Юлиана Суренова - Книга 3_Город богов
– Конечно, – Сати пододвинулась к ней, коснулась хрупкой ладони, показывая, что она человек, не призрак. – Меня зовут Сати. Я караванщица.
– Да? – на губы той легла улыбка, глаза сверкнули далеким, неведомым зрячему светом. – Вот здорово! Ты расскажешь мне о дороге, о других городах? Это так прекрасно: странствовать по миру, встречать новых друзей, – она вздохнула, – вот настоящая жизнь!
Сати посмотрела на нее с удивлением. Ей впервые приходилось встречать горожанку, которая мечтала о судьбе караванщика.
– Ты живешь в городе и должна быть счастлива, что окружена теплом…
– Да, конечно, – Лика опустила голос на грудь, словно ей вдруг взгрустнулось, – я благодарна великим богам за каждый новый миг, каждый новый день. Я понимаю: мне повезло, что я живу, вместо того чтобы, как другие беспомощные калеки, давно сгинуть в мертвых снегах. Но ведь всегда хочется чего-то большего, душа мечтает о чуде так страстно, словно оно – самое главное, важнее мира и жизни, желанней вечности…
Сати не могла не восхищаться внутренней силе этой хрупкой девочки, которой выпало на долю столь ужасное испытание, способное сломить кого угодно. Душа Лики не просто не омертвела, не поблекла от горя и отчаяния, жалости к себе и зависти к другим, она стала еще чище, тоньше…
– Это твой дом?-она огляделась вокруг. Конечно, в этой комнатке было удивительно спокойно и уютно, но она никак не могла забыть о том, через что ей пришлось пройти, добираясь сюда…
– Да,-Лика кивнула.-Он принадлежал моей семье множество поколений, с самого основания города…Раньше здесь было многолюдно, весело… – она умолкла, вздохнула: – Теперь остались только мы с братом… Иногда приходят его друзья…
Они такие забавные, славные… Всегда приносят какой-нибудь подарок…
– А твои подружки?
Девушка качнула головой.
– Прежде, когда я была маленькой и в соседних домах жили люди, девчонки часто прибегали сюда… От нашего дома ближе всего до храма. Если забраться на крышу, лечь, глядя в небо… Храм открывается как на ладони. Он словно облако застывает в небе, мерцая, переливаясь всеми цветами радуги… Ты не представляешь, какой он красивый на заре! А ночью, в свете луны… – она тяжело вздохнула. – Сейчас вокруг пусто и черно. Я ослепла и никогда больше не увижу храма… И возле холма никто больше не живет…
– Почему?
– Все, кому принадлежали эти дома, умерли… А другие считают, что здесь на всем стоит печать Губителя и ни за какие деньги не желают переезжать…
– Но что же случилось?
– Несколько лет назад караван принес в город снежное безумие, которое убивало не только тела, но и души… – было видно, что ей больно вспоминать о произошедшем и Сати поспешила остановить горожанку.
– Прости, я не должна была спрашивать…
Но Лика продолжала, словно ей было необходимо выговориться:
– Тогда умерли почти все мои родные…
– Болезнь…
– Нет! Нет… Я не знаю, радоваться мне, что их постигла другая смерть или горевать… Ты понимаешь, те, кто болели… Им было легко умирать, они не чувствовали приближения конца, их… Их просто не стало еще до того, как пришла смерть, словно из лампы вылили огненную воду… А моим родным… Им… Нам пришлось ужасно… В дом ворвалась безумная толпа. Все были вооружены. Кто ножами и мечами, кто камнями… Они набрасывались на все живое, что видели, били, били… – она умолкла, глотая слезы.
– Успокойся, – Сати подсела к ней, обняла, как лучшую подругу, шепча, – все уже в прошлом.
– Конечно… – она склонила голову к ее плечу. – Сейчас мои родные счастливы в саду благих душ. И я молю богов, чтобы, когда пришло мое время, Они отвели меня к ним, соединили нас навсегда…
– А ты? – она хотела спросить, как девушка смогла выжить в том ужасном сне, который ей пришлось увидеть, но не решилась.
Впрочем, Лика поняла все и так.
– Я? Я была еще совсем маленькой… Брат вытащил меня из самого сердца безумия…
Даже не знаю, как… Вот только один из камней, брошенных наугад нам вслед… Он попал мне в голову. И с тех пор я ничего не вижу…
– Великие боги! – ужаснулась девушка, с содроганием слушая рассказ своей новой знакомой. Она пробовала поставить себя на место горожанки, что бы она чувствовала, как вела себя, окажись в подобной силуации…
Та же принимала испытания со смирением служанки господина Намтара:
– Боги милосердны. Может быть, то, что они отняли у меня зрение – не кара за пережитый страх и не плата за сохраненную жизнь, а дар. Вряд ли бы я смогла после всего, что увидела, продолжать просто смотреть на мир, радоваться свету и восхищаться красотой. Я бы вновь и вновь представляла себе… И, в конце концов, сама бы лишила себя зрения… Или даже самой жизни, обезумев от горя… Прости, что я тебе все это рассказываю. Я вовсе не такая болтунью, как может показаться, и обычно все храню в душе, не стремясь делиться с другими. Просто… Просто мне почему-то кажется, что ты должна была услышать мою историю… Может быть, для того, чтобы пройти через то испытание, которое приготовили небожители для тебя.
Напоминание обо всем, что случилось с ней в этот день и что, куда более ужасное, пережитое в кошмарах и страхах, еще только предстояло, заставило Сати вздрогнуть.
Однако, на этот раз, будущее не показалось ей столь жутким, как до разговора с горожанкой. Все чувства стали далекими, словно душа наблюдала за происходящим в мире с поверхности звезды, безучастная ко всему происходящему в понимании неотвратимости событий, ниспосланных богами.
– Лика, – тихо проговорила она, – мне так хочется с тобой поговорить, но… Но, наверное, будет лучше, если я поскорее уйду. Ты так много пережила, а из-за меня…
– Ты попала в беду? – это был вопрос, заданный не просто так из-за любопытства. В голосе, в чертах лица девушки чувствовалось желание помочь.
– У вас есть закон, запрещающий караванщикам в первые три дня их пребывания в городе покидать центральную площадь… – Сати никак не могла поверить, что все это правда. Ей было куда легче просто решить, что разбойники, похитившие ее ради наживы, обманывают наивную чужачку в желании нажиться на ее неведенье, чем признать, что маг солгал им с Ри, вынуждая нарушить обычай… Но зачем? Может быть, все это-испытание, которое они не выдержали? И она говорила об этом с горожанкой, ибо видела в ней чистую и тонкую душу, которая не способна солгать.
– Да, я слышала, – кивнула Лика. На ее лицо набежала тень печали. – После всего, что случилось тогда, люди стали бояться повторения подобного и упросили Совет установить этот закон… Почему ты заговорила о нем?
– Видишь ли, я и мой друг, Ри… Мы нарушили его, – она опустила голову на грудь, чувствуя, что в ее душе вдруг что-то оборвалось. Мир перестал быть красочным и стал казаться серым, хмурим и безжалостно жестоким.
