Вадбольский 6 (СИ) - Никитин Юрий Александрович
Сразу начался шум, некоторые поднялись, готовые уйти, я сказал громко:
— Мне ваша лояльность не нужна! Вы можете ненавидеть меня и желать мне смерти!.. Я не включаю это в Клятву Крови.
Кто-то крикнул зло:
— Тогда на что?
— Только на ту часть работ, — сказал я быстро, — что вы будете делать в моей закрытой лаборатории. Большинство из вас уверены, что я задумал какую-то блажь, тогда что вы теряете?.. То, что никому не расскажете, и над этим не смогут посмеяться ваши приятели?.. Но разве ваше двойное жалованье и плюс бонусы того не стоит?
Шум стал утихать, наконец тот же выкрикнул:
— Значит, Клятва не предусматривает личную преданность вам?
— Ни в коем случае, — ответил я как можно убедительнее. — Вы сами прочтёте текст заранее. Меня можете ругать сколько угодно. Более того, я с удовольствием выслушаю все ваши придирки, опровержения, доказательства, что я дурак и ничего не понимаю, в спорах рождается истина!
Парень снова сказал с самым надменным видом:
— Мальшик, да вы сами хоть разбираетесь в химии?
Я сказал притворно кротко:
— А вы проверьте. Можете прям сейчас.
Вокруг него весело и злорадно загомонили, это ж как приятно макнуть мордой в грязь нагловатого сынка богатых родителей, возомнившего о себе незнамо что, не зря сюда пришли, зрелище не хуже кулачного боя или хорошего ужина с мамзелями.
Парень вышел ко мне, уверенный и весёлый, сказал громко:
— Я вам задам несколько вопросов. Если сумеете ответить хоть на один, будем считать, что вы в самом деле знаете химию. Итак…
Я вздохнул, приготовился отвечать как можно проще, вообще на пальцах, химия сейчас только-только сделала первые шаги, робко переходя из просветительской формы в практическую.
— Какая, — произнёс он с расстановкой, — главная работа Лаксмана?
Зеттафлопник сразу высветил перед глазами нужную страницу, я ответил с лёгкой ленцой:
— Трудно выделить главную. Наверное, разработанный им беспоташный способ изготовления стекла на основе природной глауберовой соли, это десятиводный сульфат натрия, если кто понимает, о чём я. Но Лаксман предложил ещё и способ получения поваренной соли из рапы соляных озер выпариванием и вымораживанием, разработал технологию селитры, соды и квасцов… Что, не знали? Всё важное! Потому главную назвать трудно.
Он на мгновение опешил, в учебнике Лаксман — ярый противник сжигания лесов для накопления золы, без которой тогда невозможно было приготовить поташ, а без поташа — стекло. Он подается только как изобретатель беспоташного метода изготовления стекла, остальное не влезло бы и без того объемистый учебник, ещё не разделивший химию на неорганическую, органическую и аналитическую.
— Ладно, — ответил он медленно и взглянул с прищуром, — тогда следующий вопрос…
— Давайте, — сказал я легко, — но потом вопрос задам я. И если не ответите, то путь в мою лабораторию вам будет закрыт. Договорились?
Он подумал, глядя мне в глаза, мотнул головой и сказал решительно:
— Нет!.. Я снимаю свой вопрос.
В полной тишине с заднего ряда поднялась рука, я с удивлением увидел девушку, пока единственную на две дюжины молодых людей.
По моему кивку поднялась, строгая и чопорная, произнесла с достоинством:
— От мамы слыхала, что те болеутоляющие пилюли, которой продаются в лавке графини Кржижановской, делались по рецепту некого баронета Вадбольского. Если вы тот баронет… что уже барон, то я готова даже оставить институт химии, чтобы попасть в вашу лабораторию.
Я улыбнулся, наверняка от мамы знает и о некоторых других фармакологических чудесах графини, и может догадаться, что я каким-то боком причастен.
— Надеюсь, — сказал я, — барышне с таким аналитическим складом ума будет очень интересно в моей лаборатории. Как сказал один из местных поэтов «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья век…»
Она ответила ровным голосом:
— Вы и так умелый фармацевт. Зачем мы вам?
— У меня слишком много идей, — ответил я честно. — И вообще… время химиков–одиночек проходит. На смену должны прийти небольшие коллективы во главе с такими замечательными лидерами, как я!
Она улыбнулась, с юмором в порядке.
— Вольноопределяющихся тоже берете?
— Мне диплом не важен, — сказал я. — Диплом и купить можно. Главное, насколько хорошо знаете предмет, который изучаете. А фармацевтика… это так, первая ступенька. Если готовы подниматься на вершину, а то голова может закружиться, я жду!
Несколько человек изъявили желание сразу поступить ко мне на работу, оставшиеся четыре с половиной месяца сумеют совмещать с занятиями, из чего я сделал неутешительный вывод, занимаются с ними ни шатко, ни валко, всё держится на энтузиазме, а настоящие научные школы только-только начинают обрастать мясом.
С другой стороны, только-только сейчас на смену ученому-просветителю приходит ученый-практик. Химики сейчас обязаны помочь развитию промышленности и крупно-рогатого, поднять урожайность зерновых, у нас для этого есть всё-всё!
Здесь даже позорное поражение русской армии ни при чём, вся экономика Россия оставалась той же самой, что и при Иване Грозном. В Балаклавской буре погиб почти весь англо-французский флот, но они моментально прислали на замену столько же мощных кораблей, пушек и солдат для десанта, хотя пришлось обогнуть половину земного шара, а наши к Севастополю никак не могут доставить хоть какие-то подкрепления из-за плохих дорог и всеобщего разгильдяйства.
Только невероятный героизм русских солдат и невероятная косорукость англо–французов, что Севастополь отражал все атаки целый год и нанёс противнику урон, сравнимый с его собственными потерями.
Когда ко мне приехал полный скорби Горчаков, я сказал тоскливо:
— Неужели и теперь не сдвинутся?..
