Ксения Чайкова - Теневые игры
Губы девушки дрогнули, она явственно пробормотала: "…не в охране, а в хорошей порке…" – но милорд Иррион, поглощенный попытками решить насущные проблемы, мало внимания обратил на тихое бурчание провинившейся наемницы. По чести да по совести, ей действительно наподдать надо было бы за то, что недоглядела, а еще лучше – главе гильдии с позором сдать, уж он-то придумал бы неразумной девице хорошее наказание. Потому как – что же это в мире подлунном начнется, если храны своих же клиентов в проблемы втравливать будут?! Но Торин и впрямь нуждался в охране. А эта встрепанная особа уже зарекомендовала себя как отличная специалистка, способная своего подопечного за шкирку едва ли не из Мрака вековечного выдернуть.
Выехали мы через час. Милорд Иррион организовал все так быстро, что я глазом не успела моргнуть, как оказалась в седле с поводьями в руках и простым, но теплым и легким плащом на плечах, Торином по правую руку и Вэррэном по левую. Альм, при первой же возможности содравший с себя кулон и вернувший себе данный богами внешний вил, держался на лошади как профессиональный наездник и являл собой образец выдержки и философского спокойствия. А вот мой подопечный вид имел столь жалкий и беспомощный, что у меня так и тянулись руки подать ему медяк или утешающе потрепать по растрепанным каштановым кудряшкам. Лорранский-старший самолично проследил за сборами вещей его сына, незаметно (как он думал) сунул отпрыску два увесистых кошеля, расцеловал его на прощание, слегка вытянул меня поперек хребта тростью (я приняла это как должное, чувствуя смутную благодарность за неприменение более тяжеловесных предметов), с омерзением покосился на Вэррэна и осенил нашу троицу защитным храмовым знаком. Широкие кованые ворота за лошадиными хвостами милорд Иррион захлопнул самолично, словно опасаясь, что наша теплая компания попытается прорваться обратно в поместье.
Да-а, не так нас провожали пару месяцев назад, не так… Тогда и отреченные в охрану выделены были, и жрец напутственные молитвы читал, и слуги слезы пускали, словно провожая молодого господина на верную гибель. Разве что альм тогда рядом ехал точь-в-точь такой же.
– Очаровательно,- прокомментировала я, оглядываясь на опоясывающий владения Лорранских каменный забор. На мой взгляд, штурмовать его довелось бы долго и упорно, приди кому-то охота напасть на резиденцию графов,- Едва ли не пинками за ворота выгнали. А ну признавайся, Торин, ты что, с любящим родителем насмерть поссорился, вот он и ухватился за первую же возможность избавиться от чадушка?!
– Я-а-а?! – вскинулся подозрительно молчавший последние два часа Торин. Судя по трагическому надрыву, с коим было выкрикнуто это короткое слово, период словесного воздержания у моего подопечного закончился. Я вздохнула с облегчением, потому что надо знать графенка так, как знаю я, чтобы понять: если он притих больше чем на пять минут – это явный признак или нездоровой задумчивости, или даже желания помереть всем назло.- Это не я! Это ты во всем виновата! Ты с твоим гадским альмом, с твоей клыкастой тварью-демоном, с твоими дурацкими принципами и правилами, с твоим бесконечным ехидством, с твоей невыносимой опекой, с твоей рыжеволосой магиней, с твоими чародейскими побрякушками… Это все ты! Ты! Ты мне жизнь сломала!
– Забодай тебя комар, Торин! – взвилась я, едва не взлетая над седлом от злости. Это я жизнь ему сломала?! А сам- то, сам! Из-за него я столкнулась с Каррэном, в обломках рухнувшего замка погубила свою любимую лошадь и клинки, а теперь еще и в эту историю с Вэррэном впуталась! Так кто кому еще жизнь портит?!
Громкость голоса мне явно стоило бы поумерить – кони, уже встревоженные графскими воплями, испугались истерического взвизга и, чувствуя под ногами хорошую наезженную дорогу, понеслись навскопыт галопом. Я по инерции отклонилась назад, едва не сбросив с плеч трепыхнувшую крыльями Тьму, потом выправилась и сжала каблуками бока своей кобылки. Рослый гнедой жеребец Торина вырвался вперед, и мне хотелось догнать его прежде, чем нравная коняга сбросит своего незадачливого седока в придорожные кусты. Сзади, подстегивая свою лошадь, явственно ругнулся Вэррэн.
– Ох, Торин, ни часа без приключений на ровном месте! – с чувством констатировала я, свесившись с седла, сграбастав поводья, за которые судорожно цеплялся аристократеныш, и таким образом сумев задержать и его, и свою лошадь.- Может, тебя магам для опытов сдать? Вдруг они какие-нибудь амулеты или микстуру от невезучести изобретут…
Нагнавший нас Вэррэн ехидно хмыкнул. С лошадью он управлялся просто великолепно, будто растил ее с жеребячьего возраста и кормил с рук.
– А ты чего фыркаешь? Навязался на наши шеи, телепень хвостатый! – мигом нашел другого виноватого графенок, ибо слишком уж многозначительно и демонстративно я поглаживала кончиками пальцев свой поясной ремень. Помня, какие очаровательные и опасные вещички могут скрываться в моей одежде, Торин сглотнул, отвел глаза и перенес свое сиятельное негодование на иной объект: – Все из-за тебя! И скандал из-за тебя! И драка! И бегство! А теперь меня еще из дома родного выгнали!
Вэррэн недобро дернул хвостом и сощурился гак, что мне тут же стало ясно: бестолковый Лорранский, вздумавший оскорблять альма из правящего рода, доживает свои последние минуты в мире подлунном.
– Дэтшитш! – примиряюще, но несколько торопливо, дабы не допустить дело до склоки и драки, вздохнула я. Теперь мы все одной веревкой повязаны. Много ли проку, если поцапаемся?
Языкам Торин обучен не был. Во всяком случае, вытаращился он на меня так, будто я ком огня выплюнула. В очередной раз напомнив себе, что с моим подопечным желательно разговаривать попроще, без использования сложных слов, идиом и межрасовых выражений, я рассеянно повела рукой, потом попросту отмахнулась от покрасневшего от любопытства графеныша и уставилась на обочину.
– А куда мы едем? – примерно через полминуты деловито поинтересовался Тории, тоже попытавшийся созерцать дорогу, но не нашедший в растущих в канаве лопухах ничего, заслуживавшего его сиятельного внимания.
Вопрос был очень интересным и актуальным. Вот умеет Лорранский-младший в смущение и растерянность повергнуть, причем делает это легко, небрежно и словно бы невзначай. Редкий ему талант богами даден, незаурядный, выдающийся. Как бы не побили Торина однажды за него.
– Сначала в Каленару,- спокойно отозвалась я, не увидев, а скорее почувствовав, как вопросительно дернулся Вэррэн.- Вернее, я в Каленару.
– А я? – мигом почуяв недоброе, зашевелился не чуждый эмпатии аристократенок.- И… он?
– Вы останетесь в каком-нибудь трактире недалеко отч столицы. А его зовут Вэррэн. Вэррэн, это Торин. Надеюсь, процедуру знакомства можно считать законченной?
– Я не хочу! – мгновенно ощетинился мой подопечный, приосаниваясь в седле. Я заметила, что на рыси он уже держался вполне уверенно, и мысленно похвалила себя. Моя школа, сразу видно! – Я боюсь! А вдруг он меня убьет?
– Делать мне нечего,- хмыкнул доселе молчавший альм. Узкие губы тронула едва заметная издевательская усмешка. – Хотя… Ради сохранения спокойствия и тишины…
Глаза у графенка стали как плошки. Еще чуть-чуть – и завоет.
– Дэтшитш,- вновь поторопилась пригасить свару я. Похоже, незнакомое слово Торина завораживало и успокаивало, и не воспользоваться этим было бы просто грехом,- Не бойся, ты же маг. Как шарахнешь агрессора каким-нибудь заклинанием – мало не покажется!
– Ну да, маг,- мигом скуксился мой подопечный,- Чего я умею-то…
– Усыплять! – от всего сердца посетовала я. Уж очень ловко мой милый клиент навострился отрабатывать сие нехитрое магическое воздействие на своей хране, как бы до беды это нас всех не довело.
– Зачем тебе нужно в Каленару? – тихо поинтересовался Вэррэн. Тьма деловито затопталась на моем плече, шумно втягивая воздух черными кожистыми ноздрями, махнула хвостом и спокойно сложила крылья, явно приняв альма за своего. И на том спасибо, а то она у меня нравная, не приведи боги, бросится.
– Дом закрыть нужно. Еще некоторые вещи забрать. Да и увидеться кое с кем не помешало бы,- равнодушно отозвалась я.
Вэррэн удивленно повел на меня жемчужно-белыми глазами. Но промолчал.
– Ну прости, милая. Прости, пожалуйста. Работа у нас такая скотская. Не сердись. А смотри, что у меня есть!
Я с заискивающей улыбкой выудила из сумки завернутое в чистую тряпицу сырое говяжье сердце. Тьма презрительно дернула носом и повернулась к подношению хвостом, не удостоив меня даже обрывка мыслеобраза.
– А вот еще! Ну понюхай хотя бы!
