Сергей Волк - Город мертвых
Со времён легендарной Тридцатидневной войны гномы помельчали. Куда уж им до дальних сородичей, дворфов. А этот вообще, худющий аж жуть; в плечах — пол-аршина. Рыжая копна волос и козлиная бородка ухожены. На узкой физиономии выделяются выпученные каштановые очи, крючковатый нос и толстенная нижняя губа — за неё-то и получил прозвище «Губач». Маникюры получше, чем у Томаса. Фазиль кирку никогда не держал, только к счётам привык. Впрочем, таково большинство нынешних гномов. Всё реже и реже их называли Подгорными жителями. Если и ютились гномы в пещерах, то самые низкородные, да и то на верхних уровнях Зубастых гор. Остальные же проживали на поверхности. Особенно приглянулись города Полуденного Тракта и, конечно же, Варбург. Там даже кой-какие воротилы нарыли катакомб (естественно, руками людей-строителей) и взялись организовывать экскурсии для сородичей. Причём драли втридорога. Поначалу «Экскурсы в прошлое» пользовались чрезвычайной популярностью. Зажиточные гномы семьями ходили и зрели, как приблизительно жили давние предки, но врождённая скупость таки взяла своё. Коротышки перестали тратить монеты, часть катакомб затопило сточными водами. Сейчас лишь раз в месяц организовывались экскурсии для приезжих в Варбург гномов. Фазиль в столицу Шаматры ехать не собирался, ему бы тут всех должников отловить.
Томас окрестился, попросил:
— Ты в следующий раз так не пугай.
— А ты не шляйся по подворотням, — парировал гном и, презрительно осмотревшись, картинно смахнул пыль с первосортного кожаного жилета. Одевался неплохо: синяя сатиновая рубаха, наглаженные коричневые брючки, обшитые прюнелью туфельки.
— Слышал я, что вы хотите пошлины повысить.
— Значит, поэтому и удирал...
— Я не удирал.
— Ага-ага не удирал. Знаем мы вашего брага. Человек всегда жаждет улизнуть от ответственности.
— Не нужно мне цитировать Эскобара Золотое Перо.
— А чем тебе не нравится наш литератор? — нахмурился Фазиль. — Любо кто «Пророчества Последнего Часа» не напишет.
— Опять за старое, — вздохнул Томас. — Ну сколько можно талдычить, не писал он их, не писал.
— О-хо-хо, — важничал гном. — Не писал... Как же не писал? Писал, ещё как писал!
— Враки! Эскобар дальше афоризмов не пошёл. Да и те бредовые.
— Чего?! — очумел Губач. Могло показаться, ему сообщили, дескать, у него выросли оленьи рога. — Да ты, жулик, смотри, чего глаголешь!
Купец продолжал отстаивать позицию:
— Всяк здравомыслящий прихожанин знает, что «Пророчества Последнего Часа» писал кто-то из клириков.
— Брехня! Подавиться тебе песком Красной Пустыни! — кинул весьма ходовое ругательство Фазиль. — Попы кроме Святого Писания ничего не карябали.
— Покайся, грешник! — в стиле дьяка проблеял купец.
— Я в Творца не верую, посему и грехов за мной не имеется. Ибо токмо кто верует, тот грешен.
— Перестань цитировать Эскобара!
— Это моя фраза!!! — взъярился гном. Была б у него силёнка в руках, вырвал бы мимозу и отхлестал словоблуда.
Слегка выдохшиеся спорщики приутихли. Первым опомнился Губач:
— Я не дискутировать сюда пришёл. Ты на кой сбегал?
— Я не сбегал.
— Слуг своих будешь учить, а не меня. Просто так драный плащ не одевают.
— Я решил воздухом свежим подышать.
— Услышал про повышение пошлин, вот и решил! А за тобой, Томас, ещё должок. Последняя партия мечей не оплачена. — Фазиль тут же поправился: — Полностью не оплачена. — Порылся в кармане жилета и достал потрёпанную квитанцию: — «Тридцать золотых долга». А с учётом просрочки... — призадумался, — ...все сорок.
— Ну и дерёте, бесы окаянные.
— Работа — святое, — расплылся в улыбке гном. — Так бы ты, небось, сказал. — Подумав, похвастался: — А с работой я справляюсь отменно. Я — «Лучший инспектор зимы». — Из кармана брюк извлёк замасленную картонную карточку. — Гляди, диплом от самого тана!
Томас и смотреть не стал, махнул рукой:
— Враньё самое настоящее. Да и про тана вашего я уже устал слушать. Ну нет его вовсе, нет.
— Есть! — пошёл в словесную атаку Губач.
— Его сроду никто не видел.
— Те кому надо, видели.
— Ты-то видел?
— Не-а, — мотнул головой Фазиль.
— То-то же.
Гном не оплакивал поражение, требования полились с новой мощыо:
— Попрошу сорок золотых и немедля. Иначе опечатаем особняк.
— При мне нет денег.
— Перстни сгодятся, — подмечая блеск камней, сказал Губач.
— Дык... бу... ну... — нечто несвязное вырывалось изо рта купца. — Да им же цена по три сотни золота каждый!
«Лучший инспектор зимы» шельмовато ухмыльнулся:
— И кто тебе тут, в задрипанном переулке, по этакому курсу обменяет? — Взор пробежал по обшарпанным стенам. — Может, она? — постарался пнуть проскочившую мимо чёрную кошку, но явное отсутствие опыта чуть не кончилось трагически — шлёпнулся на каменку и едва не рассадил лоб. — Дурацкое животное. Будь ты неладно. — С охами и ахами гном встал.
— Хорошо, — согласился Томас и стянул с указательного пальца перстень с рубином.
— Отличная вещица, — Фазиль вертел в руках перстень. И всё же алчность не окончательно лишила ясности помыслов, вспомнил: — Попрошу второй.
С явной неохотой купец протянул перстень с изумрудом — почти оторвал частичку себя.
— Великолепное приобретение, — торжествовал Губач. Оказалось, что перстни соскальзывают с его пальцев, но гном не расстроился, с апломбом бросил: —Желаю удачной торговли. — Засеменил прочь из переулка.
Когда Фазиль скрылся из виду, Томас облегчённо вздохнул:
— Наконец-то.
Рука коснулась коры мимозы, плечи расправились, карие очи блеснули. Ребро ладони с шипением рассекло застоявшийся воздух, и синие искры ниспали к ногам. Купец шагнул в обрамлённый пурпурным свечением, чёрный зев портала. Миг — и переулок пустовал.
*****Люди слушающие рассказы об Аркадии реагировали по-разному. Одни с трепетом замирали, тщась уловить каждое слово о великом городе магов. Другие в ужасе затыкали уши и молились Творцу, дабы не ниспослал гнев могущественных чародеев. Однако любой, кто попадал в Аркадию, заворожено зрел на достижения архитектурной мысли. Особенно прекрасно город выглядел в лучах солнца. Сегодняшний полдень — не исключение. Занимавшая практически всю Аркадию белоснежная Академия искрилась степами, высоченными башнями, черепичными крышами. Безупречная белизна слепила глаз, и лишь изредка плоть учреждения марали чёрные окошки и дубовые двери. Тончайшие шпили пронзали лазурь небес, неся раздвоенные алые вымпелы, которые, схоже змеиным языкам, вились на ветру. Значение вывешенных вымпелов знали все даже в самых захолустьях Кадара. Стартовала неделя испытания неофитов. Студентам предстояло доказать, что не зря учились три года; ежели смогут — получат право на экзамен, а там уже и до звания соискателя недалеко, тогда-то и начнётся настоящее обучение.
