Больной ублюдок - Fear no evil
— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня.
Я желал ей смерти, подумал он. Это я ее убил. Ну и пусть.
Глава 3
В третий раз Том приснился ему, уже когда начались летние каникулы. За прошедшее время он снова повзрослел — теперь ему было не меньше тридцати. Он больше не пытался болтать ногами, сидя на стуле, но в остальном изменился мало — разве что стал выше, бледнее, а голодный огонь в его темных глазах горел, не угасая.
— Здравствуй, Гарри, — сказал он невозмутимо, как будто зашел на чай.
— Привет, — настороженно ответил Поттер. — Тебе что‑то нужно?
Том рассмеялся. Теперь у него был холодный, резкий смех, в котором было мало веселья.
— Я решил, что ты заскучал.
— Ничуть, — решительно возразил Гарри, невольно подстраиваясь под тон собеседника. Он действительно не скучал и не мог пожаловаться на жизнь. После того, что случилось с Верноном и его сестрицей, тетя Петуния почти перестала обращать на него внимание, что, впрочем, вполне его устраивало. Гарри не знал, догадывается она о чем‑то, или просто поглощена своей утратой, но иногда он ловил на себе ее настороженный взгляд. От Петунии воняло страхом — в последнее время Гарри хорошо научился определять эмоции окружающих людей. Петуния боялась — боялась его, и ему нравилось это. Страх — это власть, так сказал Том. Власть ему тоже нравилась.
— Ты все еще спишь в чулане, — заметил Том.
Гарри пожал плечами.
— Я привык. Я тут чувствую себя Монстром — из — Чулана. Правда, здесь полно пауков, но они мне не мешают.
Том прищелкнул языком.
— Похвальная скромность, — сказал он саркастически. — Но ты можешь получить больше.
— Для этого надо кого‑нибудь убить? — спросил Гарри, испытующе глядя на него. — Так?
— У твоего кузена, — продолжил Том, внимательно наблюдая за его реакцией, — целых две спальни. Он, конечно, жирный, но не настолько, чтобы спать на двух кроватях.
— Дадли урод, это да, — сказал Гарри, — но убивать его я не хочу. Да и тетю жалко. Она его любит, как‑никак.
— Как скажешь, — легко согласился Том. — Ну, хороших тебе каникул.
Каникулы и впрямь были хороши — настолько, насколько хороши они могут быть, когда тебе десять лет. Несмотря на жару, установившуюся с конца мая, от которой плавился асфальт на запыленных улицах, Гарри вовсю наслаждался неожиданной свободой. Большую часть времени он проводил вне дома, бесцельно шатаясь по Литтл Уингингу, или лежа в тени древних дубов, что росли в глубине парка, и непременно стараясь держаться подальше от двоюродного брата. Смерть отца повлияла на Дадли не лучшим образом. Из обычного избалованного идиота он стремительно превращался в озлобленного хулигана. Уже не раз матери детей, которых он избил или ограбил, приходили жаловаться Петунии, но та, сломленная и уставшая, не могла сделать ничего, чтобы приструнить сына. Дадли грубил ей в ответ на все увещевания и угрозы. «Ты попадешь в тюрьму!» — кричала ему этим утром Петуния. — «Что сказал бы твой отец?!» «Мой отец умер», — ответил ей Дадли и, громко хлопнув дверью, вновь вышел на улицу. Гарри, притаившись в кустах жимолости, растущих под окнами, слышал эту перепалку, и слышал также, как после ухода сына тетя разразилась горькими рыданиями. Ему действительно было жаль эту иссохшую женщину с мертвыми глазами, но он никогда не осмелился бы предложить ей свое сочувствие. Не после того, что он сделал.
С такими невеселыми мыслями Гарри покинул свое убежище в кустах и направился к центру города. Он шел, не глядя по сторонам, и поэтому не заметил, что его ждут, пока не споткнулся о выставленную Пирсом Полкиссом подножку и не растянулся на земле, больно ударившись подбородком.
— Ух ты, кто тут у нас, — пропел Пирс, мерзко скалясь. — Мелкий уродец. Гони монету.
— У меня нет денег, — честно сказал Гарри, поднимаясь на колени. — Ты и сам знаешь.
В его поле зрения появилась громоздкая туша — такая здоровая, что застила весь свет. В голубых глазах Дадли читалась злоба — та самая беспричинная злоба, которую обычно называют животной, но которая на деле свойственная лишь людям.
— Эй, Дад… — начал Поттер, но договорить не успел: кузен с размаху пнул его по ребрам. Гарри вновь распластался на земле под дружный гогот Дадли и его приятелей. Дыхание перехватило, и он подумал что, наверное, у него внутри что‑нибудь сломалось. Надо бежать. Против трех здоровенных идиотов у него нет шансов.
— Что, урод? — прошипел Дадли. Он тоже похож на пса, понял Гарри. На бойцового пса. Еще щенок, конечно, но… Уродливая морда и бешеная злость. Из тех, кто не гавкает, а сразу вцепляется в глотку. — Нравится?
— Что тебе нужно? — спросил Гарри. Ему наконец‑то удалось встать. Теперь выждать удачный момент, и…
— Что мне нужно? — на тупой физиономии Дадли изобразилось нечто вроде задумчивости. — Да ничего. Только это.
Он замахнулся для удара, но на этот раз Гарри был готов. Он увернулся, оттолкнул не ожидавшего нападения Пирса и побежал по улице так, что только ветер в ушах свистел. Дадли ржал и улюлюкал за его спиной. Он не пытался преследовать его — зачем, ведь вечером кузен сам придет домой. Несмотря на это, Гарри пробежал еще несколько кварталов, прежде чем остановился. Он задрал футболку и ощупал свои ушибленные ребра. На боку уже расплывался огромный синяк, но, кажется, кости были целы.
Не убоюсь зла, напомнил себе Гарри. Дадли еще не знает, с кем связался. Думает, что если он здоровый, как боров, то ему все можно. Безмозглый маггл.
Слово всплыло откуда‑то из глубин памяти, и Гарри сам удивился тому, каким привычным оно ему показалось, хотя он был уверен, что прежде никогда его не слышал. Маггл. Не слово — плевок.
Гарри показалось, что он слышит холодный смех Тома. Он обернулся. Неподалеку три маленькие девочки играли в куклы на лужайке. Миссис Фигг ковыляла куда‑то со своей вечной клетчатой кошелкой в руке. Тома не было. Ну конечно, дубина, мысленно обругал себя Гарри. Том появляется только во сне. Хотя он готов был поклясться, что минуту назад слышал этот смех…
— Сегодня днем Дадли со своими дружками хотели меня поколотить, — сказал Гарри. Он специально пораньше вернулся домой и сразу же лег спать для того, чтобы встретиться со своим странным другом. Том стал еще старше, в его темных волосах уже показалась седина, а в глазах зажглись злые алые огоньки, впрочем, Гарри это уже не удивляло.
— Я знаю, — ответил тот. — И ты решил, что довольно терпел своего мерзкого братца.
