Егор Чекрыгин - Возвращение в Тооредаан
— Тут эта, ваша милость. — Вдруг ворвался в его мечты скрипучий голос Хееку. — Посмотрел я следы. По — всему видать, не простые дела тута творились. Этот, Стрелок который, тоже с холма спустился. За кем‑то гнался. А тут вот, людишки какие‑то стояли. Я так понимаю — полон, потому как безлошадные все, и босые. Трое, которые полон охраняли, вроде как на встречу Стрелку выехали….Ну, он их и убил из оружья своего чудного. Потом — часть верблюдов и лошадей забрал, и погнал их к каравану. А пленников, что интересно — отпустил, и даже с собой им оставшихся коней и верблюдов дал! …Нет, я понимаю еще, пленников отпустить, коли они тебе не нужны, или продать некому. Но животных‑то им, да еще и с грузом, зачем отдавать? Уж не родня ли это, его какая была?
…Да уж, — действительно странно. — Подумал оу Наугхо. — Даже стражники, освобождая полон, особенно с бедолагами не церемонились, потому как…, — Даар, и этим все сказано. Представления о некоторых вещах тут, кажется, не изменились еще с доимперских времен. Пленные — это скот. И обращаться с ними надо, как со скотом. Так что, даже стражники, отбив полон, вполне могли отобрать у итак пострадавших соотечественников, остатки пожитков, или попользовать под шумок молодых баб. Даже если у отряда будет какой‑нибудь образованный офицер — южанин, который не позволит чинить насилие над отбитыми у врага подданными Сатрапии, то все равно — делиться с ними имуществом, захваченным у врага, он не станет….Иначе, рискует нарваться в следующей стычке на случайную пулю. — Примерно пятая часть трофеев, шла на премиальные выплаты рядовым стражникам. А отбирать кусок мяса у голодной собаки, дело рискованное….
— Хм. Как думаешь, далеко они ушли? — Спросил оу Наугхо у Хееку.
— Я так думаю, что побитых и раненных у них немало. Да и лошадок с верблюдами маловато. Судя по следам, на верблюдах аж по три человека едет, и на лошадках по двое. Если поторопимся — нагоним завтра к полудню.
— Тогда поторопимся.
Группу беглецов, они настигли, как и обещал Хееку, где‑то к полудню следующего дня. Встреча была…, непростой. Не обошлось без стрельбы. Но к счастью, напуганные бывшие пленники, чересчур нервно прореагировавшие на гонящихся за ними всадников, ни в кого не попали. А потом, разглядев знакомую всему Даару форму, опустили оружие….Скорее всего, подумав то это только передовой дозор, и в любую секунду, из‑за холмов может вывалиться основной отряд.
— …Так что, просто взял и отпустил? — Наверное уже раз в пятый, переспросил оу Наугхо, вожака беглецов. — А почему? Не объяснил?
— Он, ваша милость, вообще плохо по — нашему говорил. Вроде как сказал, что мы ему не нужны.
— А верблюдов с лошадьми, и оружие — просто так подарил? С чего бы такая щедрость?
— Я так понимаю, ваша милость, что это он нас пожалел. Он, вроде как строгим казаться пытался, а глаза‑то у него жалостливые были. Особливо когда он на баб умученных, да детишек смотрел.
— Пожалел…. Хм…. Это ведь однако…. Щедро!!! А что, он сильно богатым выглядел, раз такие подарки дарить может?
— Да нет, ваша милость. — Так, с виду — обычный погонщик. Ни одежд дорогих, не украшений. Мушкет хороший, солдатский, вроде как у вас. А так — ничего особенного.
— А ну‑ка, внешность его опиши… Как выглядел, говорю.
— Ну, молодой. Роста — чуток меня повыше будет. Волос белый. Глаза — вроде голубые будут. Сам весь такой из себя — справный, ловкий…. А больше и не знаю что сказать.
— А особые приметы — шрамы какие‑нибудь, или там родинки? Может нос кривой, или еще чего в глаза бросилось?
— Э — э-э…, ваша милость…. Вот вроде бы тут вот, возле глаза, родинка была. Да только ведь — он после боя, сами небось знаете — все лицо дымом закопченное. Может то и не родинка была вовсе?
— А тех троих…, он что, из своего мушкета застрелил?
— Не, ваша милость. Когда на него трое ринулись, да еще один разворачиваться начал. Он вроде как мушкет свой в сторону отбросил, и руки поднял — дескать — сдаюся я. А как к нему бандюки те подъехали, он из‑под плаща, чего‑то вроде пистоля достал, да — тых — тых — тых…. Негромко так, будто не выстрелы даже, а щелчки какие. Три подряд, из одного ствола. Ни пороху на полку не подсыпая, не пулю в ствол не забивая. И…, я ведь во все глаза глядел, и точно видел — дыма из ствола не было! Вспышку — видал. А вот дыма — не было! Такие вот дела чудные! …Так мы можем дальше идти?
— Идите. — Махнул рукой Игиир…. — Все равно больше ничего не знаешь….Хм…. — Глаза жалостливые…. М*да…, очень интересно.
Игорь Рожков. Лейтенант.
С повозочным караваном, я расстался через полторы недели, и дальше поехал уже один, благо — дорога была наезженная, да и места вокруг, приобрели куда более цивилизованный вид. Стало заметно теплее, это даже, несмотря на то, что местный календарь, стремительно отлистывал свои странички в сторону зимы. И хотя вокруг, насколько видит глаз, раскинулись привычные степи — природа стала куда разнообразнее и богаче. Травка зеленее, деревья и кусты — раскидистее и кучерявей, и на их ветках, все чаще стали мелькать ягоды и плоды. Вдоль дороги стало появляться больше деревень, окруженных распаханными землями, огородами и садами. А подчас — и целые поместья, с большими домами под высокими изогнутыми крышами на манер китайских, ухоженными парками, и явно искусственными прудами. Да и городки, через которые я теперь проезжал — выглядели уже куда более солидными и обжитыми — каменные двух-, а то и трехэтажные дома, мощеные улицы, богато украшенные храмы. Разнообразнее стали и люди, которых я стал встречать на своем пути. Если на севере, все кого я видел, были преимущественно высокими блондинами или рыжими, с чуть плосковатыми лицами и раскосыми глазами типичных степняков. То южнее начали встречаться и длинноносые круглоглазики, и невысокие крепыши с очень смуглой кожей, и даже встретил несколько брюнетов, что, как нам рассказывали на лекциях, было признаком потомков выходцев с Южного континента. Да. Чувствовалось, что Сатрапия, — и впрямь осколок Империи, за долгие тысячи лет своего существования, втянувшей в себя многие народы….И это, было мне сильно на руку.
Говорить по — местному, я более — менее научился. Кажется, какой‑то акцент в моей речи еще был слышен, однако теперь я все реже замирал с тупым выражением лица, пытаясь понять, что же мне хотят сказать, и уже почти не мычал пугая людей, пока подбирал слова, чтобы объяснить встречной крестьянке, что с удовольствием отведал бы фруктов, которые она тащит в своей корзине. Все же, как мне кажется, встречные догадывались, что я иностранец — возможно из‑за акцента, а может — другие манеры, или просто выражение лица другое. Однако — особого ужаса и волнения у людей это не вызывало, чувствовалось, что местные видывали «чудовищ» и поэкзотичнее меня, и вообще — привыкли к чужакам. Так что ехал я довольно спокойно, и без особых приключений….Ну турнули меня разок, когда я по привычке, пристроился разбить лагерь в показавшейся мне особенно уютной роще. Оказалось — частная территория, а для всяческих проходимцев, дальше по дороге, расположен постоялый двор. При въезде в городки, частенько спрашивали документы. Пару раз пытались придраться, и содрать мзду. Ну да я, воспользовавшись кое — какими советами, полученными от Мыша, от этих нападок отбился, так что и тут все окончилось благополучно как для меня, так и для моего кошелька.
