Роберт Асприн - Истории таверны «Распутный единорог»
Она опять вздохнула и сидела спокойная, вся покрытая потом, тело ее с обеих сторон свешивалось со стула. И смотрела на спящего Шедоуспана.
— Он разговаривал с губернатором, родственником Императора, ты это знала, дорогая моя Мигнариал? И он снова будет разговаривать. Они не враги, наш Принц и Заложник Теней.
— Ох! — Мигнариал посмотрела на него, склонив голову набок. Лунный Цветок перехватила ее взгляд.
— Сейчас ты пойдешь спать, завтра скажешь мне, что ты так поздно делала за пределами зоны, Мигни. Ты не приблизишься снова к Гансу, понятно?
— Да, мама, — Мигнариал бегло встретила ее спокойный взгляд. — Да, мама, я поняла. — И отправилась спать.
Но Лунный Цветок не спала, она осталась рядом с Гансом. Наутро с ним было все в порядке, и она рассказала ему все, что видела. Он уже не будет таким, как раньше, она знала это — тот, кто испытал самый главный страх, столкнулся лицом к лицу с самим Лордом-Страхом. Но он был снова Гансом и уже не боялся, и Лунный Цветок была уверена в том, что через несколько часов он вновь станет щеголем. Она не заметила, что на лице его была написано выражение мрачной решимости.
В записке, оставленной на маленьком Сторожевом Посту на углу Переулка Теней и Дороги Ящерицы, говорилось, что «высокий, как дерево, цербер, прошел между вонючим рынком и кошачьим кладбищем во время пятого ночного обхода, когда тени сеют страх во все души». Записка была доставлена Темпусу, который распорядился, чтобы супрефект забыл ее содержание; поскольку он был настроен свирепо, льстец согласился и все сделал.
Оставшись один, Темпус, используя наводку своего ускользнувшего друга, вернулся к расшифровке записки. Последняя строка в ней, по-видимому, могла быть подписью — Шедоуспан. Ганс хотел встретиться с ним в укромном месте часом позже полуночи. Хорошо. Итак… где? «Вонючий рынок» мог подразумевать много мест. «Кошачье кладбище», кошачье — значит амбар? — где не только водились кошки, но куда они собирались, привлеченные мышами, которых соответственно привлекало зерно? Нет, между любым амбаром и чем-то, что можно было назвать вонючим рынком, отсутствовал проход, если не иметь в виду какое-либо зловонное место.
Что воняет больше всего? Очень просто, ответил он сам себе. Кожевники
— нет. Не глупи, сказал он сам себе, подумав. Рыба воняет больше всего другого. Хм-м. Так это рыбный рынок, внизу, на Улице Красной Глины, которую еще называли Складской Улицей. Итак, вонючий рыбный рынок и… кошачье кладбище? Он посмотрел на карту.
А-а. Это просто. Губернатора зовут Китти-Кэт-Котеночек, а склад был местом хранения. Так что это Губернаторский Склад, около рыбного рынка. Меньше квартала от Сторожевого Поста на углу Переулка Теней и Дороги Ящерицы. Мошенника Темпус покачал головой, и спустя несколько часов был уже там. Он убедился в том, что никто не собирается «помочь» ему, дважды притворился вором, чтобы последить, не идет ли кто-либо за ним по пятам. Следом никто не шел. Сморщив нос от зловонного запаха, поскользнувшись на выброшенной рыбьей голове, он решил, что здесь нужно все тщательно вычистить и посоветовать осветить это место.
— Я рад, что ты похож на себя, — произнесла тень сзади него.
— Я мечен богом, Ганс, — объяснил Темпус, не поворачиваясь и не поднимая головы. — Ты помог мне в «Единороге». Я постарался не быть замеченным здесь, чтобы не компрометировать тебя. Ты оставил записку, потому что изменил свое мнение?
— Мы заключим сделку.
— Я ценю это. Говорят, ты уже вступал в сделку с моим хозяином.
— Это так же невозможно, как ворваться во Дворец.
— Конечно, Ганс, мне поручено договориться.
— На Фермерской Тропе в западном районе рынка найдена мертвая женщина, — спокойно сказала тень. На ней была накидка цвета красной глины.
— Да.
— У нее была прогулочная трость, которая производит страшное воздействие на людей. Ее убийца забрал трость после того, как женщина применила ее к его товарищу. Он бросил его.
— Труп вора не найден.
— Она не убивает. Ее воздействие… непристойно. — Наступила пауза, тень содрогнулась! — Я видел, как это происходит. Они были в капюшонах.
— Ты знаешь, кто они такие?
— Сейчас нет. Но я могу запросто узнать. Ты хочешь заполучить эту трость?
— Да.
— Сколько этих отвратительных штук еще… используется?
— Думаю две. Один умный парень хорошо сделал, что сосчитал количество людей, выходивших из лавки с покупкой, и записал имена тех, кого знал. Так что за сделка, Ганс?
— Лучше бы мне иметь дело с ним.
— Я хотел бы, чтобы ты мне доверял. Нужно время, чтобы договориться о разговоре с ним.
— Я доверяю тебе, Темпус, так же, как ты доверяешь мне. Добудь мне от него что-нибудь в письменном виде. С подписью. Передай это С'данзо, Лунному Цветку. Это стоит мне времени, отвлекает от работы…
— Работы?
— …и мне нужна компенсация. Сейчас.
«Ах, проклятый надменный мальчишка», — подумал Темпус и, не говоря ни слова, звякнул тремя монетами, роняя их. Он был уверен, что ухо Ганса по звуку отличит золото от меди или серебра. Еще он бросил вниз маленький кусок поросячьей кишки, зашитые с одной стороны и раскрытый с другой.
— Ух! — произнес он.
— Мне нужна помощь в том, чтобы вернуть себе кое-что, принадлежащее мне, Темпус. Мой труд, это все. То, что подлежит возврату, мое, я тебе это гарантирую.
— Я помогу тебе сам.
— Нам нужны будут инструменты, лошадь, веревка, силы…
— Идет. Я все запишу, все будет сделано. Ты сделаешь одолжение мне, я тебе. Договор между нами заключен?
— То же сделали он и я. Я хочу, чтобы эта бумага была подписана и передана ясновидящей С'данзо. Хорошо, Темпус. Договорились.
— До полудня. Спокойной ночи. Заложник Теней.
— Спокойной ночи, Человек-Тень. Ты ведь не сказал «Заложник», правда?
— Нет. — Темпус повернулся, пошел назад между строениями по направлению к свету, к менее зловонному месту. Позади него беззвучно исчезли в тени три золотые монеты и маленький пакетика наркотиком, который он уронил.
На следующий день сразу после рассвета Ганс обнял Лунный Цветок и сделал вид, что нашел золотую монету в ее ухе.
— Я искала тебя, а не монету, — сказала она ему.
— Понимаю. Но посмотри, в другом твоем ухе есть еще одна штучка для Мигнариал. Я даю тебе золото, потому что нашел его, а не потому, что ты мне помогла. Сегодня тебе передадут записку для меня.
Лунный Цветок спрятала обе монеты под шалью, в том месте, которое она называла сокровищницей.
— Не хмурься. Мигни получит свою монету. А ты сделаешь кое-что для меня, Ганс, если это что-то я предпочту вместо монеты?
