Константин Асмолов - ФЭНТЕЗИ-2003
Цаддак вспомнил холодное, надменное лицо служителя Бодана и его тяжелые, словно падающие в песок орихалковые слитки, слова:
— Мы поможем вам добыть денег на ваше плавание, капитан. Но у нас есть условие: вы возьмете с собой человека, которого мы вам укажем. Этот человек поможет преодолеть магическую оборону открытого вами острова…
«Великий колдун, — робея, подумал тогда Цаддак. — Придется брать на борт колдуна…» И ошибся — вместо умудренного годами мага на палубу «Сверкающего копья» ступил молодой повеса, с позором изгнанный из отряда царских телохранителей и попавший в немилость к Их Величествам из-за какой-то грязной истории с убийством на почве ревности. Несмотря на высокомерный нрав, капитану он нравился — интересный собеседник, знающий все закулисные интриги двора, сибарит, захвативший в путешествие большой сундук с благородными винами, азартный игрок, часто и легко проигрывавший капитану в кости довольно приличные суммы… Но симпатия симпатией, а как ожидать от такого мотылька, что он сумеет справиться с силой, поднявшей к небесам волну высотой в пятьсот локтей? И хотя капитан продолжал втайне надеяться, что под маской придворного щеголя скрывается грозный и могущественный чародей, по трезвом рассуждении выходило все куда как прозаичнее: служители Бодана просто спихнули ему опального царедворца, от которого по каким-то причинам сложно было избавиться в столице. Заодно и слугу из своих на корабль пристроили — то ли за Кешером присматривать, то ли за ним, Цаддаком. А то набьет капитан трюм орихалковыми самородками да и направит корабль куда-нибудь в гавани Благодатного Полумесяца, вместо того чтобы смиренно сложить добытые сокровища у ног Их Величеств, Господ Моря и Суши…
Помоги им, горячо взмолился Цаддак, обращаясь к За — Владыке глубин и покровителю моряков. Помоги этим двоим живыми добраться до земли, как помог когда-то мне. Помоги, и, вернувшись в Город Трезубца, я принесу тебе в жертву самого тучного тельца из тех, что пасутся на пастбищах Аталанты.
Он крепко вцепился в поручень, наклонившись вперед и высматривая в волнах изогнутый силуэт маленькой лодки. Мастер Кешер, работавший веслом с неожиданной для его изящного сложения силой, преодолел уже больше половины расстояния, отделявшего триеру от полосы белопенных бурунов. Цаддак, прищурившись до рези в глазах, наблюдал, как крошечное суденышко, не замедляя скорости, взлетает на гребень нависшей над провалом волны и исчезает в невидимой с палубы кипящей бездне. Внутри у него все замерло, будто он сам обрушился в колышущуюся пучину. Проклиная не вовремя обидевшегося Морского Лиса, обладателя единственного на «Сияющем копье» магического кристалла, приближавшего самые удаленные предметы на расстояние вытянутой руки, капитан всматривался в даль, надеясь увидеть, как лодка с Кешером и Ори выныривает из бушующих волн у подножия водяной стены, но тщетно. Лодка исчезла, то ли раздавленная могучим напором воды, как это было с «Белым Цветком Лотоса», то ли захваченная водоворотом и пошедшая ко дну, в царство Великого Эа. Цаддак еще долго стоял у борта, пытаясь разглядеть хотя бы всплывший на поверхность мешок, но так ничего и не увидел.
3. Ори
Кто-то бил его по щекам. Каждый удар отзывался в голове глухим гулом, словно вместо головы у него был барабан. Ори с огромным трудом приподнял веки, залепленные засохшей слизью, и попытался сфокусировать взгляд. Все плыло и струилось, будто он еще находился под водой. Высоко в черном небе сияли крупные звезды. На их фоне громоздилась бесформенная темная фигура, мерно раскачивавшаяся из стороны в сторону и лупившая его по лицу тяжелой, железной ладонью. Ори попытался уклониться — в то же мгновение позвоночник пронзила острая боль, и он застонал.
— Живой, — произнес знакомый голос. — Что ж, слава Хэмазу…
Хозяин, подумал Ори прежде, чем вспомнил имя своего господина. Это хозяин, он меня вытащил… Кешер, Кешер Аш-Тот, Мастер Меча…
— Ну, хватит валяться, — сказал хозяин. — Маску можешь снять, тебе она больше не нужна. Воды ты глотнул немного, если бы не поднырнул под лодку и не получил килем по башке, скакал бы сейчас, как горный козел… Ну, давай, давай, поднимайся.
Маска, подумал Ори, чуть удивившись, какая маска? Тут он вспомнил, как хозяин развязал маленький желтый бурдючок (их лодка была уже неподалеку от страшного кипящего провала и приближалась к нему все быстрее) и извлек на свет две полупрозрачные тонкие маски, сделанные словно бы из рыбьего пузыря. Одной такой маской он залепил себе лицо, а вторую приказал надеть Ори. Так вот, значит, что это на глазах — вовсе не слизь, а маска…
Он с облегчением содрал с себя тонкую, прилипшую к коже пленку. Дышать сразу стало легче, как если бы раньше воздух проходил в легкие через какую-то преграду. Впрочем, может, именно так оно и было — первые минуты, проведенные в маске, он почти задыхался, зато когда на лодку обрушилась огромная, застилающая небо волна, оказалось, что странная пленка совсем не пропускает воду. Ну, может быть, чуть-чуть: все-таки в конце концов он нахлебался. Однако если бы не маска, это произошло бы гораздо раньше.
Ори с трудом приподнялся на локтях. Движения причиняли боль, хотя и не такую острую, как та, что минуту назад белой молнией прожгла ему спину. Когда-то давным-давно младший жрец Дагон переусердствовал во время ежевечерней экзекуции и ударом плети повредил семилетнему Ори позвоночник. Целителям Дома Орихалка удалось поставить мальчика на ноги, но время от времени старое увечье напоминало о себе. Что касается брата Дагона, то к тому времени, когда Ори выздоровел, он уже давно насаждал культ Водана в одной из заштатных колоний Аталанты.
— Вставай и принеси воды, — велел хозяин. Голос у него был веселым — значит, пока все шло так, как он и задумывал. — Да пошевеливайся — у нас гости.
Ори, постанывая, встал на четвереньки. Влажный песок разъезжался под ладонями. Повернув голову, он увидел горевший неподалеку небольшой костер, издававший сердитое шипение и разбрасывавший вокруг яркие искры. Дрова сырые, подумал Ори, вот и шипят, как потревоженные змеи…
У костра сидела женщина. Лицо ее скрывалось в тени, но Ори разглядел длинные черные волосы, ниспадавшие на полные, жирно поблескивающие в отблесках пламени бедра. Она сосредоточенно смотрела в огонь, не обращая на мальчика внимания.
— Уже иду, господин, — заверил он мастера Кешера и, шатаясь, поднялся на ноги. Судя по всему, они находились на берегу, шагах в двадцати от кромки волн. Невидимое море мерно вздыхало где-то в темноте. — Сейчас, только возьму кувшин…
