Галина Полынская - Уно
– Замечательная идея, Брамс, – усмехнулся Уно. – Я прямо сейчас пойду и сражусь со всеми Таггеррами вместе взятыми. Ты немного переоценил меня.
– Ты должен что-нибудь придумать! Должен! – Попугай ходил взад вперед, время от времени, наступая лисенку на хвост. – Ты не можешь все так оставить! А сейчас надо уходить, уходить! Надо бежать!
Брамс заметался, и отдавил Конти лапу.
– Перестань, успокойся, – Уно поймал его за крыло. – Дай мне подумать. Надо решить, куда же все-таки идти.
– Какая разница? – не унимался Брамс. – Надо драпать, и все тут!
– Тебе хорошо говорить, ты ни за что не отвечаешь, а у меня на руках остается нервная скандальная птица с дрянным характером и маленький ребенок. Я несу за вас ответственность.
– У меня золотой характер, – возразил Брамс, – просто меня всю жизнь окружали одни неудачники. А насчет Конти ты не беспокойся, я беру его на себя и воспитаю малыша в духе любви ко всем пернатым.
– Я буду себя хорошо вести, – Конти заглянул в глаза Уно. – Я всегда был хорошим, мама с папой гордились мною.
– Малыш, – Уно погладил его, чувствуя, как опять закололо глаза. – Если бы ты был самым плохим лисенком на свете, я бы ни за что тебя не бросил, да и Брамса тоже.
– Значит, мы идем с тобой? – уточнил попугай.
– Да.
– Хорошо, тогда я сбегаю за вещами.
– Давай, только быстро.
– А ты не хочешь пойти со мной?
– Боишься, да?
– Любой может обидеть бедную больную птичку.
– Птичка, ты здоровенный попугай с убийственным клювом, и кроме нас здесь больше никого нет. Иди к себе, а я пойду в дом Конти, посмотрим, что там уцелело.
– А к себе ты не зайдешь?
– Нет, я там уже был и взял все, что мне надо. – Уно потрогал серебряный медальон. – Поторопись, Брамс, встречаемся здесь же, у пня.
– Я мигом! – переваливаясь с лапы на лапу, попугай заторопился прочь. А Уно взял на руки Конти, и направился к полуразрушенному жилищу лисенка.
Глава третья
Брамс быстро вернулся обратно. Уно с Конти сидели у пня, рядом, на траве, лежал узелок с вещами лисенка.
– А вот и я! – сообщил попугай, на спине у него красовалось нечто вроде пестрого рюкзака. – Вы без меня скучали?
– Скучали, – улыбнулся Конти.
– А ты, Уно, скучал без меня?
– Нет. – Уно сидел, прислонившись спиной к пню. – И не тарахти над ухом.
– А что такое?
– Я пытаюсь смириться.
– С чем?
– С тем, что произошло.
– И как?
– Не получается. – Уно вздохнул, открывая глаза. – Ты когда-нибудь чувствовал, Брамс, как от бессильной ярости дрожит сердце?
Попугай глубоко задумался, и сказал:
– Пожалуй, нет. У меня от ярости только лапы трясутся, а с сердцем все в порядке. Ну, что, мы идем или будем продолжать тут сидеть, ожидая Таггерров?
– Для начала надо похоронить Кеолу, Тори и остальных.
– Что? – завопил Брамс. – Мы на это потратим месяцы! Нет, годы!
– Мы не можем оставить их гнить, – твердо сказал Уно. – Я с места не сдвинусь, пока они здесь лежат.
– Это неразумно! Неразумно! – Брамс ходил взад-вперед, поправляя съезжающий рюкзак. – Им уже ничем не поможешь, а у нас еще есть шансы! Ты только представь – копать ямы и сваливать туда трупы! Нет, я не могу! Это не для меня! Вот, я только представил себе эту картину, а у меня уже голова начала болеть, меня уже тошнит…
– Брамс! Замолчи немедленно! – не выдержал Уно. – Мы не будем, как ты выразился, копать ямы и сваливать трупы! Мы отнесем их всех к Небесному Озеру, говорят, раньше там была Усыпальница львов…
– А, значит, мы их будем топить? – уточнил Попугай.
– Подбирай выражения! Мертвые или живые, они все равно мои друзья и всегда останутся ими!
– Да, я понимаю, – попугай скорбно вздохнул, и опять поправил свой рюкзак. – Пожалуй, я подожду тебя здесь, дабы не оскорблять памяти…
– Брамс!
– Но, надо же кому-то присматривать за Конти! – он кивнул на крепко спящего лисенка. – Проснется, испугается…
– Ладно, сиди здесь, все равно от тебя никакого толка.
Уно поднялся и быстро пошел прочь.
– Вот и чудненько, – Брамс сбросил рюкзак и уселся рядом с лисенком.
Солнце постепенно клонилось к закату. Слушая мирное сопение Конти, Брамс не заметил, как задремал сам…
Проснулся он от резкого тычка в бок. Попугай подпрыгнул, широко распахивая круглые от ужаса глаза.
– Помогите! – завопил он. – Спасите! А, это ты, Уно… Как ты меня напугал! – Он схватился за сердце, и уселся на свой рюкзак. – Ох! Ты уже вернулся? Так быстро?
– Вообще-то, прошло часа четыре.
– Да, ну? – безмерно удивился Попугай. – Неужели я проспал столько времени?
– Судя по всему, да. А где Конти?
– Конти? – Брамс огляделся. – Конти, говоришь?
– Да, маленький такой, рыженький лисеночек, помнишь?
– Помню, помню, – пробормотал попугай. – Где-то тут только что был…
– Могу предположить, что он был тут четыре часа назад, – нехорошим голосом произнес Уно. – Здорово ты за ним присматривал!
– Я, правда, не знаю, куда он мог подеваться, – затарахтел Брамс. – Дети, они же обычно долго спят! Понимаешь, они во сне растут, поэтому им спать надо много… впрочем, это не важно. Он, наверное, просто отошел куда-то ненадолго, и скоро вернется, а если не вернется, надо будет прочесать лес! Ты пойдешь в северном направлении, а я в южном. Или нет, давай наоборот, ты в южном, а я…
– Я убью тебя, Брамс! Оторву твою пустую болтливую голову! Если с Конти что-нибудь случится или уже что-нибудь случилось, знаешь, где ты окажешься? Знаешь?
– Кажется, догадываюсь, – хмуро буркнул попугай.
– Правильно, ты отправишься обратно в помойку!
– Так я и думал! Ты до конца моих дней будешь напоминать мне об этом! Если уж на то пошло, любой мог бы оказаться на моем месте!
– Не думаю! Кстати, а что ты там делал? В то время как остальные сражались с Таггеррами, что ты делал в помойной яме?
– Я туда упал, – с достоинством ответил Брамс. – Я был ранен! Я сражался как тигр, нет, как лев, нет, как целый легион львов!
– А я думаю, что ты туда дезертировал, а крыло вывихнул уже в яме!
– Не пора ли нам заняться поисками Конти? – мрачно сказал Брамс. – Рыженький такой лисеночек, помнишь?
– Меня не нужно искать, – раздался голос из-под земли. – Я здесь.
– Я нашел его, нашел! – воскликнул Брамс, подбегая к яме под корнями, где раньше прятался сам. – Вот он! В яму забрался!
– Что ты там делаешь, малыш? – Уно осторожно вытащил лисенка наружу.
– Брамс очень сильно храпел, и я никак не мог заснуть, – Конти жмурился от солнечного света и зевал, – а там, под пнем тихо, и я уснул. Проснулся когда вы разговаривать начали.
– Так почему же ты молчал и не отзывался? – возмутился попугай. – Я столько о себе тут выслушал за это время!
