Джим Батчер - Битва за Кальдерон
— Бренсис, пожалуйста, оставь нас в покое. Мы всего лишь хотим позавтракать.
Бренсис приложил руку к уху, и на его лице появилось притворное удивление.
— Вы что-нибудь слышали, ребята? Вариен, ты слышал?
Один из прихвостней Бренсиса, стоявший у него за спиной, встал и двинулся в их сторону. Вариен был среднего роста, приземистый и плотный. Его форма была сшита не из такой великолепной ткани, как у Бренсиса, но все равно более дорогой, чем форма Тави. Из-за лишнего жира лицо Вариена казалось слишком злым и испорченным, а тонкие, словно у ребенка, светлые волосы, в отличие от волос Бренсиса, свисали безжизненными прядями. Шнур на его форме украшало несколько бусин белого и зеленого цвета, которые каким-то непостижимым образом отвратительно сочетались с его карими глазами грязного оттенка.
— Кажется, я слышал, как пищала крыса.
— Может, и крыса, — с серьезным видом заявил Бренсис. — Ну хорошо, писаришка, что ты предпочитаешь — землю или воду?
Эррен с трудом сглотнул и сделал шаг назад.
— Послушайте, мне проблемы ни к чему.
Бренсис прищурился и принялся на него наступать. Схватив его за форму, он повторил:
— Земля или вода, ты, жалкий поросенок?
— Земля, милорд, — вмешался Вариен, и в его глазах загорелись злобные искры. — Закопай его по самую шею в землю, и пусть его умные мозги немного прожарятся на солнышке.
— Отпусти меня! — крикнул Эррен, и в его голосе появились панические нотки.
— Значит, земля, — заявил Бренсис, указал рукой вниз, и земля у него под ногами зашевелилась, задрожала, ожила.
Несколько мгновений ничего не происходило, затем земля зашевелилась сильнее, стала мягче, появился пузырь, рожденный смешением магии воды и земли, раздался влажный булькающий звук.
Тави огляделся по сторонам в надежде на помощь, но вокруг никого не оказалось. Мимо не проходил ни один наставник, а никто из других студентов, за исключением Макса, не решался выступить против Бренсиса, когда тот развлекался за чужой счет.
— Подожди! — выкрикнул Эррен. — Прошу тебя, у меня нет других ботинок!
— В таком случае, — заявил Бренсис, — твоей семейке придется еще одно поколение копить деньги, чтобы прислать кого-нибудь сюда на обучение.
Тави понял, что должен отвлечь внимание Бренсиса от Эррена, но не смог придумать ничего лучше, как наклониться, взять горсть земли и швырнуть тому в глаза.
Молодой каларанин удивленно вскрикнул, когда земля попала ему в лицо. Бренсис стер ее и с изумлением уставился на свои грязные пальцы. Студенты, наблюдавшие за этой сценкой, принялись тихонько хихикать, но, когда Бренсис повернулся к ним, опустили глаза и спрятали ухмылки, закрыв лица руками. Бренсис окинул Тави хмурым взглядом, и в его глазах загорелась лютая злоба.
— Идем, Эррен, — позвал Тави и толкнул мальчика себе за спину, направляясь в сторону столовой.
Эррен споткнулся, но в следующее мгновение бросился к двери. Тави собрался последовать за ним, стараясь не поворачиваться к Бренсису спиной.
— Ты, — прорычал Бренсис, — как ты посмел?
— Успокойся, Бренсис, — сказал Тави. — Эррен не сделал тебе ничего плохого.
— Тави, — прошипел Эррен, и Тави услышал в его тоне предупреждение.
Тави почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит, и отскочил в сторону, успев увернуться от кулака второго дружка Бренсиса, Ренцо.
Ренцо был огромным. Везде. Вверху, внизу, посередине. Словно его строили, как сарай или склад — большой, просторный и без прикрас. У него были темные волосы и намек на бороду, крошечные глазки терялись на квадратном лице. Форма Ренцо из самой обычной ткани была такого размера, что на нее пошло больше материала, чем на любую другую. Шнур на ней украшали только коричневые бусины, зато в огромном количестве. Он сделал еще один шаг в сторону Тави и выбросил вперед громадный кулак.
Тави удалось увернуться и от этого удара, и он крикнул:
— Эррен, найди маэстро Галлуса!
Эррен вскрикнул, и Тави, обернувшись через плечо, увидел, что Вариен схватил мальчика за плечи и больно их сжал.
Тави отвлекся на них и не сумел избежать следующего выпада Ренцо, который схватил его и без всяких церемоний швырнул в фонтан.
Тави плюхнулся в воду и задохнулся от холода. Пару мгновений он размахивал руками, пытаясь определить, где верх, а где низ, и вскоре, отплевываясь, сел на дно — вода в фонтане не достигала и двух футов.
Бренсис стоял около фонтана, и земля сыпалась с его щеки, пачкая роскошную форму. На красивом лице появилось сердитое выражение, он поднял руку и лениво пошевелил кистью.
Вода вокруг Тави заволновалась, словно по собственной воле. Пар и обжигающий жар поднимались над ее поверхностью, и Тави задохнулся, потом поднял одну руку, чтобы защитить глаза, а другой опирался о дно. Пар и жар исчезли так же внезапно, как и возникли.
Неожиданно Тави понял, что не может пошевелиться. Он огляделся по сторонам и увидел, что облако пара рассеялось, а вода в фонтане превратилась в крепкий лед. Тут же его тело сковал жуткий холод, и он попытался сделать вдох.
— К-как, — пробормотал он, глядя на Бренсиса, — как ты это сделал?
— Использовал магию, урод, — ответил Бренсис. — Разве ты не знал, что магия огня нужна для того, чтобы создавать жар. А я только что убрал из воды все тепло, которое в ней было. Разумеется, это новый, продвинутый метод. Впрочем, я не надеюсь, что ты поймешь, как он работает.
Тави оглядел двор. Вариен продолжал крепко держать Эррена, и тот делал короткие, мучительные вдохи. Большинство студентов, наблюдавших за происходящим, ушли. Из полудюжины оставшихся никто не смотрел на фонтан, всех вдруг страшно заинтересовали их книги, завтраки и устройство крыш, расположенных на территории кампуса зданий.
В тело Тави начал вгрызаться холод, словно у него отросли острые клыки. В руках и ногах пульсировала боль, ему было тяжело дышать. Сердце отчаянно колотилось в груди, ему стало страшно.
— Бренсис, — начал Тави, — не делай этого. Маэстро…
— Им на тебя плевать, урод. — Бренсис спокойно разглядывал Тави. — Я старший сын верховного лорда Алеры. Ты — никто. И ничто. Неужели ты до сих пор этого не понял?
Тави знал, что Бренсис пытается его оскорбить и разозлить и сознательно выбрал именно такие слова. Он понимал, что тот им манипулирует, но это не имело значения, его слова причинили ему боль. Большую часть своей жизни Тави мечтал о том, как он уедет из стедгольда тети и дяди, отправится в Академию и, несмотря на полное отсутствие способностей к магии, сумеет сделать карьеру.
Ему было так холодно, что слова давались с трудом, но он все равно сказал:
