Ирина Михайлюк - Заповеди Леси
— Они меня освободят, — прошептала я. Хотя сама я в это не верила, меня спасти могло только чудо.
— Если раньше не сдохнут, — в правой руке Дима держал огромный нож, украшенный рубинами. Красные камни сверкали, как капли крови, — немного ма-гической, родственной крови, чтобы ослабить темницу.
Я закричала.
Моя кровь окрасила острое лезвие. Я не относилась к барышням, падаю-щим при виде крови в обморок, но мне сделалось дурно.
Я прибегла к последнему средству.
— Дима, пожалуйста, не надо. Ты же знаешь, что всё плохо закончится. Его нельзя освобождать, — наверно, у меня был настолько жалкий вид, что Дима за-мешкался. Но эта была лишь минутная слабость. — Ты же был моим другом.
— О Злата, мне мало быть просто другом. И мне очень жаль. Надеюсь, что ты простишь меня, когда вернёшься. И тогда мы вместе будем творить магию, Хронус подарит нам этот жалкий мир, а потом мы завоюем и другие.
Он подошёл ко мне вплотную. Я чувствовала его дыхание на своей щеке.
Волна отвращения. Это всё, что я могла чувствовать к нему. Мне было больно от предательства. Но эта боль была несравнима с отвращением. Я надея-лась на его быстрый уход: если уж мне суждено умереть, то я не хочу перед смер-тью видеть лицо гнусного предателя.
Всё моё существо стремилось к Эрику. Он был моей семьёй и был моим домом. Одно его присутствие делало мою жизнь лучше и ярче. Он дарил мне свет и тепло, я дарила ему надежду.
И в тот момент, когда я думала, что мои минуты сочтены, мне нестерпимо сильно хотелось увидеть Эрика. В последний раз.
Дима словно прочитал мои мысли. Он отпрянул, на его лице читалось от-вращение.
— Что собираешься делать? Подожжёшь меня?! — крикнула я.
— Её тело должно превратиться в пепел, так написано в заклинании, — я увидела спичечный коробок в его руке, и подавила в себе желание закричать от ужаса. Я и так показала все свои слабости, не хотелось пасть совсем низко.
Зажжённая спичка упала на сухую солому. Несколько секунд и небольшой огонек превратился в пламя.
Я закрыла глаза, вспоминая перед смертью все хорошие моменты жизни. Даже в смерти есть свои плюсы. Я, наконец-то, увижу свою маму. Не Елизару. Свою настоящую маму. И может быть, обрету покой.
Я почти не чувствовала боли, я закрыла глаза и погрузилась во тьму. И даже не заметила, как всё закончилось.
Кто-то крикнул моё имя. Меня толкнули, и я упала на землю, больно уда-рившись головой.
Даже после смерти я чувствовала запах костра. Разве так должно быть?
Повсюду разносились крики.
— Злата! — тебя не должно здесь быть. Ты не умер, не умер.
Или…
Я…
Не умерла…
Я открыла глаза. Моя голова покоилась на коленях Эрика. Я всё ещё была живой, и Хронус не оказался на свободе. Разве это не есть счастье?
Вокруг нас бушевала битва, но я почему-то улыбнулась. Эрик смотрел на меня с опасением. Должно быть, он думал, что я повредилась рассудком. Но мне было плевать.
Я приподнялась и огляделась вокруг. Смерть вновь меня пощадила.
Глаза Эрика сияли. И хотя, он всячески скрывал это, но он тоже был рад меня видеть.
Мы оба стояли на коленях, и не могли отвести друг от друга восторженных взглядов.
В тот момент вся моя жизнь теплилась вокруг него. Всё моё существо при-надлежало ему. Как бы я не старалась отрицать своей привязанности, как бы не играла в безразличие — раз и навсегда какая-то часть моей души покинула меня и отдалась ему. Странное, гнетущее чувство, которое когда-нибудь закинет меня в пропасть.
Я крепко обняла Эрика, благодаря за своё спасение, благодаря за тепло, ко-торое он всегда щедро дарил мне.
Моя эйфория прошла, стоило только увидеть алые пятна. Кровь была по-всюду. Так же, как и тела умерших и раненных. Бой по-прежнему продолжался. Мужчины и тени, плоды творения Димы и Хронуса, против проклятых — они даже не знали, за что дерутся, но упорно продолжали рвать друг другу глотки.
На стороне людей — Димина магия, делающая их сильнее, и тени, на сто-роне проклятых — грубая сила. Это был равный бой, и он не мог быстро закон-читься.
— Надо уходить, Злата! — Эрик поднял меня на ноги.
Он прокладывал нам путь сквозь сражения, по ходу сея смерть. Он убивал, ни сколько не жалея, держа в одной руке нож, а в другой мою руку. И хотя я по-нимала, что он всего лишь спасает мою шкуру, в тот момент я позволила корешку отвращения вновь пробиться. В моей голове не укладывалось, как можно так спо-койно лишить кого-то жизни?
Любое существо на этой земле хочет жить. Мне кажется, что никому из нас не дана власть отбирать жизнь.
А вокруг меня была лишь смерть.
У меня началась истерика. Я пару раз пыталась вырваться, и из-за этого чуть не погибла от руки человека.
Где-то вдалеке я увидела Диму, который руководил всем хороводом. Он давал людям силу и защиту, которые черпал от Хронуса. Он умело руководил своими куклами.
Чтобы прекратить бой, надо всего лишь обезвредить Диму. Эта мысль от-резвила меня.
— Эрик, мы не можем просто так уйти! Люди гибнут! Эрик, пожалуйста! — но он не слышал меня или не хотел слышать. Он продолжал прокладывать нам кровавую дорогу.
Один парень набросился на нас, и Эрик не ожидал этого. Минутное заме-шательство, и он всего лишь на мгновение выпустил мою руку. А мне этого было достаточно. Я рванулась к Диме, движимая совершенно нелепыми геройскими мотивами.
Я — противница любого рода насилия — стремилась любым способом оста-новить другого человека, причиняя ему боль, калеча его.
Дима наблюдал, он знал, что я сама иду к нему. Именно поэтому никто из его марионеток не остановил меня.
Я добежала до него быстрее, чем мне хотелось бы.
— Ну и что дальше, Златослава? — мне и самой было интересно знать, — ты не боишься? Ты совершенно одна, — проследив за его взглядом, я увидела Эрика, отбивающегося сразу же от нескольких людей, — да ещё и без оружия.
Он кинул мне меч.
— Ну давай, убей меня, и получишь свободу.
Я не понимающе переводила взгляд с него на меч и обратно.
— Остановись! Люди гибнут!
— О, я защищаю их, как могу. Из-за меня они стали быстрее и сильнее! И твои дружки уже не могут причинить им вреда, я лишил их силы! Так что сейчас они борются за свою свободу, Злата. Сколько лет мы терпели их гнёт!
Я знала, что в словах Димы есть правда. Но нельзя освобождаться от гнёта таким путем. Нельзя заставлять людей делать это против их воли.
Дима больше не смотрел в мою сторону, видно решил, что я не достойна внимания.
Мои руки сами потянулись к мечу. Я ещё не знала, что собиралаюсь де-лать, когда мои руки подняли его. Слишком тяжёлый, и как можно с такой лег-кость размахивать им на поле боя?
