Мэри Розенблюм - Цветное видение
Джереми соскочил наземь и направился к дому.
Становилось прохладно. Я вскрыла колу, уселась рядом с Крисом и протянула банку ему. Он сделал несколько глотков и сел. В жизни не пила ничего вкуснее этой теплой газировки. Мы прикончили банку в одну минуту. Птицы пели по-ночному: нежно-розовым, синим и зеленым, с небольшими проблесками света, как у светлячков, которые запомнились мне, когда мы жили в штате Огайо.
— А как так получилось, что ты перворожденная, но ничего не знаешь о магии? — через некоторое время поинтересовался Крис.
Я немного подумала.
— Наверно, я просто была не в курсе, что это и есть магия, — Я пожала плечами. — Просто мир был таким… в нем был робкий народец и единороги, одни животные разговаривали с мамой, другие — нет.
Я снова пожала плечами.
— А как… как Зороан забрал ее?
Я сглотнула. Этот момент до сих пор снится мне. В кошмарах.
— Она… Она провалилась сквозь дверь, которая однажды просто взяла и открылась. Мы гуляли в лесу. Тогда я была еще совсем маленькой.
Я снова пожала плечами. Мне до сих пор мерещится эта дверь, а за ней — ничто, и мамино лицо, когда она туда проваливалась.
— Папа велел никогда ни с кем об этом не говорить. И я не говорила. Пока не встретила тебя, — сказала я Крису. — И я не знаю… — Я уставилась на пустую банку из-под колы. — Кажется, я начала думать, что… понимаешь, что, может быть, все было совсем не так, как мне запомнилось.
Джереми все не возвращался. Возможно, его мама узнала, что он сбежал с уроков, и теперь у него неприятности. Интересно, нас он не выдаст? Может, и расскажет обо всем, если ему слишком уж сильно влетит. Джереми явно не хотелось, чтобы мы шли к нему. Вызовут ли они полицию? Отдадут ли Криса обратно мистеру Телеомаре, как думает Джереми? Я следила, не появился ли грязно-серый вой полицейской машины или серебряный туман. А что толку, даже если я их замечу? Что мы можем сделать? Мне вспомнилось, как кричал Крис — и вдруг меня словно стукнуло: ведь Зороан то же самое делал и с мамой. А потом я поняла, что Крис плачет, тихо-тихо, и от этого темно-золотого плача мне сделалось еще грустнее.
Я обняла Криса за плечи, потому что знала, что он думает о том же, о чем и я.
— Ребята, вы здесь?
Ох, до чего же приятно было услышать шепот Джереми!
— Здесь, здесь! — отозвалась я.
Когда он забрался в форт, волоча за собой рюкзак, мне захотелось обнять его.
— Ты не разболтал про нас!
— Чего-чего? Ты вправду думала, что я такое трепло? Вот спасибо, Мелани! Я друзей не сдаю! — Его слова были уродливо-оранжевыми.
— Извини, пожалуйста, — мне сделалось очень стыдно. — Я думала… У меня никогда раньше не было настоящего друга. Я, если можно так выразиться, не знаю правил. Тебе влетело?
— Еще как! Дай-ка сюда фонарик, — Джереми опустил рюкзак на пол и включил фонарик. — Меня теперь никогда никуда не выпустят из дому, раз я сбегаю с уроков. А твой отец, наверно, позвонил в полицию, когда ты не пришла домой. Кто-то видел, как мы уходили вместе. Я сказал, что ты была очень расстроена и я пытался отговорить тебя уходить, но ты меня не послушала, а потом я подумал, что раз уж все равно ушел из школы, то почему бы мне не погулять? Маме понравилось, что я пытался тебя отговорить, потому, думаю, она мне поверила. Может быть. Я вам принес воды — налил в бутылку из-под молока — и стащил кое-что из кладовки в гараже. На кухню я заходить не решился… Мне пришлось пройти мимо родительской спальни. Они сейчас ругаются, выясняют, кто виноват, что я такой, — Джереми улыбнулся, но улыбка получилась какой-то неубедительной. — Думаю, верх возьмет мама, а крайним окажется папа.
Вода отдавала кислым молоком, но я не жаловалась, да и Крис тоже. Также Джереми принес арахисовое масло и пачку крекеров.
— Больше ничего не удалось добыть, — Джереми поморщился. — Остальное все в консервных банках. Так что вот.
Он достал с полки старый столовый нож и принялся мазать крекеры маслом.
— Крис, ты не хочешь мне объяснить, что происходит? Пока не явилась полиция и нас всех не арестовали.
— Насчет полиции можешь не беспокоиться.
Крис набил рот крекерами, и мне снова представилось, как он сидел в своем кресле днями и ночами среди этих лоз.
— Беспокоиться надо о Зороане, — с набитым ртом продолжал Крис. — Он хочет заполучить всю силу перворожденных. — Крис проглотил крекер и глотнул еще воды. — Она становится более концентрированной. Сила перворожденных. Раньше перворожденных было много. Но некоторые умирают, не заведя детей. Поэтому тех, кто владеет этой силой, все меньше и меньше. Если Зороан завладеет всей силой… — Крис пожал плечами, — думаю, наш мир просто исчезнет. Или, возможно, Зороан превратит его в нечто другое. Или воспользуется этой силой, желая всем все испортить. Я… я просто не знаю. Но он тайно похищает перворожденных вот уже… наверно, тысячу лет, если не больше. Через некоторое время его вычислили, и мы стали осторожней. Но сейчас он настолько силен, что с ним просто невозможно бороться. Выход один — держаться подальше от его ловушек, вроде той, в которую я угодил. — Крис отвел взгляд. — Ему требуется некоторое время, чтобы полностью вытянуть всю силу из перворожденного.
Меня передернуло, а у Джереми округлились глаза.
— А что бывает после того, как он… вытягивает всю силу? — спросил Джереми в конце концов.
— Не знаю, — Крис посмотрел на крекер, который держал в руке. — Наверное, просто смерть. В смысле… никто ведь никогда не возвращался, — Он снова посмотрел на крекер, уже окончательно раскрошенный. — Наверное… я просто надеялся… я думал… Чего мне было терять? — Теперь его голос сделался тусклым, будто старый металл. — Я думал: вдруг они все тогда снова будут со мной?
Я бы тоже попыталась, если бы считала, что это может вернуть маму.
— Ладно, ладно, тайм-аут окончен! — Джереми замахал руками. — Я теперь верю в магию. Меня в жизни больше никуда не выпустят, потому что я прогулял школу. Меня, возможно, арестуют за похищение. И потому я хочу объяснений. Что происходит? Только по-человечески, пожалуйста. — Он сердито посмотрел на Криса. — Что это за штука с перворожденными? Что мы видели, когда забрались туда… все эти странные деревья и прочее? Где находится твой мир?
— Здесь, — Крис пожал плечами. — Я думаю, вам открываются истинные обличия, когда вы рядом со мной. Это… представь, что ты можешь видеть только красное, синее и зеленое, а все желтое для тебя невидимо. Что тогда будет?
— Мы будем постоянно врезаться в школьные автобусы.
— Но ты и не чувствуешь желтых вещей. Ты просто не знаешь, что они тут есть. Ты проходишь сквозь них.
![Ольга Гусейнова - Согрей мою душу[СИ]](/uploads/posts/books/447/447.jpg)
