Андрей Гудков - Цепной пес империи - 2
Девушка была смертельно бледной, не, столько от боли, сколько от страха. Алая кровь залила её одежду и испачкала пол. Только через минуту Шеала смогла затянуть рану.
Я задумчиво посмотрел в потолок. Увы, но ответа на мой вопрос там не было. Я продумал интересную комбинацию, и даже начал воплощать её в жизнь, но неожиданно засомневался.
От размышлений меня отвлек запах свежезаваренного чая. Я поднялся с дивана и зашел на кухню. Шеала сидела за столом, пила чай и читала книгу. Увидев меня, девушка встала.
— Я тут чай заварила, — с некоторой робостью сказала она. — Мне Арья разрешила.
— Можно попробовать?
— Конечно.
Чай Шеала заварила хорошо, не хуже чем заваривал в свое время Ральф. И гораздо лучше, чем получалось у Арьи.
— Хороший чай. Вкусный.
— Правда?!
— А зачем мне врать?
— Можно спросить? — робко сказала Шеала.
— Да, — кивнул я.
— Тут написано, что сила мага заключается в его способности изучать неведомое. И то маг, просто выучивший заклинания, ничуть не лучше волшебника. Разве это так?
— Конечно так. Вот только сейчас не любят про это вспоминать. Сильные маги ударились в политику, слабые подчиняются сильным и служат им пешками. Пожалуй, только Мак Танхи и остались верны старым принципам. Они, как и раньше, живут в своих горах и практикуются в своей магии, а в политику не лезут.
— А…
— Спрашивай.
— А вы что-нибудь изучаете?
— Сейчас нет. Я тоже по уши в политике, — горько улыбнулся я. — А раньше да. Я постигал суть стихий. Пытался наладить с ними контакт и научиться уговаривать их. Не хочу хвастаться, но кое-что у меня получалось. Но потом я все это забросил.
— А не проще ли себя связать со стихией?
— Проще, — хмыкнул я. — Только это уже не ты будешь управлять стихией, а она тобой. Поэтому многие огненные волшебники обладают вспыльчивым характером. Они просто не могут контролировать влияние стихии огня на себя.
Шеала задумалась.
— Астреяры так делают. Так ведь?
— Да. Считается, что так мы становимся сильней.
— С этим не поспоришь. Прямой проводник силы стихии будет сильнее обычного мага, но… я понимаю, почему с Астреярами порой сложно иметь дело.
— Я не смогла связать себя с огнем. Испугалась.
— Ничего страшного. Постижение более сложный процесс, но ты должна справиться. Тут все зависит не от смелости и силы, а от сосредоточенности и умения управлять своими эмоциями.
Учить Шеалу магии оказалось сложней, чем я думал. С Араэл было проще, я учил её с самого начала, а с Шеалой мне нужно было переучивать и исправлять чужие ошибки. А их хватало.
Девушка опустилась на колени перед костром и протянула руки к огню. Пламя дернулось из стороны в сторону, как от сильного ветра.
— Неправильно. Ты делаешь слишком грубо и тратишь при этом больше сил, чем можно было бы. Смотри.
Я легким движением силы перехватил у неё контроль над огнем
— Видишь?
— Да, — мрачно сказала Шеала.
— Учись делать плавней, мягче.
— Меня учили по-другому.
— И что из этого получилось? Надо переучиваться и начинать почти с азов. Почувствуй пламя, оно теплое, спокойное и домашнее. Это прирученный огонь, он греет, а не сжигает. Но это опасная и разрушительная стихия, готовая в любой момент выйти из-под контроля. Как норовистая лошадь, которая может дернуться и взбрыкнуть от одного неумелого движения наездника.
Но что было еще сложней, так это учить Шеалу сражаться. Она владела боевыми заклинаниями, умела пробивать чужие щиты и сама могла защититься от удара. Девушка легко и быстро справлялась с мишенями, но вот в поединке она сразу терялась.
Как я только не бился, но ничего не получалось. Девушка била хорошо, если вполсилы. Она просто не могла ударить меня как следует. Даже когда я внезапно для неё, атаковал во всю силу, смял её щиты, нанес несколько ран и начал душить, но при этом оставил хорошо заметную брешь в защите, Шеала ничего не сделала. Даже за миг до того, как потерять сознание от удушья, она ударила меня далеко не так, как могла бы.
Потом девушка молча слушала, потирала горло и смотрела на меня обиженными, подозрительно мокрыми глазами. Хорошо хоть не разревелась.
Я дал ей новое упражнение и зашел в дом. У окна стояла Араэл и внимательно следила за Шеалой.
— Пап, почему ты с ней возишься?
— Мне её жаль.
— Жаль?!
— Да. Умение сострадать — одно из тех качеств, которые отличают людей от демонов. Демоны в принципе не могут жалеть, сострадать или сочувствовать. Тебе плохо? Сам виноват. Ты слаб? Умри и не мучайся. Люди другие.
— Она бы никогда не выжила бы у нас, — холодно заметила дочка.
— Да. Ей и в этом мире сложно выжить. Но посмотри на неё.
— И?
— Она красивый цветок. Если о ней не позаботиться — она умрет.
— Цветок…
— Да. Красивый, беззащитный цветок.
— Сэр, вот последнее донесение.
Помощник положил на стол короткое шифрованное донесение. Клавдий Вэр взял его, быстро расшифровал и вздохнул с облегчением.
— Все. Нархельцы взяли «Подсадную утку», он скоро расколется на допросе.
— Операция еще не закончена, — напомнил я.
— Да. Но основная часть прошла гладко.
Сфальсифицировать доказательства вины кунакских спецслужб и тайно подбросить их разведке Республики Нархел было сложно, но дело того стоило.
— Интересно, а кто на самом деле взорвал «Алавель»?
Глава внешней разведки развел руками. Мои люди и его агенты отработали все возможные версии, но ничего не нашли. Исполнители как в Изнанку провалились. А уж организаторов тем более не найти.
— Нашли хоть какие-нибудь следы Темных магов?
— Нет, и судя по всему в Кунаке их нет. Или они слишком хорошо скрываются.
Если их не нашли инквизиторы Кункского патриархата, то да, они очень хорошо скрываются. Даже клан Аций в свое время не смог долго от них прятаться.
Приезд Агнессы вместе с Софьей оказался для меня полной неожиданностью. Письмо потерялось в куче других писем и из-за ежедневной суеты, я его просто не заметил. Но еще большей неожиданностью для меня стало поведение Агнессы и Тириона.
Уже не девчонка, а девушка весело улыбнулась мне и замерла, увидев Тириона. Парень тоже замер на месте.
— Ты… Ты… Всю войну значит в тылу сидел?! В спокойном месте служил?! Ты… дурак!
Агнесса, чуть не плача и не замечая нас, с кулаками бросилась на Тириона. Растерянный парень пытался оправдаться и говорил, что не хотел волновать и что рана у него пустяковая.
Софья собралась что-то сказать, но я остановил её.
