Фред Саберхаген - Лик Аполлона
В тот день Карлотта была на каменной пристани возле развалин храма. Она думала, что ее господин в полной безопасности, занимается своими обычными ритуалами и колдовскими заклинаниями в окружении полудюжины слуг, которые смогли бы оградить его от любых неприятностей. — Я говорила ему, что пойду прогуляюсь к храму, но он, кажется, меня не услышал. Что ж, ничего странного в этом не было. И я, конечно же, не собиралась там ничего исследовать сама, без него.
Карлотта вошла внутрь полуразрушенного храма, — нет, она ничего специально не выискивала, просто ходила там, смотрела по сторонам. Арнобий не собирался начинать никаких официальных исследований святилища до тех пор, пока полностью не завершит все долженствующие моления и заклинания. — Арнобий здорово разбирался во всяких заклинаниях и хорошо умел предугадывать, чего желают боги. Не знаю, сохранил ли он эти умения. — Он сильно изменился, — заметил Джереми. — Изменился, особенно за последние несколько дней. — В самом деле? — Эта новость не слишком заинтересовала Карлотту. — Я и не думала, что тот храм такой огромный, пока не зашла внутрь… Пожалуй, в нем запросто можно было бы заблудиться, — но мне было не страшно, потому что во многих местах снаружи пробивался дневной свет. И окна, и другие отверстия все были выше уровня глаз, но я точно могла определить, с какой стороны находится река, — с той стороны деревья росли в отдалении, и крон не было видно, а со всех других сторон они росли прямо среди развалин… Я переходила из одного зала в другой. Некоторые помещения там были совершенно немыслимой формы, было и несколько необычайно огромных залов. Стены покрывала роспись, столь же древняя, как и само здание, и многие рисунки казались мне очень и очень странными. А статуи… Мне не хотелось рассматривать их вблизи, потому что они меня пугали. Теперь я могу понять почему. Может быть, некоторых статуй я и сейчас бы испугалась, невзирая на то, что сама теперь стала… иной. Там было… Там было нечто такое… Сперва я решила, что это остатки какой-то мебели, но лотом увидела, что все деревянные части давным-давно сгнили, от них остались лишь трухлявые щепки. Все заросло лишайником и плесенью, и было покрыто толстым слоем пыли… В общем, если говорить короче, — в конце концов, я попала в такое место… Наверное, когда-то это было нечто вроде кладовой, но теперь дверь туда была приоткрыта. Внутри оказалось святилище какого-то божества. Алтарь, а под алтарем — сундук, и то и другое — из дерева и камня, покрытых причудливой резьбой. Мне показалось, что дверная ручка как будто сама потянулась к моей руке, словно приглашая открыть дверь и войти. И когда я таки открыла дверь, то увидела, что внутри что-то есть — и что-то очень важное. В это мгновение и я сама, и все вокруг меня вдруг изменилось, изменил ось навсегда… Карлотта замолчала, отстраненно глядя куда-то вдаль. — Там был Лик Трикстера? — спросил Джереми. Карлотта посмотрела на юношу и моргнула, приходя в себя. — Нет, что ты! — Нет? — удивился Джереми. — Нет, все это случилось позже, — это потом уже я нашла Лик, стала богиней… Понимаешь, это святилище в разрушенном храме на болотах, оно посвящалось Гермесу. — Карлотта замолчала и внимательно посмотрела на парня. — Но разве… Разве… Твой собственный бог еще не рассказал тебе об этом? — Я боюсь его о чем-нибудь спрашивать. И он мало что мне рассказывает. Он никогда не является по моей просьбе и ничего не говорит обычными словами. Наверное, он просто не воспринимает меня всерьез. Потому что я не в силах побороть страх… Я боюсь утонуть в его воспоминаниях. Боюсь, что он полностью поглотит меня.
Карлотта кивнула. — Понимаю… Трикстер тоже кого угодно может испугать, хотя она и не… Не Аполлон, — последнее слово девушка выговорила почтительным шепотом. Джереми покачал головой. — Ах, Карлотта, ради всех богов, как же я рад тебя видеть… Как здорово, что есть хоть кто-нибудь, с кем можно поговорить обо всем этом! — юноша порывисто сжал ее руку. — Рассказывай же дальше, что ты нашла тогда в развалинах храма, в тот день, когда мы с тобой встретились? — Да, конечно… Постараюсь рассказать все по порядку, — молодая женщина вздохнула и помолчала немного, собираясь с мыслями. — Тогда, в первый день, я нашла сундук у алтаря, а в нем — сандалии. — Она высоко подпрыгнула и плавно выписала в воздухе замысловатый пируэт, напомнив юноше о чудесной обуви, которая была у нее на ногах. — Джереми, неужто ты так и не догадался, чего на самом деле испугались те лодочники, да так испугались, что бросились бежать без оглядки? — Вообще-то я об этом почти не думал. Меня занимали совсем другие проблемы. — Так вот, это меня они, испугались! Как только я нашла эти замечательные сандалии, я, естественно, сразу же их примерила. И как только они оказались у меня на ногах, я сразу поняла, на что они могут сгодиться. Когда эти никчемые гребцы увидели, как я выпорхнула из храма и полетела по воздуху, словно птица, — они стали показывать на меня пальцами, дико заорали и забегали, словно цыплята с отрубленными головами. А потом все эти бравые моряки прыгнули в маленькую лодчонку и принялись грести как бешеные : — и поплыли прямо в болота. И ведь они наверняка представляли себе, что за твари водятся в этих болотах, — но все равно не смогли остаться на месте, удрали туда… Когда увидели, во что я превратилась.
Карлотте не нравились эти моряки, и вот — они в панике бежали, испугавшись ее. Поначалу она злорадно посмеялась над ними, однако люди перепугались не на шутку, и Карлотта страшно разозлилась. Если бы случилось так, что там не оказался еще и Джереми, ей пришлось бы воспользоваться сандалиями для того, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, — и тогда чудесные сандалии перестали бы быть ее тайной.
Карлотта наглядно продемонстрировала Джереми, на что способны ее сандалии, — она в мгновение ока перенеслась на расстояние больше сотни обычных шагов и тотчас же вернулась обратно. — Прекрасно! — воскликнул Джереми и посмотрел на своих спутников. Парень хотел убедиться, что они все еще спокойно спят и ничего такого не видят. Наверное, если бы не Аполлон, Джереми испугался бы точно так же, как те несчастные матросы. — Я уверена — даже ты, с Аполлоном в твоем теле, не смог бы двигаться так же быстро и плавно, как я, — сказала Карлотта.
Джерри потянулся к памяти Аполлона — и узнал, что Карлотта права, это действительно так, Но воспоминания хлынули потоком — . и он узнал гораздо больше, чем ему хотелось. . — Их сделал Гефест! — неожиданно для самого себя сказал юноша, указывая на чудесные сандалии на ногах у Карлотты. — Верно! — И что же сказал Арнобий, когда ты вернулась? Ты ведь прилетела по воздуху, как птица? Ах да! Он же тебя не видел — к тому времени он уже лежал без сознания… Так, значит, ты спрятала сандалии в ту маленькую коробочку, а Арнобию ничего о них не рассказала? — Ты снова угадал. — А мне казалось, ты его любила… Божество в облике Карлотты беспомощно развело руками, совсем по-человечески. — Я и вправду его любила, Джерри, и собиралась все ему рассказать — потом. По крайней мере мне так казалось. Но потом пришел ты, и все еще больше запуталось, — потому что я не могла полностью тебе доверять. Ты ведь помнишь, каким он был в следующие несколько дней, — все никак не мог прийти в себя… А пока он выздоравливал, я успела хорошенько все обдумать. И чем больше я размышляла, тем больше беспокоилась. — Но почему? — Я начала опасаться, что слишком долго тянула с признанием. Он бы очень удивился, узнав, что я скрывала свою находку… Наверное, на самом деле я боялась его потерять. — Но каким образом сандалии… — С одной стороны, он не стерпел бы, что именно я — его рабыня, ничтожная помощница — сделала это великое открытие. Только подумай — сандалии Гермеса, сотворенные самим Гефестом! И их нашла я, а не он, великий ученый. Он нашел этот храм на болотах — только и всего. Дальше все стало слишком простым и настоящим, — а по этой части он был не силен. Вместо того чтобы просто ходить и смотреть, как это сделала я — и находить то, что можно было найти, — он пичкал себя дурманящими эликсирами и без толку тратил время над бесполезными магическими фигурами и заклинаниями. В эти игрушки он мог бы поиграть и у себя дома. Карлотта помолчала, потом заговорила снова: — И если бы даже он отнял у меня всю славу этого открытия, заявил бы, что это он нашел сандалии, — что ж, по крайней мере мы двое все равно знали бы правду. Он просто не смог бы оставить все как есть и признать, что открытие по праву принадлежит мне, жалкой служанке, — это унизило бы его. Вот этого-то я и боялась. Как бы ни повернулось, — все равно наши отношения больше не были бы такими, как раньше. По крайней мере, мне так казалось. Но, как потом выяснилось, между нами никогда и не было никаких особенных отношений… Джереми медленно кивнул. Взгляд Карлотты снова стал задумчивым. — Сейчас я вспоминаю те дни и ясно вижу, что он тогда уже решил меня бросить… О том, чтобы я навсегда осталась с ним, не могло быть и речи. Я тогда тешилась мыслью, что вот, дождусь подходящего случая и преподнесу ему этот великий дар, сандалии, и он… Но так уж вышло, что подходящий случай не подвернулся. Значит, не судьба.
