Юлия Морозова - Дорогами Пророчества
Я уже и без подсказок догадалась, кто стоит за дверью: единожды услышав голос Верховного мага Империи, его манеру насмешливо растягивать гласные, а также своеобразное чувство юмора – это трудно позабыть.
– Дэрриш, ты там не один? – Дверная ручка бесполезно задергалась. – Почему дверь заперта? Дэрриш?..
Император молчал, по-прежнему не сводя с меня настороженно-внимательного взгляда.
– Дэрриш! – Беспокойства в голосе Верховного мага ощутимо прибавилось.
– Давай, девочка, вставай! – Шепча это, я медленно, стараясь не делать резких движений, поднялась с кушетки.
Мужчина, сидящий в кресле напротив, зеркально повторил мои движения. С мягким шуршанием стек с темно-вишневого велюра обивки подол длинного Императорского камзола. Император сделал шаг мне навстречу.
– Дэрриш!!! – Дверь сотряслась от мощного удара. Я покачнулась от предчувствия волны чужой Силы и уклонилась от ее ударного вектора. Однако дворцовые перегородки и перекрытия тоже не дилетанты заговаривали: поток энергии, растеряв львиную долю мощности, ворвался в кабинет всего лишь сильным предгрозовым ветром. Штормовыми волнами взбудоражился тюль, испуганной чайкой вспорхнул со стола листок бумаги, заметался по комнате и спланировал на пол, замерев вместе с вихрем.
– Просыпайся, ну же! – Приказ уже в голос и медлительное отступление, грозящее в любую секунду перейти в паническое бегство. – Проснись, я сказала!
Стремительным, отчаянным броском Император рванулся ко мне, намертво схватив за запястья. Как в первом сне, наше прикосновение оказалось на удивление материальным. Я задергалась, пытаясь высвободиться из его стальной хватки, но супруг держал крепко – проще, наверное, было вырваться из сработавшего капкана.
– Эст! Скорее, я держу ее! – выкрикнул Император, стараясь увернуться от моих пинков, и сдавленно добавил: – Пока держу.
Как следует пнуть Дэрриша мне мешала пышная юбка свадебного платья. Кожу на запястьях, как и левое предплечье, начало немилосердно печь – точно кто-то стал нагревать надетые на руки кандалы.
– Да разбудите же меня кто-нибудь, Хмарь вас задери!!! – заорала я что было мочи уже без всякой надежды быть услышанной.
Но меня услышали. И помогли.
Сознание вернулось ко мне болезненным рывком. Вода заливала глаза, при попытке глубоко вздохнуть она затекала в рот и нос. Обнаружив, что не могу шевельнуться из-за чего-то тяжелого, темного, навалившегося сверху и мешающего дышать, я в панике задергалась всем телом.
– Тише, детка, – ласково прошептала темень Верьяновым голосом, – успокойся.
Опознав говорившего, я прекратила изображать эпилептический припадок. Показавшийся родным бархатистый голос наемника оказал на меня прямо-таки магическое действие: сердце застучало спокойнее, дыхание выровнялось, только гудящая, точно набат при пожаре, голова затрудняла мыслительные процессы.
– Что, имя забыл, опять деткой обзываешься? – Воронье карканье и то мелодичнее моего хриплого голоса. – Пусти.
Меня тотчас освободили. Я села, утирая лицо рукавом и сплевывая комочки киселя – замоченные на ночь кружки, уже пустые, валялись рядом.
«Хорошо, не суп у них под рукой оказался». И то верно.
Глубокий вдох – и легкие наполнились отрезвляюще-прохладным воздухом. Нестерпимо пахло дымом, ночным лесом. И осенью. Не скромной гостьей, едва ступившей на порог лета, а молодой хозяйкой, которая еще оглядывается на суровую свекровь, но уже полна решимости установить собственные порядки.
Глаза постепенно привыкали к скудному освещению, что давал еле тлеющий костерок.
– Рель, опять, да? – Сочувственно-перепуганное лицо Эоны белело в полумраке. – Как тогда?
Хуже. Много хуже.
– Вроде того… Не волнуйся, нормально уже… более-менее. – Я перевела взгляд на сидящего на корточках Верьяна: тот выглядел получше спутницы, но озадаченность на длинноносой физиономии тоже присутствовала. – Что, сильно страшно было?
– Еще бы. Орала как одержимая: «Разбудите меня, разбудите!» А лягалась как – будь здоров! – недовольным голосом пожаловался он и подозрительно уточнил: – Это не заразно?
– Если жениться не надумаешь – нет.
– Упаси Единый, – усмехнулся Верьян и внимательно посмотрел на мои руки. – У тебя всегда так после приступа?
Я проследила за его взглядом и зашипела от осознанной с запозданием боли: кожа на запястьях была местами содрана почти до мяса и вовсе не спешила заживать, как прочие мои раны.
«Не муж, а одни убытки да семейные скандалы!» Гнусный предатель! Мерзавец, зубы мне заговаривал, а сам-то… сам… сволочь. Хотя нет, он всего лишь… Император.
ГЛАВА 16
Чопорный дворецкий с плохо скрываемой брезгливостью осмотрел подозрительную троицу посетителей с ног до головы.
Мужик наглорожий, пацан сопливый да девка бесстыжая.
Тьфу!
Вон у того, длинного, с физиономией висельника, патлы – не у каждой девицы на выданье такие сыщешь. И глазищами желтыми, бесстыдными так и зыркает: чему тут на месте не лежится…
Пацан-то, пацан! В чем душа у бедолаги держится, непонятно: кости отовсюду выпирают, точно осиновые колья из мешка охотника на упырей. А запястья чего перевязаны? Не беглый ли, часом, каторжные метки под бинтами прячет?
Но всего противнее было на девицу охальную смотреть. Совсем стыд девка потеряла: мечом направо-налево сверкает, будто, Единый прости, алония какая! Что бы там ни баяли, негоже бабам оружие в руках держать да с ним на людях показываться; мужей честных позорить. Неужто те жен своих, Единым данных, защитить не смогут? Ежели в штанах девка была бы – выгнал бы, ни на что не посмотрел…
Тьфу!
Разве господа, коих в домах приличных принимают, так выглядят? Нет, сразу видно – голь перекатная, наемники или, того хуже, колдуны, Единому противные (да простит достопочтенный Мастер Линмер, не про него сказано!).
Тьфу-тьфу-тьфу (три раза).
Мужчина неодобрительно глянул на главу замкового гарнизона – бородищей косматой да шрамами обзавелся, а ума как в молодости не было, так и нынче нет. Пускает в уважаемый дом всякую рвань, а ему, почтенному дворецкому в седьмом поколении, разбирайся теперь!
– Его сиятельство в отъезде. – Слуга все-таки соизволил разжать зубы и надменно проронить: – Будут не скоро.
Я тряхнула головой, прерывая неожиданную трансляцию чужих мыслей. Боль легонько сдавила виски, отдаваясь ломотой в затылке. То ли я настолько ослабела, что не в состоянии контролировать спонтанные всплески восстанавливающейся Силы, то ли наша честная компания вызвала у дворецкого чрезмерно сильные чувства.
Возможно, имеют место быть оба варианта вкупе с наличием у мужчины слабой предрасположенности к Школе Разумных. Сколько дворецкому лет? Навскидку можно было дать слегка за пятьдесят – достаточный срок, чтобы не развиваемые должным образом способности почти сошли на нет, очень редко возвращаясь вот такими необременительными вспышками. Скорее всего, Дар передается в его семье по наследству, позволяя обладателю недурно выполнять свои обязанности – понимать хозяина с полуслова, предугадывать желания да и (что скрывать) пользоваться определенным влиянием, иногда в сугубо личных целях.
