Кэтрин Ласки - Одиночка
«А что останется мне кроме молока? Одни луковицы? Ужас!»
И он принялся копать с удвоенной силой.
* * *Волчонок прекрасно усвоил урок. Медведица искоса следила за ним и заметила, что за очень короткое время он приспособился как-то по-особенному подворачивать кривую лапку и теперь мог пользоваться ею почти так же ловко, как и остальными.
Фаолан не только учился на удивление быстро, но и проявлял при этом завидную изобретательность. Но все же медведицу не покидало беспокойство, что она слишком мало знает о волчьих повадках. Ведь медведи старались держаться особняком, в отличие от сов, которые заключили с волками нечто вроде тайного союза еще в пору, когда те только появились в стране Далеко-Далеко. Иногда медведице казалось, что будь она совой, то Фаолану досталась бы более заботливая мать. Но, конечно, глупо было тратить время на пустые мысли и сожаления о том, чего в любом случае не могло быть.
Вместо этого она упорно пыталась вспомнить все, что знала о волках. Однажды с высокого утеса она наблюдала, как вместе охотились две волчьи стаи. Сразу было понятно, что поведение волков сильно отличается от охотничьих повадок медведей – те гораздо крупнее и сильнее, а волки недостаток физической силы компенсируют сообразительностью. И медведи никогда не сбиваются в стаи. Наверное, поэтому они и думают по-другому. Вот оттого-то волки и кажутся им такими сложными и загадочными.
«А еще совы! Совы такие умные!» – продолжила размышления медведица. Они умеют делать оружие и инструменты. В огненных кузнях они мастерят железные когти, которые прицепляют к своим собственным. Ей вдруг подумалось, что медведи не такие умные, как раз потому что крупнее, больше волков и гораздо больше сов. А потом в голову ей пришла самая тревожная мысль: «Наверное, я слишком глупа, чтобы воспитывать волчонка!»
Они возвращались в пещеру, и медведица обернулась, чтобы посмотреть на несчастного детеныша. Он совершенно выбился из сил и едва переставлял ноги, шатаясь из стороны в сторону и то и дело сходя с узкой тропы. Наверное, сейчас ему будет трудно даже цепляться за ее загривок. «Ну что ж, – подумала медведица. – Пусть я и глупая, но какая уж есть. Кроме меня, у него совсем никого нет». Она повернулась и взяла малыша так, как обычно носила медвежат, проживших на свете всего одну луну: голова его была зажата у нее в пасти, а тело болталось. С того момента, как медведица нашла Фаолана, прошло не менее двух лун, но он все еще был настолько маленьким, что такой способ переноски не представлял никаких сложностей.
Завтра им предстоит еще более долгий путь – к беличьим запасам коры. Кора белой сосны, которой белки устилают свои гнезда, – один из самых питательных продуктов, какие только можно отыскать весной, когда медведям чаще всего приходится есть траву, корни, орехи. Впрочем, если повезет, они найдут и саму белку, хотя мясо обычно появляется позже. Но ведь всегда есть надежда наткнуться на труп животного, не пережившего зиму. Даже сейчас, по дороге в берлогу, медведица постоянно вертела головой и принюхивалась, пытаясь различить характерный запах гниющей плоти.
* * *На весну и на лето медведица нашла новую берлогу самую уютную из тех, в каких ей доводилось жить. Берлога эта располагалась в ольховой рощице близ реки, у переката, в котором скоро запрыгает форель. Прямо у входа кивали головками желтые лилии, а крутой спуск к реке был сплошь усеян синими ирисами.
К тому времени, когда они добрались до нового места жительства, Фаолан уже спал. Впрочем, сон никогда не мешал ему сосать молоко. Так что медведица уселась, вытянув задние лапы, и, пока малыш подкреплялся, наблюдала за закатом, окутывавшим все вокруг мягким лиловым светом. Зеркальная поверхность реки отражала кудрявые облачка. Погода сегодня была совсем не та, что во время бури, когда нашелся Фаолан.
Медведица перевела взгляд на насытившегося щенка. С каждым днем он удивлял ее все больше. Кривая лапка не самое странное в нем по сравнению с едва заметной отметиной на подушечке. Тусклые рукава спирали чуть просматриваются, но обладают каким-то гипнотическим воздействием. Что означают эти линии? Откуда взялся Фаолан? Почему река принесла его именно к ней? Есть ли у него родственники? Волки обычно держатся стаями, а медведи – одиночки. Сможет ли она заменить ему не только мать, но и целую стаю?
– Урскадамус! – тихо пробормотала медведица.
И таких нерешенных вопросов у нее оставалось еще слишком много. Она знала, что волки не умеют сидеть, как медведи. Наверное, они и молоком своих детенышей иначе кормят; наверное, они при этом лежат. Но она боялась, что, лежа, неловко повернется и ненароком задавит Фаолана. Он такой маленький, а она такая огромная!
А еще волки не умеют вставать на задние лапы, и это особенно неудобно. Стоя во весь рост, она многое видела, оценивая окружающую обстановку. Жалко, что Фаолан так не умеет. Можно ли вообще научить волка стоять на задних лапах и хоть немного передвигаться в таком положении? Надо будет попробовать.
Медведица еще раз посмотрела на волчонка и нежно обняла его, ткнув носом. Она очень любила его. Странно, конечно. Другие медведи наверняка отнесутся к ней с подозрением. Но ее совершенно не заботило их мнение.
* * *Фаолан немного поерзал и еще сильнее погрузился в спокойный, сытый сон. Он привык к звукам, которые издавало большое тело медведицы – ворчание переваривающего пищу живота, шумные вдохи и выдохи, – но громче всего стучало ее величественное сердце. Его ритмичное биение стало для него колыбельной песней, навевавшей сладкие сны. Про себя он уже называл медведицу не Кормилица, а Гром-Сердце.
Глава пятая
Первые уроки
При первых проблесках зари Гром-Сердце бесцеремонно выпустила Фаолана из объятий и бережно, но уверенно ткнулась носом в его мордочку:
– Смотри за мной!
Она вышла из берлоги, и волчонок последовал за ней к большому камню на берегу реки, наполовину скрывшемуся в воде. Ему предстоял урок рыбалки – в это время года в водовороте у валуна уже начинала тесниться форель. Ее было довольно много, целые косяки, но рыбалка всегда требует терпения, а Гром-Сердце хорошо понимала, что как раз терпения ни волчатам, ни медвежатам никогда не хватает особенно Фаолану, но он осваивал новое очень быстро, и она надеялась, что волчонок уже готов к тому, чтобы научиться ловить рыбу. Ему просто необходимо было хоть немного потолстеть: худые бока, вид и малый, по мнению Гром-Сердца, рост щенка все время сильно ее беспокоили.
Конечно, ловить рыбу гораздо легче осенью, когда вверх по течению идет лосось. Тогда достаточно просто стоять у порога и подхватывать выпрыгивающих из воды рыб, сходящих с ума в стремлении добраться до нерестилища и превращающихся от этого в легкую добычу. Иное дело форель – в это время года она не испытывает желания размножаться и уж точно ничто не толкает ее вверх по течению. Но все же Фаолан должен научиться ловить рыбу. Он должен стать крупнее и покрыться слоем жира.
