Евгения Биткова - Гренадёры
Очередное вихляние завело меня в тупик. Я уперлась спиной. Нужно выбираться. Не успела. Ледяная корка с хрустом покрыла мое тело, сковав до самой головы. Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Я вообще ничего не могла. Разве что плюнуть. Но помнится, слюна у меня не обладала ядовитыми свойствами, а жаль. Противник неспешно подходил. И только сейчас, когда он навис надо мной, я осознала его размеры. Рост парня зашкаливал за два метра (и как только Шнурик допрыгнул до его губы!). Весьма крепкий, и в тоже время какой-то упругий. Одни пируэты чего стоят! Его лицо было мне непонятно. С одной стороны, твердые, острые скулы, а с другой — эти живые густые брови, напоминающие по форме вытянутые капли, которые постоянно то движутся вверх-вниз, то насмешливо или удивленно изгибаются. Рот, задумчиво поджимающий нижнюю губу или расплывающийся в непосредственной улыбке. И глаза, полные детского любопытства и непонятной наивности. И этот человек совершенно беззаботно пытался снести мне башку… Термоядерная смесь в одном теле. Даже не человека. Точно, белого медведя — самого опасного хищника Севера. И сейчас я стану его обедом.
Парень протянул руку к моему горлу (я бы сказала даже — лапу, с такими-то размерами!). Его пальцы обхватили всю мою шею. Стоит ему сжать руку — и хрум. Я тоже так могла, но только обеими руками, мне не хватало обхвата.
— Слушай меня, малышка. Ты мне очень симпатична. И у меня совершенно нет желания тебя убивать. Как я уже говорил, предлагаю разойтись дружно: вы отдаете мне письмо, я отпускаю вас с миром.
И снова заманчивое предложение. Но почему мне кажется, что с миром мы отойдем к праотцам? Будем думать. Я могу вырваться из ледяного плена, на это мне хватит сил. Но стоит слегка дернуться, и он свернет мне шею. Я и пискнуть не успею. Да, а парень-то все продумал. Выходит, он не такой ненормальный чудик, каким казался. Теперь не знаю, радоваться или плакать. Помирать мне при любом раскладе. В первом случае остается надежда на его честность. Честность?! «А что, — спорила я сама с собой, — лицо у него совсем не бандитское, а, наоборот, очень даже симпатичное, и глаза открытые». Боже, о чем я думаю! Уж точно не о такой романтике я мечтала — быть прирезанной чудаковатым блондинчиком! Я мучительно стукнулась затылком о контейнер. Раздался гул, только не знаю, внутри головы или снаружи. В глазах все заскакало.
— Ох, — простонала я.
— Эй, малышка, ты поосторожней, так и сотрясение можно получить, — заботливо предупредил парень, с тревогой смотря на меня.
— Там сотрясать нечего, — отмахнулась я, придя в себя. — Про что ты там говорил? А сам достать не можешь? Видел же, куда клали.
Северянин усмехнулся:
— Видел, только мне нужно настоящее.
— Э-э, настоящее? — не поняла я.
— Да. Эй, ты слышал? Меняю напарницу на жалкий клочок бумаги! Согласись, достойный обмен, — непонятно кому прокричал он.
— Только не в мою пользу, — скептически проговорил знакомый голос.
В этот раз уже Ким восседал на контейнере за моей спиной. Они местами решили поменяться?
— Почему же? Она милая, — попытался заступиться за меня парень.
— Угу, и совершенно бесполезная, — согласился напарник.
— Че?! — возмутилась я, позабыв о руке на горле. — Знаешь ли, ты сам не лечебная глина! Пользы от тебя — только язва на нервной почве! Селедка несострадательная! Саксаул бездушный! Моллюск недоразвитый! Поганка бледнолицая! — то, что наболело за все время поездки, прорвало фонтаном.
Ким слушал все мои излияния с невозмутимым видом, белобрысый же удивленно склонил голову набок.
— Никогда не слышал такой интересной ругани, — честно признался он.
— Да, она у нас оригинал. Что ж, это может продлиться долго, давай поскорее покончим с обменом. — Ким достал из-за пазухи конверт. — Предполагаю, я первый.
— Пожалуйста, — вежливо кивнул парень. Поймав письмо, он кинул на него быстрый взгляд, словно мог видеть насквозь. Довольно улыбнувшись, выпустил мою шею. — Спасибо за приятное времяпрепровождение; надеюсь, еще свидимся.
Я готова была накинуться на него со словами: «В гробу и белых тапочках!» Но не успела. Лед алмазной крошкой ссыпался с моего тела. От неожиданности у меня подкосились ноги. Северянин ловко подхватил меня на руки и подкинул. Я сдавленно пискнула. Падения не последовало. Ким успел меня поймать. Правда, он был заметно слабее блондинчика. Как только я оказалась у него на руках, парень пошатнулся и рухнул. К великой радости, спиной назад. Лежать на Кимовых ребрах было не очень удобно.
— Жестко, — проговорила я.
— Так, может, слезешь? — ненавязчиво прохрипел парень. Я поспешно сползла. Ким закашлял.
— Тебе надо больше качаться, — критически посмотрев на друга, заявила я.
— А тебе меньше есть, и без хлеба, — не остался в долгу Ким.
Я хотела возразить, но передумала. Я слишком устала для споров.
Десять минут мы молча сидели на ящике, смотря на стоящие в порту корабли. Молчание, как обычно, прервала я:
— Ким?
— М-м?
— Что нам теперь делать? Письмо у нас украли, задание мы провалили. Вернуться на Запад в ЗОГ? Нам там таких пиз… кхм, нами будут очень недовольны, — проговорила я, не отрывая глаз.
— Думаешь? — спросил напарник, тоже продолжая пялиться в одну точку.
— А разве нет? Мы проиграли, ценные сведения достались врагу.
— И вовсе мы не проиграли. Письмо-то было липовым.
— То есть как, «липовым»? Ты его подменил?
— Нет. Я подменил его всего один раз, когда отдавал тебе. Оно в самом начале было поддельным.
— У меня сейчас мозги вскипят! Ты говоришь, ЗОГ с самого начала выдал нам поддельное письмо?
— Угу.
— ЗОГ сам об этом в курсе?
— Угу.
— Но зачем?! — окончательно потеряла я смысл.
— Затем, чтобы дать врагам поддельную информацию.
— Врагам? Но у нас мир с Севером, все ведется сугубо дипломатическими отношениями.
— «Сугубо дипломатических отношений», в принципе, не существует, а те, что есть, это деланье друг другу тех или иных подлянок с улыбающейся миной. Знакомься, одна из этих подлянок.
— Но где логика? — Боже, и этот вопрос задаю я. — Секретное сообщение было для правителя Севера, так?
— Так.
— Они были в нем заинтересованы, так?
— Так.
— А кто его у нас выкрал, какой-то шпион из другой страны?
— Не так. Самый обычный агент секретной службы Севера.
— Но зачем им воровать письмо, адресованное им же самим?!
— О-о, это уже называется политика, тебе объяснить?
— Нет, пожалуй, с меня хватит, — решила я, устало опуская голову на руки. — Получается, Отдел заранее планировал похищение письма?
