Галина Долгова - Рокировка. Мат
От размышлений меня отвлек сильный удар в мой ментально-эмоциональный щит. Приподняв голову, я с удивлением отметила, что меня прожигают яростным взглядом. Незнакомая женщина лет сорока на вид, плотная, некрасивая, со смутно знакомыми чертами лица. Злость ее была столь же очевидна, как и баснословная цена надетых на нее украшений. Хм… бывшая любовница Данаона?
— Это Миалиэн, — вдруг раздался шепот супруга, сосредоточенно кромсающего кусок мяса на тарелке.
— Миалиэн? — Мой голос был похож на шелест ветра, даже тише, но Данаон каким-то образом все же услышал. И Сайорон тоже.
— Вот-вот, посмотри, чье имя использовала. Красотка, да?
— Сай, — Картас перегнулся через меня и строго взглянул на брата, заставив того умолкнуть, но уже через секунду сам продолжил нашептывать как ни в чем не бывало. — Это старшая дочь дяди. Не обращай на нее внимания. В свое время король даже думать не хотел о том, чтобы сделать ее не то что наследницей, а даже соправительницей супруга, и вот теперь такое. Незнакомая, неизвестная безродная девица — и вдруг признанная королева. А она, кстати, всю свою жизнь о короне мечтала да дядю ненавидела, потому что знала, кто отдал приказ убить ее мать, ради того, чтобы следующая жена родила тому сына. Так что… сама понимаешь.
Я понимала. И особенно ясно, когда смотрела на сидящего рядом с ней молодого симпатичного мужчину, как минимум лет на десять младше и активно строящего глазки кому-то, сидящему за Сайороном Картасом. Что ж, несчастливый брак, тяжелое детство и обида, что не получила того, что должна была получить по закону… Эта женщина была опасна. Причем, как бы смешно это ни звучало, в первую очередь именно для меня. С Картасами она не справится, а вот выместить свою злость на мне попробует. Ну надо же — кажется, я и впрямь скоро начну помогать муженьку. И для начала надо будет позаботиться об этой женщине. Похоже, ей больше нечего терять, и она готова на все. Даже страшно стало. Единственное, что немного успокаивало, так это то, что в таком состоянии она вряд ли способна на хорошую месть. А следом в голове пронеслась мысль, заставив немного истерично усмехнуться. Эх, как-то я неудачно выбрала себе имя. Не хочу иметь ничего общего с этой женщиной и судьбы ее не хочу.
Дальше ужин проходил вполне терпимо. К моему удивлению, Данаон не ограничился рассказом о Миалиэн, а дотошно описывал каждого сидящего за столом в пределах видимости. Сперва я была шокирована его откровенностью, ведь нас мог услышать любой, но спустя пару минут, когда сообразила проверить, поняла, что на нас четверых, включая его отца и брата, лежит полог, не позволяющий слышать внутренние разговоры. Так что за этот час я узнала все практически о каждом: кто он, кто члены его семьи, чем занимается, кого содержит, с кем спит, у кого есть внебрачные дети, даже сколько лежит в личной сокровищнице. Не спорю, информация полезная, но, боже, сколько грязи на меня вылили за какой-то несчастный час!
А еще я узнала, что сестры практически не общаются друг с другом. Это, кстати, заслуга именно Лайаона Картаса, не позволяющего девушкам объединиться и настроить отца против брата. Да и к браку старшей принцессы руку приложил тоже он, наградив ту заодно одним знакомым амулетиком. «Чтобы воду не мутила», как пояснил Сайорон. Второй сестре мужа выбрал тоже мой тесть, подбирая исключительно из угодных ему самому. Да и третьей жениха… В общем, я поняла одно — последние лет — дцать правит в Амирии именно Лайаон Картас, вот только непонятно, почему же он до сих пор не занял место правителя? Чего ждал столько времени?
Но самым поразительным для меня оказалось то, что женщины, обделенные магией, чувствовали себя в Амирии гораздо комфортнее и свободнее, чем магички. Этот факт попирал все законы логики, но оставался фактом. В Амирии не было большего несчастья для женщины, чем родиться одаренной. Всем остальным, судя по завистливым взглядам, которые на меня то и дело бросали местные аристократочки, жилось вполне хорошо. А вот эйсы не рисковали лишний раз даже голову поднять от тарелки, да и выглядели как-то жалко. Их лица светились нездоровой белизной, под глазами залегли тени, а в глазах застыл страх. И словно в насмешку, у каждой на шее болтался огромный амулет, издевательски сверкающий драгоценным камнем. У многих, кстати, он вообще был единственным украшением, если можно так сказать. Зато обделенные аристократки сверкали камнями и глазами, посылая улыбки Данаону и Сайорону. Коне-е-е-чно, — мысленно прошипела я, — меня-то в расчет не берут, а стать фавориткой короля, может, официально и не престижно, но очень полезно. Ладно, это сейчас не столь актуально.
Я перевела взгляд на Картаса. Вот прямо сейчас с трудом верится, что он такая мразь. Просто идеальный муж. Внимательный, заботливый, воспитанный, и даже нюх лайкана не улавливает от него постороннего женского запаха. И дело не в том, что он принял душ, с каллэ это не поможет, а в том, что у него минимум дней шесть никого не было. Проклятье! Лучше бы он вел себя по-прежнему, а не пытался действительно создать из нас семью. Пришлось срочно отвлечься на что-то нейтральное. Например, на Сайорона. Вот этот, кстати, буквально «источал» с десяток ароматов. Понятно, ни в чем себе не отказывает. А еще буквально со всех сторон ощущались запахи похоти и гнили. Ужасно, но среди присутствующих мужчин, кроме Данаона, не было ни одного, на ком бы чувствовался аромат только одной женщины. Во всяком случае из тех, кто сидел ближе ко мне. Мрази!
Внезапно над гулом разговоров раздался легкий хрустальный перезвон. Дружно повернув головы, все уставились на Лайаона, который постукивал серебряным ножом по бокалу. И только дождавшись наступившей тишины, звучным голосом произнес:
— А теперь, позвольте мне сказать тост, — и он поднялся с места. — Я хочу высказать слова благодарности своему брату. За все, что он сделал для меня, моей семьи и Амирии, за мир в нашей стране, за благополучие и уверенность в завтрашнем дне. Я хочу сказать спасибо за то, что он не только признал моего сына достойным преемником, но и одобрил его выбор, благословив их на правление. За достойного правителя! — выкрикнул он, а потом тихо, обращаясь будто к самому себе, добавил: — Я буду всегда помнить тебя, брат! — и залпом осушил бокал.
Дружные выкрики одобрения, звон бокалов, вздохи и даже свист — все слилось в один поток. Присутствующие залпом пили за своего повелителя, выражая ему тем самым «поддержку и преданность». И за всем этим никто сразу и не расслышал надрывного кашля короля.
Как и я. Если бы не взгляд, брошенный вскользь, чтобы понять реакцию правителя на слова брата, я бы тоже ничего не заметила. Только вот раз взглянув, я уже не могла отвести глаз. Король кашлял, задыхаясь и бледнея с каждой секундой. В уголках его губ выступила желтоватая пена, а глаза внезапно закатились.
