Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)
Выудив наконец диплом, я подошел к мужчине и протянул ему бумажку. Тот взял, внимательно изучил, и его брови поползли вверх. Он поднял на меня глаза, полные не то страха, не то уважения:
- Некромант? Как раз то, что надо! Рад знакомству, господин Неш-Тавье.
- Я тоже очень рад, - мрачно ответил я.
- Так вы согласны помочь? - продолжал Хорнэт, умоляюще на меня глядя. Я посмотрел на Тинхарта, и тот улыбнулся, воскликнув:
- Конечно, согласны!
Я поднял глаза к небу, вопрошая, почему меня окружают идиоты, которые притворяются умными людьми, и первым полез в карету.
***
Мы ехали весь день и часть ночи. В карете было сухо и уютно, даже тесноты удалось избежать. Шаир под удивленным взглядом господина Хорнэта забрался на крышу, Лефранса устроилась рядом с кучером, а Град "пошел пешком". Таким образом, в самом экипаже оказались только трое повелителей, я и наш наниматель, который уже сомневался, правильно ли сделал, обратившись к столь неуравновешенным магам.
Большую часть пути мы молчали. Шейн задремал, Сима отобрала у него трактатик, который повелитель читал на кладбище к Герцогстве, и погрузилась в чтение. Тинхарт смотрел в окно. Я пытался вспомнить, знаю ли что-то о логове шершней, но в голову ничего не приходило. Значит, поместье было вовсе не таким известным, как считал его хозяин.
Когда ехать оставалось меньше получаса, господин Хорнэт снова заговорил:
- Знаете, я не стал бы вас беспокоить, если бы у меня не гостили важные... э-э-э... персоны. Я буду очень благодарен вам, господа маги, если вы не запятнаете мою репутацию.
- Все будет сделано в лучшем виде, - покладисто кивнул Тинхарт. Я мрачно подумал, что давать такие обещания рано, но промолчал. У меня было много сомнений насчет нашего нанимателя, но озвучивать их я не торопился, вспомнив, что Шейн может слышать чужие мысли, если думать достаточно громко. Поэтому я мысленно орал повелителю, что все это полный бред, что мы явно ввязываемся в неприятности, что Хорнэт может быть членом воинов Альна, а может, просто видел Тинхарта на каком-нибудь приеме и слышал о шумихе в доме Зарата Ладора, и что из-за опрометчивости графа мы все можем загреметь в застенки. Шейн никак не показывал, что услышал меня, но, стоило мне отчаяться, как в голове прозвучал его голос. Я едва не поморщился, уловив это едва слышное "понятно", но все-таки смог сохранить спокойное выражение лица.
Правда, спустя минут пять я начал закипать уже от гнева.
Что значит понятно? Что ему понятно? Нет бы поделиться подозрениями, как Сулшерат перед выступлением менестреля, или хотя бы заверить меня в том, что все в порядке. Шейн продолжал безмятежно дремать, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания, словно все мои опасения нисколько его не тревожили.
Я заскучал, огляделся по карете, но не обнаружил ни одной детали, достойной тщательного изучения. Поэтому, чуть подумав, обратился к Хорнэту:
- Скажите, а нежить, которая вас беспокоит... какая она? Вы видели ее?
- К сожалению, нет, - покачал головой мужчина. - Только результаты ее, с позволения сказать, охоты. Я дважды отправлял сработавшиеся отряды воинов в подземелья поместья, и дважды находил утром обглоданные скелеты.
Я задумался. Такое поведение свойственно по меньшей мере четырем видам нежити: упырям, вурдалакам, недекрасам и слепням-подземникам. Я решил попытаться определить, какая именно нежить досаждает Хорнэту, и спросил:
- Скажите, пожалуйста, а на ребрах скелетов не остается узоров?
Его передернуло:
- Я к ним не присматривался. Знаете, господин Неш-Тавье, одно дело - старые, высохшие скелеты, и совсем другое - оставленные недавно. У меня не такие крепкие нервы, как может показаться на первый взгляд.
Я с сомнением хмыкнул. Судя по шрамам на лицу мужчины, его нервы по меньшей мере стальные. Интересно, при каких обстоятельствах он их получил? Может, просто упал на что-то острое, а я навыдумывал себе бредней про грандиозные битвы и стычки с наемными убийцами?
- Не присматривались так не присматривались, - решил я. - А не было каких-нибудь запахов?
- Очень даже были, господин маг, - рассмеялся Хорнэт. - Смерть всегда оставляет свои следы. Даже если на костях не осталось плоти.
- Вы меня не поняли. Я имею в виду запахи, несвойственные трупам и подземелью. Например, каких-нибудь цветов или трав.
Мой собеседник нахмурился. Тинхарт заинтересованно поглядывал на меня, но не вмешивался, и я задался вопросом, действительно ли он ни о чем не догадывается или просто предоставляет мне право самому решить вопрос.
- Нет, никакого запаха не было, - наконец сказал Хорнэт. - Я вообще не заметил ничего необычного. Скелеты как скелеты.
- Ясно, - разочарованно ответил я.
Мужчина пожал плечами, явно расстроенный тем, что не смог мне помочь. Тинхарт задумчиво нахмурился, но долго сидеть в молчании не пришлось: мы наконец-то приехали.
Хорнэт первым выпрыгнул из кареты, чуть не столкнувшись с Лефрансой, уже покинувшей свое место. Над миром нависла ночь, в прорехах между тучами ярко сияли Дайра и Шимра, и вампирша рассталась с доспехом, явив хозяину поместья свою завораживающую красоту. К его чести, Хорнэт растерялся лишь на мгновение, а потом галантно предложил даме руку и предложил провести ее в дом. Лефранса благосклонно согласилась, и мужчина, обрадованный донельзя, тут же завел сказочку о том, как строилось его чудесное поместье и сколько денег на него угрохали предки.
По мне, так гордиться тут нечем. Не сам же он его строил, в самом деле.
Зато предки действительно постарались на славу: поместье оказалось трехэтажным строением с белыми стенами, словно светящимися в темноте, и огромными витражами вместо окон. Его венчала не только крыша, но и два купола, расположенных по обеим ее сторонам.
Лефранса терпеливо слушала, смиренно приняв роль прекрасной дамы, хотя сначала мне показалось, что она готова оторвать Хорнэту голову. Про нас мужчина благополучно забыл, так что мы пристроились в конце процессии, и Шаир бестолково пытался собрать волосы в хвост. Сима смотрела на него снисходительно, но помогать не спешила. Я был уверен, что о подробностях своего знакомства с духом-убийцей девушка не забыла, как и о его мерзком к ней отношении. И, похоже, это отношение было полностью взаимным.
Оказавшись в гостевом зале, я недовольно поморщился, а Тинхарт так вообще воспылал желанием убивать. Комната была неуютной и такой роскошной, что зубы сводило. Вокруг стояли шкафы и столики, пол был устлан пушистым ковром абрикосового цвета, а с потолка свисал круговой светильник, на котором ярко горели белые магические огни.
