Элеонора Раткевич - Рукоять меча
Когда Кэссин предложил Кенету и Юкенне укрыться у своих друзей в городе, меньше всего он думал о том, что может оказать им услугу. Он думал о том, что наконец-то сможет отыскать Покойника и уговорить, упросить, умолить Кенета взяться за ремесло целителя. Все чаще на ум ему приходил мучительный вопрос – а жив ли еще Покойник? Вопрос этот Кэссин прогонял насильно, тут же начиная думать о чем-нибудь другом. Слава Богам, ему есть о чем подумать и помимо Покойника. Но сейчас, когда цель была так близка, мысль о Покойнике сделалась навязчивой. Кэссин не мог думать ни о чем, кроме того дня, когда незнакомый тощий долговязый паренек сочувственным взглядом окинул избитого, изголодавшегося Кэссина и негромко произнес: «Иди в порт и жди меня у входа на верфь. Я приду после полудня». Кэссин словно наяву слышал своеобычную хрипотцу Покойника, подобающую не подростку, почти сверстнику, а старому моряку или отставному глашатаю. Почему же ни разу за все эти годы его не потревожила память об этом голосе?
Кэссин направлялся в порт знакомой дорогой, не глядя по сторонам. Он шел так быстро, что Кенет едва поспевал за ним, – все быстрее и быстрее, почти бегом. И лишь у кучи обомшелых бочек, о которых он рассказывал Юкенне, Кэссин остановился и перевел дыхание.
– Ты тут посиди покуда, – сказал он Кенету, – а я пойду поищу… кого надо.
Кенет кивнул и принялся располагаться поудобнее на бочках, а Кэссин направился к причалу, выискивая в толпе знакомые лица побегайцев.
Побегайцев его наметанный глаз обнаружил сразу же, а вот знакомых лиц среди них не было. Неужели столько времени прошло, что даже те, кого он помнил совсем еще сопливыми пацанами, выросли и занялись своим промыслом? Да, пожалуй… где Килька, Мореход, где Воробей, в конце-то концов? Плохо дело. У кого же теперь спросить, где обретаются бывшие старейшины побегайцев? Неужели Кэссин настолько непоправимо опоздал? И Кенету приют пообещал понапрасну…
Неподалеку от него с грохотом обрушился ящик, послышался торопливый топоток босых пяток, ругань надзирающего за разгрузкой купца и густой степенный бас грузчика: «Так ведь ящик ну совсем гнилой, ваша милость. И кто вам всучил такое барахло негодящее?»
Кэссин обмер. Могучий бас отозвался в его памяти ломким юношеским баритоном – но голос был совершенно тот же. И обладатель голоса теперь, как и тогда, был почти на голову выше Кэссина, хотя тот изрядно подрос за минувшие годы.
Дождавшись, когда купец истощит свой запас ругательств и вновь умчится присматривать за разгрузкой, Кэссин подошел к огромному грузчику.
– Бантик! – окликнул он грузчика, почти не веря в свою удачу. Грузчик обернулся, и его рот растянулся в неимоверной радостной улыбке.
– Эй, парень, – позвал он самого рослого и крепкого из побегайцев, как когда-то подзывали его самого. – Подмени меня!
И как когда-то он сам, парень резво втиснулся в шеренгу грузчиков, сноровисто принимающих с борта корабля ящик за ящиком.
– Помело! – восторженно воскликнул Бантик. – Помелище!
– Сбылась твоя мечта, – усмехнулся Кэссин, кивнув в сторону корабля.
– Да, – спокойно подтвердил Бантик, – а почему бы и нет? Я же не Баржа.
– А что Баржа? – После стольких лет Кэссину было приятно вспомнить даже Баржу.
– А он тоже спервоначалу в порту пристроился, а потом ушел. Какой из Баржи-то грузчик? Сейчас в кабаке вышибалой работает, представляешь себе?
Кэссин очень даже представлял. Барже больше платили, он меньше работал, сытнее ел и лучше одевался – но с точки зрения Бантика его поступок непростителен: как же можно сменить вожделенное ремесло грузчика на любую другую работу.
– Ну, от Баржи чего и ждать, – рассудительно кивнул Кэссин. – А об остальных ты хоть что-нибудь знаешь? Видел хоть кого?
– Да вот Кастета, почитай, каждую неделю вижу, – охотно ответил Бантик. – Как его караул заканчивается, он по старой памяти заходит выпить в «Вареную каракатицу». Там мы с ним пропускаем по кружечке, а потом друг другу руки пригибаем.
Кастет и Бантик среди побегайцев были признанными соперниками. Кто сумеет пригнуть руку другого к столу? Обычное вечернее развлечение в Крысильне. В те времена чаще побеждал Бантик. Теперь же скорее всего старые приятели делят победы и поражения поровну: на стороне Бантика – мощь налитых мышц грузчика, но на стороне Кастета – хитрость и ухватки опытного воина. Впрочем, Бантика такой исход старого соперничества навряд ли огорчает – скорее наоборот.
– Кастет – это хорошо, – заметил Кэссин. – Может, он знает, где найти Гвоздя или Покойника.
– Это Гвоздь и Покойник знают, где найти Кастета, – поправил его Бантик. – Потому как Кастету это положено знать по долгу службы… а он этого знать не хочет по долгу дружбы.
А ведь и верно! Если стражник знает, где найти вора, и службу свою несет исправно, а вор этот – его близкий друг… нет уж, лучше стражнику не знать, где найти вора. Пусть вор ищет стражника, буде какая нужда возникнет.
– Жаль, – вздохнул Кэссин. – А я было понадеялся…
– А на что они тебе? – поинтересовался Бантик.
– Да нужно мне с другом спрятаться и переждать, – объяснил Кэссин. – Если, конечно, они меня взашей не погонят…
– Как ты мог так подумать? – Бантик даже возмутился. – Сам ведь знаешь – Покойник не гниет, Гвоздь не ржавеет. Погонят, вот еще что выдумал…
– Так ведь я их сколько лет не видал, – виновато произнес Кэссин. – Даже где искать их, и то не знаю.
– Гвоздя ты так просто не найдешь, – ухмыльнулся Бантик, – Он в своей шайке давно главарем заделался. Если очень уж надо, ступай в «Золотой лимон»… есть такое заведение возле Нового рынка…
– Помню, – кивнул Кэссин.
– Там приглядись повнимательней, у кого из посетителей или обслуги татуировка есть – рыбка на зеленой волне. К такому человеку подойди и скажи, что, мол, достопочтенному господину Айго Помело привет передает и свидеться хотел бы. Только говори вежливо. За Гвоздя его люди горой стоят и никакого непочтения к нему не потерпят. Где Покойника найти, я не знаю, но Гвоздь знает наверняка, он тебе и скажет. Но вот к Покойнику я бы на твоем месте не ходил. Отказать он тебе, ясное дело, не откажет, но… – Бантик явно помрачнел. – Не до тебя ему.
– А что случилось? – встревожился Кэссин.
– То же, что и раньше, – отрезал Бантик. – Он ведь в своей шайке на хорошем счету, главарь за него свою племянницу отдал, так что радели за Покойника на совесть. И лекарей к нему звали, и магов-целителей… да те на него уж и рукой махнули. Очень уж, говорят, запущенная болезнь. Ни лекарским искусством не осилить, ни магией. Конечно, без целителей он бы уже года три назад ноги протянул. Но ему и так недолго осталось. Такого мага, что мог бы его вылечить, во всем королевстве не сыскать, да и где взять столько денег, чтоб нанять? Такой маг небось за свои услуги дорого берет. Столько денег и целой шайкой за год не наворуешь.
