Роберт Сальваторе - Компаньоны
Женщина повернулась влево и взмахнула рукой слева направо, и, словно она плеснула горючей жидкостью, вдоль края крыши взметнулось пламя, запечатав этот фланг стеной опаляющего огня.
Она повернулась снова, нагибаясь и кружась, потом быстро распрямилась навстречу приближающейся горстке орков. Соединив большие пальцы рук и разведя остальные, она сотворила четвертое заклинание, и язык пламени в форме крыла полетел на врата. Женщина-маг припала к земле, словно уходя от неких выпадов и ударов, и пнула в колено ближайшего к ней орка — как в виде дополнения к уже сделанному, так и потому, что ей нравилось ощущение физического удара.
Позади, из проема двери, ведущей на эту плоскую крышу Ковена, раздались медленные аплодисменты.
Кэтти-бри выпрямилась, оправила одежду, глубоко вздохнула и медленно повернулась к леди Авельер.
— Интересное представление, — сказала прорицательница. — Ты видишь себя боевым магом?
Кэтти-бри чуть запнулась:
— Я... Я хочу быть готовой.
— К битве.
— Да.
— Ты понимаешь, что живешь в городе, в Ковене, в окружении твоих сестер и всей мощи Незерила? Под защитой не имеющей себе равных городской стражи и великих двенадцати принцев?
Кэтти-бри потупилась. Она ожидала чего-то в этом роде, учитывая тон Авельер и достаточно кислое выражение ее лица. Внезапный хлопок сбоку заставил ее вздрогнуть, это пламя, пожиравшее одного из учебных, манекенов-орков, обрело новую жизнь в каком-то воздушном кармане или, возможно, добралось до деревянного столба, поддерживавшего помост.
— Ты будешь проводить куда больше времени в общественных собраниях, чем на полях сражений, — заметила леди Авельер, обходя помост, чтобы присоединиться к ней. — И твоя миссия на службе Ковену будет заключаться скорее в сборе и обработке информации, как я тебе уже не раз говорила.
— Да, госпожа. Те заклинания я отрабатываю тоже... — Когда Кэтти-бри договорила, леди Авельер взяла ее за подбородок и приподняла голову ученицы, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.
— Дорогая Рукия, почему тебя так притягивает огонь?
Кэтти-бри провела по губам языком, честно обдумывая вопрос, поскольку, по правде говоря, и сама удивлялась этому. Из всех школ тайной магии, доступных в рамках обучения, ей, следовало признать, больше всего нравились и лучше всего давались вызывающие и формирующие заклинания сокрушительной и убийственной силы. А из их множества ее действительно привлекали те, что связаны с элементом огня, — во всяком случае, для занятий тайной магией. В конце концов, она с раннего детства знала, как вызвать огненную стрелу, и умела делать это с разрушительной мощью. Целых десять лет прошло с того дня, как она убила двух незерилских агентов такой вот молнией, ударившей с грозового неба над головой.
Наверное, дело в этом, думала Кэтти-бри, хотя, конечно, не сказала бы леди Авельер. Но в глубине души она чувствовала, что тут, возможно, есть и еще что-то. Ее божественная магия, которую она по-прежнему хранила в тайне от леди Авельер и всех остальных в Ковене, упражняясь в ней лишь в тех случаях, когда отправлялась навестить Нирая и Кавиту, и даже тогда — в укромных местах, где она создавала сады во славу Миликки, давала ей мощную защиту от стихий. Имея такое преимущество, Кэтти-бри находила огонь особенно притягательным. С такой защитной магией Миликки она могла не страшиться, что огненный шар внезапно обернется против нее.
Кроме того, оказалось, что она получает настоящее наслаждение от взрывов огненных шаров, от разливающихся от них волн тепла и ослепительного света, от их разрушительной и очистительной силы. Она улыбнулась, хотя это был и не лучший ответ леди Авельер, потому что вспомнила про Бренора, своего приемного отца. В годы, когда формировалась ее личность, Кэтти-бри растили как воительницу, женщину действия, которая не станет бегать от боя, а просто ринется в него. Мощь огненного шара завораживала ее, поскольку он не был коварным и не действовал исподтишка. Не по крови, но по воспитанию в Кэтти-бри было немало от дворфа.
Вздох леди Авельер вернул ее в настоящее, и она увидела, что наставница с явным разочарованием покачивает головой.
— Я ожидала от тебя большей утонченности, моя юная протеже, — сказала она. — Ты остаешься самой молодой ученицей из всех, кого я когда-либо допускала в свою гильдию, и надежды мои были воистину велики. Но ты тратишь время попусту, устраивая взрывы и пиная муляжи. Возможно, мне следовало бы отослать тебя тренироваться с городской стражей!
Слова эти, которые, видимо, должны были показаться Кэтти-бри обидными, на самом деле прозвучали для нее как музыка. Как она была бы счастлива вновь взять в руки меч или выпустить стрелу из Тулмарила, ее магического лука в прошлой жизни!
Выражение лица леди Авельер смягчилось, и, шагнув вперед, наставница провела рукой по густым каштановым волосам Кэтти-бри; с возрастом они еще порыжели и стали такими же, как в ее прошлой жизни. Кэтти-бри даже не вздрогнула от прикосновения удивительной женщины. В конце концов она начала доверять Авельер.
— Моя сила — знание, — пояснила леди Авельер — И с помощью этого знания, используя его, я получаю то, что хочу, без огненных взрывов и молний, понимаешь? Так принято у нас, в Анклаве Теней, в мире, где ты теперь живешь.
То, как Авельер объясняла все это, и в особенности ее тон показали Кэтти-бри, что речь идет не просто о ее пристрастии к взрывной магии. Леди Авельер — и титул этот подходил ей как нельзя лучше — была куда больше разочарована недостаточной благовоспитанностью ученицы и сознательным игнорированием ею светских правил приличия. В конце концов, Ковен частенько посещали высокопоставленные лица, и Рукия никогда не производила на них особого впечатления. Забавляла, возможно время от времени вызывая неодобрительные усмешки, но не впечатляла. Это было не то, к чему Рукия, или Кэтти- бри, стремилась и в чем преуспевала бы даже, в прошлой жизни.
Ей вспомнились первые встречи с Аластриэль из Серебристой Луны; действительно, леди Авельер чем-то напоминала ей Аластриэль. Кэтти-бри чувствовала себя настолько неловко, казалась себе такой незначительной рядом с той женщиной, которой, похоже, светские манеры давались исключительно легко, позволяя ей блистать в обществе.
И вновь Кэтти-бри подумала о Бреноре, и снова на душе у нее потеплело. Бренор мог пить эль с кем угодно, но поместите его в компанию джентльменов из, скажем, Глубоководья с бокалом хорошего вина, и... да, эту сцену не назовешь ни мирной, ни изысканной.
Комичной, возможно, но уж не изысканной — это точно.
