс чуть расширились от удивления, но она тут же поняла и приняла правила игры.
Никаких прикосновений. Никаких поцелуев.
Этот запрет сводил с ума, заставлял постоянно себя контролировать, чтобы не сорваться. И уже не барабаны, а собственное сердце, гремящее в ушах, отбивало ритм. Уверенные, умные руки, которые неизменно ловили Таисс после очередного разворота, лишь иногда меняли направление ее движения, а в остальное время все получалось как-то само собой.
Для того, чтобы понимать друг друга, им не нужно было разговаривать.
И даже думать было не нужно.
Две ауры, несущие в себе Силу Стихий слились в одну, и от этого вокруг летели искры. На магическом плане - в прямом смысле слова.
Нельзя, нельзя, нельзя!
Установленная грань делает танец еще более откровенным. Потому что так могут не многие. Потому что суметь остановиться, когда твои губы уже почти коснулись ее губ - это почти невозможно.
А ты делаешь.
И по сравнению с этим канитель с Шейной кажется детской забавой.
Потому что принцесска на самом деле ничего не значит.
А в этом не-касании - больше целостности, чем в объятьях до боли. И во взгляде, который почти все время устремлен в твои глаза - больше доверия, чем в не запечатанном письме.
Это даже не признание в любви.
Ротэро.
...А когда это закончится, она прижмется к нему, обнимет - и никакой силе не удастся их разъединить. Они прорастут друг в друга, как два дерева, корнями, ветками, весенней листвой. Потому что они не просто две половинки одного целого, они и есть одно целое.
Вот только закончится этот танец...
Кивнув барабанщикам, Лэо доиграл кусочек ритма до конца и оборвал мелодию. Даже струны прижал, чтобы ничто не нарушало мертвую тишину, повисшую в зале. Таисс и Велен остановились почти так же, как начинали, вот только руки опущены, чтобы не касаться друг друга.
