Александра Лисина - Холодные дни
Я удовлетворенно кивнула, а потом отправилась за ним.
Ширра вернулся только к ночи — мокрый до нитки, облепленный густой шерстью так плотно, будто пару минут назад вылез из ближайшего озера, трепаный, но зато с молодым кабанчиком в зубах и безжизненно свисающей тушкой крупного зайца. Последнего он, косясь в мою сторону, осторожно сгрузил у ног обрадовано всплеснувшей руками Зиты и вопросительно посмотрел.
Я равнодушно отвернулась, злорадно отметив про себя, что он сильно помрачнел. Правда, во второй раз ко мне подойти не рискнул: сообразительный. Какое-то время я краешком глаза следила за тем, как ловко управляется с дичью маленькая ларусска, как с охотой помогает ей муж, как с затаенной гордостью на них посматривает Брегол, а остальные просто тихо завидуют их маленькому счастью. Терпеливо дождалась, пока заячья тушка над огнем начнет источать умопомрачительный аромат, а затем решительно пересела в сторонку.
— Ты чего? — удивилась Зита, как раз закончившая нарезать исходящее соком мясо. — Совсем свежее, горячее, вкусное… ты разве не голодна?
— Нет, что-то не хочется, — я покачала головой.
— А как же ужин?
— Спасибо, у меня пропал аппетит.
— Ну… — Зита в затруднении оглянулась на мужа. — Хотя бы хлеба возьми! Или кабанчика отрежь… ах да, ты же не любишь свиней…
— Верно, — невинно улыбнулась я, незаметно взглянув на беспокойно привставшего тигра. — Особенно больших и толстых, да еще такого темного цвета. Плохие воспоминания, знаешь ли.
Девушка огорченно вздохнула.
— Да? Но у нас почти ничего не осталось. Только пара лепешек да сушеная зелень. Если бы не Ширра, пришлось бы вовсе охотиться самим, а это всегда лишние хлопоты, время опять же потерянное. Пришлось бы останавливаться гораздо раньше, сокращать время дневного привала, рисковать возле болот… правда, с нами эльфы, но не думаю, что это доставит им много удовольствия. Может, все-таки хлеба возьмешь? Еще чуть-чуть осталось, а завтра свежих ягод наберем, если встретим.
— Не надо. Я лучше прогуляюсь.
— Что?! Опять?! — неподдельно ужаснулась Зита, едва не выронив сочный кусок, приготовленный для радостно облизнувшегося Олава, прямо на траву. — Темно же, Трис! Ладно бы луна взошла, а то ж ни зги не видать!
— Ничего, — успокаивающе кивнула я. — Я не боюсь темноты, а что касается луны, то ее сегодня не будет.
— Точно?
— Еще как. Но чтобы ты не беспокоилась лишний раз, я попутчика возьму. Нет, Леха не стану — он еще отцу понадобится. А вот кое-кого другого заберу, пожалуй. Беллри, ты не составишь компанию?
На меня непонимающе уставилась вся округа.
— Конечно, я готов, — немедленно поднялся эльф, подхватывая перевязь с мечом.
— Ты не доел, — сухо напомнил Лех, кивнув на отставленную им горячую кашу.
— Я не голоден.
Они на мгновение скрестили взгляды, будто острые кинжалы, долю секунды боролись и давили друг на друга, а потом так же быстро отвели глаза. Что-то недовольно проворчал Ширра и тоже поднялся. Озадаченно потер затылок Велих, обменявшись с отцом и насупившимся братом странным взглядом. Яжек совсем скис, не понимая, что происходит. Кто-то покачал головой, кто-то проворчал нечто не слишком радостное в мою сторону. Кто-то сделал вид, что не заметил этого краткого противостояния. Рес с Кротом вообще предпочли уткнуться взглядами в землю, чтобы не видеть лишний раз окаменевшее лицо вожака. Сам Лех быстро успокоился, коротким знаком велев эльфу беречь меня, как зеницу ока, а Беллри так же молча пообещал костьми лечь, но не подпустить никакую заразу. Правда, этого, кроме меня и еще одной пары внимательных желтых глаз, больше никто не заметил, а потому народ продолжал пребывать в тревожном неведении. И только вечно невозмутимый Шикс на пару с Кеолом все с тем же поразительным спокойствием жевали горячее мясо, словно происходящее их нисколько не касалось.
— О чем ты хотела спросить? — поинтересовался эльф, едва лагерь скрылся из глаз.
— Сама не знаю, — призналась я. — Так много странностей вокруг, что я просто не понимаю, с чего начать. Скажи, откуда ты меня знаешь? Если дело не в Ширре… почему ты сказал, что не узнал меня сразу? Что во мне такого, что вы с Шиаллом так резко сменили тон?
Беллри неслышно вздохнул.
— Это трудно объяснить…
— Какое многообещающее начало! И, главное, понятное!
— Да нет, не сердись. Я просто хотел сказать, что если бы не скорр, мы бы никогда тебя не признали — ты отлично прячешь свою истинную природу — внешность, повадки, даже запах!
— А что не так с моим запахом? — мгновенно вскинулась я.
— Он человеческий.
— Ну, и что с того?
Эльф на несколько секунд замер и, повернув голову, странно посмотрел.
— Так не должно быть.
— Не понимаю, — призналась я. — Почему нет?
— Потому что ты только выглядишь, как человек, а на самом деле… — Беллри ненадолго задумался. — На самом деле это не так. Но именно поэтому я тебя и не узнал: ты сумела как-то слиться с этим образом. Смешаться с людьми, пропитаться их средой, верой, чувствами. Настолько хорошо, что мне до сих пор трудно воспринимать тебя… иной.
Я помотала головой.
— Извини, я все равно плохо улавливаю. Что во мне не так?
— А ты не знаешь? — тихо спросил он, пристально глядя прямо в глаза. И от этого взгляда вдруг словно холодным ветром повеяло со спины.
— Я-то знаю, — пробормотала негромко. — Но откуда ТЫ узнал — вот в чем вопрос.
— Говорю же: трудно объяснить. Это как аромат акации по весне; как крохотный лучик света, внезапно мелькнувший в сумерках; мимолетная мысль, сомнение, всего лишь смутная тень на грани ощущений… вроде бы чувствуешь: что-то неправильно, но не никак можешь понять, что же именно. Да, ты ходишь, говоришь и даже сердишься, как обычная смертная, твой голос слаб и немелодичен, руки грубы, а пальцы словно всю жизнь провели в холодной воде…
Вот удружил, ушастый! Так обласкал, что прямо хоть плачь!
— Но твоя поступь чересчур легка для человечки, — так же ровно продолжил Беллри. — Твоя кожа слишком нежна и красива, а движения настолько плавны, словно ты не идешь, а плывешь по воздуху. Будто летаешь, ходя по земле, и этого нельзя не замечать. Ты очень сильная для смертной, Трис. Невероятно быстрая и не уступишь в этом даже Ширре. Ты умеешь хорошо прятать свое настоящее лицо, но иногда… когда ты сердишься или очень волнуешься… очень редко… как правило, ближе к ночи, особенно, если она лунная… твой голос становится таким, каким и должен быть, — Беллри неожиданно улыбнулся. — Мне нравится твой настоящий голос, Трис. Он похож на перезвон эльфийских колокольчиков, когда на них падают капли утренней росы. Это красиво. Волшебно. У тебя действительно чудесный голос.
