Яцек Дукай - Ход генерала
– Слыхал, Кузо, – обратился Закраца к зеркалу. – Генерал вылетает завтра утром. Сейчас начну будить людей. Место у вас имеется?
– Старый Двор стоит почти что пустой, уже довольно давно мы приготовили место для беглецов из Кратера, – отозвалось зеркало. – На пару десятков клепсидр можем расквартировать даже полк. «Ян IV» находится в ангаре, мы его уже несколько лет не трогали, придется подогнать джиннов. Генерал, вы собираетесь помещать людей сразу или готовите какие-нибудь учения? В плане питания мы зависим от Земли, так что дополнительная сотня ртов…
– Самое большее, один раз, – буркнул Генерал.
– Самое большее, один раз, – повторил Закраца. – А кстати, какие-нибудь сигналы из Кратера были? Люди князя ничего не предпринимали? Сколько у них кораблей?
– Четыре или пять, опять же – три челночат, но, как я предполагаю, они уничтожены, захвачены или заблокированы, потому что вот уже тридцать клепсидр, как из Княжества ничего за пределы атмосферы не выходило. Вообще-то, это политический вопрос, урвиты Птицы вынюхивали тут еще при старике Луции, по щелям какие-то духи мусорили, призраки показывались, скорее всего, незаглушенные проявления билокационных сопряжений пятой или четвертой степени. А вы знаете, Генерал, про попытку десанта на Вороне? Они хотели закопаться на сто локтей и обложить вырвидушу. Не знаю, почему отступили, все-таки, какую-то возможность это им давало; хотя, чего тут скрывать, все это стоило бешенные бабки – все в пузырях, главный конструкт на живых алмазах… Но кратер не поддастся. А если бы княжеские начали эвакуировать гражданских просто так, только из страха…
– Понимаю, понимаю. – Генерал прошел за стол, вступая в поле зрения Кузо из зеркала. Тот схватился с места, поклонился; Генерал кивнул в ответ. – А кто отдал приказ по Старому Двору?
– Ммм, говоря по правде, мы тут сами договорились, на месте, сразу же как только вышло заявление про нейтралитет. Было ясно, что приказа к отступлению не будет, а когда Птица возьмет Новую Плису, Кратер останется последним свободным кусочком Княжества Спокойствия во вселенной. Скоро там начнется ад, и они уже готовятся к смерти.
– А в самой Плисе про этих гражданских никто не упоминал? Забыли про них, или что? Говоришь, что у них осталось пара кораблей… Так, подумаем: по праву убежища, у нас или, там, на Островах…
– У них нет кинетиков. Почти что никого у них нет. Из урвитов осталось человека два, все остальные это обычные солдаты. В рамках той крупной мобилизации гексон назад, они стянули всех вниз. И сейчас они наверняка гибнут где-то на Жабьем Поле.
– Следовательно, мы должны войти в Кратер, – твердо заявил Генерал, склонившись над плечом майора к дистанционному зеркалу. – Сейчас самый подходящий момент: перед сдачей Плисы, но после разгрома Княжества. Ты смог бы это все сделать? На Кратере нужно установить флаг Империи до того, как там появится первый корабль Птицы.
Кузо скривился.
– Не очень мне это нравится…
– Не строй из себя дурака, Кузо! – рявкнул Генерал. – А на кой ляд ты тогда готовил Старый Двор? Спасаешь людей, здания и оборудование, потому что после урвитов на Кратере камня на камне не останется, и ты об этом прекрасно знаешь. А вот на базу Империи Птица уже не прыгнет. Крови – ноль.
– Но ведь они не сдадутся! Я же говорил!
– Птице – нет; нам – да. Поверь, там как раз молятся о том, чтобы найти какое-нибудь почетный выход. На самом деле никто смерти не желает, какой угодно славной. Я там буду утром; а ты пока сделай одно: сделай им предложение от моего имени. Условия капитуляции настолько почетные, как им только захочется. Капитуляцию я приму сам. Лично. Под собственное слово. Понял? Для них никакого бесчестия. Можешь даже определить это как временную протекцию.
– Вы это серьезно, Генерал?
– Не задавай глупых вопросов, – рявкнул Закраца.
– В таком случае, я попробую.
Капитан Кузо отдал честь и отключился, зеркало отразило лица Генерала и майора.
Генерал выпрямился, улыбнулся.
Закраца покачал головой.
– Я уже вижу мину Бирзинни. Ведь усрется, когда услышит. Теперь все зависит от того, нет ли у сукина сына на Шпунте какого-нибудь крота. Ведь потом Кратер Птице уже никто не отдаст, на что-то подобное даже король не пойдет. А когда у урвитов Птицы сорвутся нервы, тогда с войной, считай, покончено…
Ни с того, ни с сего в Генерале вскипел холодный гнев. Одной силой мысли он повернул Закрацу вместе с креслом к себе, после чего нацелил окруженный стеклом и металлом палец.
– Не оскорбляй меня, Закраца, – процедил он сквозь сжатые зубы. Король с Бирзинни не понимают, потому что не хотят понимать, но разве и ты думаешь, будто мне эта война нужна ради забавы, развлечения, чтобы похвастаться?
– Прошу прошения, если вы это восприняли именно так…
Столь же быстро генеральский гнев прошел.
– Ладно, проехали. – Жарны махнул тростью, повернулся и вышел.
***Джинн посадил служебную колесницу на крыше его виллы буквально в нескольких локтях от лежанки со спящей Касминой. Она заснула, следя за битвой на Жабьем Поле, в беспомощно висящей руке она все еще сжимала рюмку с остатками вина на дне. Генерал подошел, остановился над девушкой и глянул. Она была в белом, шелковом халате; поясок развязался, и шелк стекал по еще более белому телу. Генерал стоял и смотрел: голова опиралась на руке, веки опущены, губы полуоткрыты, растрепанные волосы прикрывают половину лица; на другой стороне, на скуле, красноватый отпечаток, наверное только что повернулась во сне с одного бока на другой. Генерал глядел, как она дышит. Груди поднимались вверх и опускались вниз. От ночной прохлады соски насторошились. Генерал поднял правую руку и придержал ладонь перед приоткрытыми губами Касмины. Горячее дыхание обжигало его кожу. Он глядел, как шевелятся под веками ее глазные яблоки. В женщине было три четверти эльфийской крови и, не было исключено, что сейчас она видела его сквозь веки. Он наклонился и поцеловал ее. В первом, рефлекторном движении, еще даже не проснувшись, не открыв глаз – та обняла Генерала и притянула к себе. Тот уперся, опасаясь за целостность лежанки.
– Старики, такие как я, – шепнул он, – верят уже лишь таким признаниям: бессознательным, невольным.
– А откуда тебе известно, кто мне снился?
– Я.
– Правда, мне снился ты. Ты заглядывал?
– Нет. Я видел, как ты улыбалась, а эта улыбка мне известна.
Он поднял рюмку, выпрямился, выпил.
– Тебе понравилось? – спросил он, указывая рюмкой на небо.
Девушка помассировала ухо, потянулась, завязала поясок на халате.
– Такие дети, как я, – буркнула она, – любят живописные зрелища. Пришло приглашение на пир к Озрабу, поедем?
