Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями
На облачном небе не горело ни одной звезды.
- Маленький лесок что ли, - протянул Кадрош.
- Смотри, плита. Кажется, раньше она закрывала этот выход. Давай-ка притушим факелы, - предложил Мольх, - не хочется приманить недоброжелателей.
Затушили огонь, погрузившись в темень. Попытались хоть что-то рассмотреть, неожиданно выползла Луна, тускло освещая землю.
- Почти полная, - оценил Мольх.
- Смотри, Панкурт, вон замок! - показал пальцем Кадрош.
Действительно, метрах в трёхстах виднелся замок, освещаемый лунным светом.
- Красота какая! - забыв о цели похода, сказал Мольх. Кадрош задумался, почесал затылок и что-то стал прикидывать.
- Мы на небольшом холме к северу от замка, - прикинул он, - Раз тот донжон справа, то юг там, всё правильно. А сзади нас есть речка Стерха, которая проходит через весь город. Всё сходится, Панкурт.
- И что нам это даёт? - спросил сыскарь, хотя уже знал примерный ответ.
- Как что? Если предположить, что надо заколдовать принцессу, то нет ничего лучше, чем подплыть на лодке к холму под покровом ночи, забраться на него, открыть дверь и пройти по подвалам в комнату Тестверы. Проделать такой же путь обратно и скрыться.
Сыщик задумался, оттянув мочку уха.
- В этом что-то есть. Слушай, а куда ведёт речка?
- Если плыть туда, - показал на восток, - То скоро она сделает крутой изгиб и потечёт на юг. А там и до моря недалеко. Насчёт обратного пути даже и не знаю. Наверное, до самого Сансэдара.
- Ясно, княжич. Скажи, у речки кто-то живёт? Или, может, рыбаки занимаются промыслом?
- Этого я не знаю, - пожал плечами Кадрош.
- Ладно, выясним, когда будет светло. Нам тут делать, похоже, больше нечего. Пойдём обратно что ли? Огниво не потерял?
Когда подошли к двери, зажгли факелы. Мольх попросил Кадроша подержать его факел, наклонился, чтобы стряхнуть грязь со штанин и замер.
- А это ещё что такое? Посвети-ка сюда! Нет, левее, мне под ноги. Смотри, чего я нашёл! - поднёс к глазам какой-то кругляш.
- Дай посмотреть, Панкурт, - вернул оба факела, внимательно изучил, счистив грязь, - Смотри, это заклёпка. На обороте гравировка "ГК". Ксандо!
- Что Ксандо? - не понял Мольх.
- Понимаешь, - судорожно застрочил княжич, - У нас в замке есть неписаное правило, формальность, что на пуговицы, заклёпки, одежду, оружие и прочую дребедень, которая изготавливается в нашей кузнице, наносится титул и первая руна имени обладателя. Иногда это помогает установить владельца вещи, если она потеряна. Смотри, у меня на оружии тоже гравировка есть - "КК", - продемонстрировал нож, - То есть, княжич Кадрош. У отца, соответственно, КГ. У Блондека - КБ. А эта заклёпка принадлежит глашатаю Ксандо. Таких сочетаний букв в замке точно нет.
- Это не тот ли самый герольд, который распинался на публику, когда меня чуть не повесили?
- Да, он самый. Любимец отца, кстати. За словом в карман никогда не полезет, выкручивается из любых споров, и демагог жуткий. Но что его заклёпка делает здесь?
- Выходит, он сообщник злоумышленников, заколдовавших принцессу?
- Я не понимаю одного, Панкурт, как он узнал про этот ход? Кроме нас троих братьев и деда никто о нём не знал. Всех рабочих, которые рыли подземелья, он потом перебил, объявив их шпионами и изменниками.
- Тогда, если связать орган и заклёпку, получается, что Сурдан и Ксандо работали в паре? Одного не понимаю, зачем Сурдану, если он жив, и это был вообще он, тащить в подвал сию ужасную конструкцию? Да и какой интерес у Ксандо, если он действительно причастен? - разговаривал сам с собой сыщик.
- Ксандо... Сурдан... Обожди, Мольх, слишком много информации. Дай подумать.
- А зачем вообще ставить эти инициалы куда-либо?
- Опять дед мой это придумал. Во-первых, чтобы каждый пользовался только своими вещами. Попробуй возьми что-то чужое или потеряй своё - враз на щибеницу поволокут. Любил он порядок во всём. Во-вторых, это был своеобразный знак качества. Вещи, снабжённые инициалами, просто не имели права портиться, - улыбнулся Кадрош, - Ему предлагали десятки вариантов, но он всё отверг. Помню, даже совсем странные предлагали: пятиугольник, а в нём фигурка, похожая на человечка с расставленными руками. В итоге остановились на буквах.
- Интересно. Слушай, я хотел бы задать тебе ещё пару вопросов, пока мы возвращаемся назад. Думать будем утром, я еле на ногах стою. Да и тебя шатает. Так нельзя, надо и отдохнуть. Может быть, по стаканчику рубинового винишка хлопнем, а?
- Можно. Но заметь, не я это предложил! - подмигнул Кадрош.
- Тогда вперёд! - толкнул дверь Мольх.
- А запирать как будем? - спросил Кадрош.
- Твою гвардию! Об этом-то и не подумал. Нет, точно пора отдыхать. Сейчас схожу на улицу, принесу какую-нибудь палку, вобьём клин. Одолжи-ка снова свой нож...
***
- Никогда мне не нравились все эти княжеские порядки. С одной стороны, всё у тебя есть: уют, изысканная еда, слуги выполняют любые твои прихоти. Но это такая скука! Учиться - отдельно. Этикет - соблюдать. Гулять, где захочется, нельзя. Повсюду за тобой ходят стражники. Салфетки туда, скатерть сюда. Да "извините", да "спасибо". Ешь и пей строго в определённой последовательности. Всё, как на параде! А чтобы так, по-настоящему, это нет. Что за жизнь? Живи и постоянно страшись, что какой-нибудь ненормальный метнёт в тебя болт. Ну, или сыщик кифару об голову разобьёт! - рассмеялся заливистым смехом княжич, - И без конца участвуй во всех этих унылых пирушках. Нет, твой-то король - настоящий мужчина, с ним не скучно, но это такая редкость.
Мольх внимательно слушал княжича, не забывая смотреть по сторонам в поисках чего-нибудь примечательного. "Какая тут интересная огненно-рыжая глина, ничего подобного я ещё не наблюдал" - подметил он эту деталь.
- Как же я порой завидую простолюдинам, - словоохотливо продолжал говорить Кадрош, - Да, живут небогато, но разве в деньгах счастье? Ведь может же человек хоть и быть бедным, но счастливым? Вот и решил я от тоски научиться играть на каком-нибудь струнном инструменте, это уже потом было, когда отец Сурдана выгнал. Лютни попробовал, кифары, арфы, гусли, но больше всего понравилась кифара. Звук у неё сочный, ритмичный. Отец-то как узнал, что в замке ещё один музыкант завёлся - так облысел от злости. Я ему объяснял, что надоели мне все эти порядки, что хочу вольницы и свободы, так он потом рвал и метал по всему замку. "Не княжеский замок у меня, а какой-то рассадник своеволия! Распустились совсем!" - орал он тогда. Но потом отошёл малость, договорились мы, что я наш род не позорю, ночую в замке, хожу с небольшой отборной группой стражников. А в остальном, говорит, делай, что хочешь. Репетитора выписали, научил он меня всем премудростям игры, и решил я, что буду писать и петь песни для народа.
