Орсон Кард - Подмастерье Элвин
Финк повернулся к женщине и, видимо, хотел что-то сказать, но замер на полуслове. Словно ему было нечего сказать, а может, он понял: что бы он ни ответил, это прозвучит еще более глупо. Презрение, прозвучавшее в ее голосе, разъярило его, но вместе с тем заставило усомниться в себе. Сначала Элвину показалось, что леди ухудшила положение, снова вмешавшись в ссору, но вскоре осознал: она сотворила с Финком то же самое, что Элвин пытался сделать с забиякой-крикуном, — привела его в ярость, а следовательно, драться он будет слепо и глупо. Вся беда в том, что позднее, вступив с речной крысой в поединок, Элвин на своей шкуре познал, что даже ярость не способна ослепить Финка — от подзуживаний он становится только хитрее и коварнее. Начинает драться не на жизнь, а на смерть. Он постарается сделать с Элвином все, что пообещал перед этим, — то есть лишить его определенных частей тела. Этот поединок будет не похож на те, в которых Элвин принимал участие в Хатраке, где главное — завалить противника, а если дерутся на траве, то положить его на обе лопатки.
— Да ты не такой уж и крутой, — заметил Элвин. — Впрочем, ты сам это знаешь, иначе вынул бы нож из сапога.
Финк изумленно посмотрел на него, после чего расплылся в ухмылке. Стащив сапог, он вытряс на землю тесак и швырнул его стоящим позади.
— Чтобы драться с тобой, мне нож не нужен, — рявкнул он.
— Тогда почему бы тебе не вытащить нож из другого сапога? — осведомился Элвин.
Финк нахмурился и поднял другую ногу.
— Здесь нет никакого ножа, — удивленно буркнул он.
Однако Элвина ему не обмануть. Очевидно, довольно подумал про себя Элвин, Финк не настолько уж уверен относительно исхода поединка, если не хочет расставаться со своим секретным оружием. Кроме Элвина, который был способен видеть то, чего не видят другие, вероятно, никто и не догадывался, что этот нож имеется у Финка. Финк не хотел, чтобы остальные знали, что у него в запасе всегда имеется пара фокусов, иначе молва быстро разнесется по реке и он лишится своего преимущества.
И все же Элвин не мог допустить, чтобы у Финка под рукой был нож.
— Тогда давай снимем обувь и будем драться босиком, — предложил он.
Это была хорошая мысль, и нож здесь совершенно ни при чем. Элвин знал, что в драках речные крысы лягаются, как мулы, своими тяжеленными сапогами. Это немножко уменьшит преимущество Бездельника Финка.
Но если Финк и лишился присутствия духа, то никак этого не показал. Сев в дорожную пыль, он принялся стягивать сапоги, Элвин тоже снял башмаки, а с ними — носки. Что же касается Финка, то он носков не носил. Теперь оба борца остались в одних штанах; поскольку день выдался жаркий, на покрытые потом тела мигом налипла поднятая пыль, и выглядели они, словно с головы до ног вымазались в глине.
Впрочем, пыль не скрыла от Элвина оберег, чьи чары заключали тело Бездельника Финка в защитный кокон. Как такое может быть? Или у него в кармане лежит какой-нибудь амулет? Узор оберега сильнее всего чувствовался в области спины, но когда Элвин мысленно обследовал задний кармашек, то ничего там не обнаружил, кроме грубой хлопчатой ткани штанов Финка. В карманах речной крысы не было даже жалкой монетки.
К тому времени вокруг собралась целая толпа. За Финка болели не только речные крысы, отдыхавшие в тенечке на пристани, но и остальная прибрежная шушера, набежавшая со всех сторон. Все они считали, что победит Бездельник Финк. Он, вероятно, был чем-то вроде речной легенды, понял Элвин и вовсе не удивился — с таким-то оберегом… Люди пытались ударить Финка ножом, но в самый последний момент меняли свое решение: промахивались, нож падал из рук или происходило еще что-то вроде этого. Куда легче побеждать в поединке, если противник даже укусить тебя не может, а нож его лишь царапнет по коже, пройдя мимо.
Сначала Финк пустил в ход обычные приемчики, чтобы несколько оживить представление и подогреть интерес публики: ревя, он, как бизон, набрасывался на Элвина, пытаясь заключить юношу в свои медвежьи объятия, стараясь схватить его и подбросить в воздух, как камушек. Но Элвин ему этого не позволил. Ему даже не пришлось использовать свой дар, чтобы уйти от Финка. Он был моложе и быстрее, так что речная крыса и прикоснуться к нему не могла — Элвин всегда успевал отпрянуть в сторону. Сначала толпа выла и обзывала Элвина трусом. Но немного спустя зрители принялись хохотать над Финком, который глупо ревел, бросался из стороны в сторону, но всякий раз оставался с носом.
Тем временем Элвин искал оберег Финка, ибо понимал, что эту битву, не обезвредив сеть сильных чар, ему не выиграть. И вскоре он нашел — на ягодицах Финка был вытатуирован большой оберег. Конечно, он был не так идеален, как раньше, поскольку Финк рос и кожа растягивалась, но все равно рисунок был исполнен очень умело, связки и соединения держали крепко — хотя оберег потерял былую форму, этого хватало, чтобы набросить на Финка целую сеть чар.
Не затянись поединок с Финком, Элвин повел бы себя более осторожно, он, может, ослабил бы немножко оберег и все, ибо ему совсем не хотелось лишать Финка чар, которые с детства защищали его. Лишившись оберега, Финк может погибнуть, в особенности если неосторожно поведет себя, рассчитывая на верную защиту. Но поединок длился слишком долго, и у Элвина не оставалось выбора. Он заставил краски, находящиеся на коже Финка, впитаться в кожу, постепенно смывая оберег. Причем сделал это Элвин так, между делом, уворачиваясь от наступающего Финка.
Вскоре Эл почувствовал, как оберег слабеет, тускнеет; в конце концов на его месте осталась чистая кожа. Финк, конечно, этого не знал, зато знал Элвин — теперь речную крысу можно побороть.
Однако к этому времени Финк тоже кое-чему научился — он уже не бросался во все стороны, как глупый бык. Он кружил, отвлекал, пытался сцепиться с Элвином, после чего, используя больший вес, бросить мальчишку на землю. Но руки у Элвина были длиннее и, вне всякого сомнения, сильнее, поэтому каждый раз, когда Финк хотел поймать его, Элвин без труда отбрасывал лапы речной крысы в сторону.
Когда же оберег пропал, Элвин перешел в наступление. Он сам нырнул в объятия Финка, а когда тот сжал свои клешни, Элвин просунул руки за шею Финка и потянул.
Налегая изо всех сил, Элвин тянул и тянул, пока Финк не склонился так низко, что голова его замерла на уровне груди Элвина. Впрочем, Финк немножко ему поддавался, и Элвин догадывался, что за план пришел речной крысе на ум. Предчувствия его сбылись — Финк подтащил Элвина ближе и резко вздернул голову, надеясь что есть мочи врезать по подбородку Элвина своим затылком. Он был настолько силен, что мог разом переломить шею противника — вот только подбородка Элвина не оказалось там, где надеялся поймать его Финк. Элвин быстро отдернул голову, но, когда Финк рванулся вверх, потеряв равновесие, стремительно нырнул вперед и врезал лбом в лицо речной крысы. Он почувствовал, как нос Финка под этим ударом хрустнул, и брызнувшая фонтаном кровь залила обоих противников.
