Дмитрий Казаков - Сердце Пламени
— Я не знаю, это… ну… — Бенеш остановился, решимость покинула его в одно мгновение.
— Ворота закрывают лишь в случае нападения, — мрачно проговорил Богалак. — Труба дала сигнал тревоги. А нам я думаю, лучше отойти в сторону, чтобы не быть затоптанными.
Едва успели отпрыгнуть к стене хлебной лавки, как мимо проскакали трое всадников в одежде таристеров. За ними промчались хирдеры, некоторые были ранены, еле держались в седлах, кровь капала наземь. За верховыми накатили телеги, забитые вопящими, перепуганными людьми.
— Но кто мог напасть? Орки? — спросил Олен, глядя, как сыплются на мостовую из рваного мешка бобы.
— С ними у нас мир и дружба много лет, — сотник помрачнел еще больше. — Так что я не знаю…
— Покайтесь, люди! — возопил худой старик в оранжевом грязном халате, едва не выпадая из тележки, увлекаемой на редкость шустрым ослом. — Ибо вышли они из хляби наказать за грехи!
— Что за бред? — прорычал Богалак. — Пошли к башням, попробуем узнать, что происходит.
Успели пройти сотню шагов, когда от центра города донесся мерный лязг.
Воины бежали колонной, лица их были сосредоточены, но мечи пока находились в ножнах. На черных туниках, надетых поверх длинных кольчуг, виднелось изображение синего полумесяца. Шлемы напоминали формой раковины, украшенные тремя гребнями. Блестящие поножи закрывали лодыжки, а на поясе у каждого из солдат висело по праще.
— Дорогу! — рыкнул возглавляющий отряд командир с плюмажем из белоснежных перьев на шлеме.
— О, его я знаю, — сотник обернулся. — Эй, Ерник, что происходит?
— Гиппары, — коротко ответил командир, и лязгающая колонна начала обгонять Олена с друзьями.
— Что? Я сплю, клянусь корнями Льдистых гор и Кодексом Регина? — глаза Гундихара выпучились, сам он побагровел. — Гиппары? Здесь?
Разумные обитатели морского дна, напоминающие больших раков с руками вместо клешней и почти человеческими головами, появились около Закатного архипелага больше восьмисот лет назад. Тогда людям и гоблинам пришлось приложить немало усилий, чтобы отразить натиск незваных гостей.
В дальнейшем гиппары нападали на архипелаг еще несколько раз, атаковали земли и на материке, даже сам Безарион. Но происходило это в Алом океане или Золотом море. Восточнее Мероэ уроженцев глубин не видели никогда.
— Если это и сон, то очень страшный, — заметила Саттия. — Как не вовремя они явились. На день-другой позже, и мы бы уехали из Терсалима…
Олен подумал, что гиппары напали как раз очень вовремя. Связали руки правителю империи и не дали ему выступить на помощь Лузиании. Но в этом случае выходило, что приказ атаковать Терсалим отдал никто иной, как Харугот из Лексгольма. Но до сих пор никто из чародеев не сумел установить контакт с обитателями глубин. Неужели консул смог? Насколько же тогда велико его могущество?
— Чего думать о том, что не случится никогда? — проговорил Богалак. — Пойдемте к стене. Если это масштабное нападение, то на счету будет каждый меч.
— Э… нам что, это… придется сражаться? — голос Бенеша дрогнул. — Но я же, это… не умею.
— Умеешь, — проворчал Гундихар. — Только твое оружие — не мечи и копья, а заклинания. А хороший колдун порой стоит больше, чем целый отряд воинов. Помни об этом, парень, и не стесняйся использовать свой дар!
Ученик мага заметно приободрился, нахмурил брови, тщетно пытаясь изобразить суровую решительность.
— Нам придется разделиться, — сказала Саттия. — Мой лук остался дома, да и Гундихар без «годморгона» не так хорош. Так что отправляйтесь вы к стене, а мы до Лагеря Ветеранов сбегаем.
— Разумно, — кивнул сотник. — Дорогу найдете?
— Еще бы, — девушка кивнула, гном обиженно фыркнул, и они торопливо зашагали обратно к центру города.
— Вперед, — сказал Богалак. — В башнях у ворот, насколько я знаю, хранят запасы оружия для городского ополчения, так что голыми не останемся.
Пошли торопливо, почти побежали. Стена приблизилась, стало видно, что по ее верхушке бегают, пригибаясь, воины. Донесся топот и сердитые команды. У самых ворот дорогу преградили двое молодых, еще безусых солдат.
— Стоять! — крикнул один из них, с большим прыщом на носу. — Дальше нельзя! Там сейчас будет жарко!
— Не ори так, — попросил сотник. — Или ты не узнал меня? Кто сейчас командует обороной ворот? Чигрит из Ривана или Одран Седьмой?
— Простите, мессен, — второй солдат, ниже ростом и шире в плечах, похоже, знал Богалака в лицо. — Чигрит из Ривана. Только боюсь, ему сейчас не до вас. Напали, как говорят… ну как их? Гомары…
— Гиппары, — поправил Олен.
— Так что, пара-тройка лишних клинков вам помешает!? — глаза сотника сверкнули гневом. — Вот этот парень, — он ткнул в дернувшегося от неожиданности Бенеша, — маг! И что, от его помощи вы тоже откажетесь?!
— У нас приказ, мы не можем… — зашептал обладатель праща на носу, бледнея и отступая на шаг.
— Надо доложить, — много тверже сказал его товарищ. — Дилак, сбегай по-быстрому, найди кого из десятников, а лучше сотника.
Бледный солдат торопливо развернулся и убежал в сторону левой от ворот башни. Скрылся за ведущей в ее недра низкой и очень массивной дверью. Но быстро вылетел из нее обратно так, словно ему дали хорошего пинка под зад. Вслед за хозяином прыща на носу на улицу выбрался высокий воин в блестящем панцире.
— Так, кто тут? — сказал он очень низким голосом, похожим на гудение пчел в улье. — Махрид Богалак и с ним пара гоняк? Что, не терпится подставить шею под мечи гиппаров?
— Ринус, если они возьмут город, то убьют всех, — старый сотник пожал плечами.
— Это точно, — кивнул высокий. — Надеюсь, что ты не забыл, с какого конца браться за меч. Пойдемте.
Вслед за ним прошли внутрь башни, оказались в круглом помещении, занимающем весь ее первый ярус. У стен стояли бочки со скобами, лежали кучи каких-то бурых кусков. В середине, под квадратом большого люка, откуда свисали веревки с крюками, несколько солдат разводили костер рядом с огромным котлом. Около него валялись черпаки такого размера, что в каждый убралось бы не одно ведро воды.
— Смола, — догадался Олен, почувствовав горький запах.
— Она самая, — кивнул Ринус. — Когда хорошо расплавлена, то течет плавно, аж приятно смотреть! Враги вспыхивают, точно свечки, а уж орут! Красота!
По узкой, идущей вдоль наружной стены лестнице, поднялись на второй ярус, где вокруг центральной шахты, пронизывающей башню сверху донизу, шел дощатый настил, и располагались многочисленные клетушки. Провожатый привел их к одной, с открытой дверью, охраняемой двумя часовыми, и сказал:
