Виктория Иванова - Два–в–одном
Но обиды – обидами, а пока я, кряхтя, постанывая и потирая ушибы (отчего–то мой магический посох их лечить отказывается) направилась в Дом, мечтая о теплом перекусе.
Кстати, теперь весь процесс готовки у меня сводился к тому, что я доставала из кладовки продукты и кидала их в местный аналог кастрюли. А Дом уже сам жарил, варил, подогревал и вообще, доводил до ума. Так что к моим услугам всегда была теплая еда.
И вот я, предаваясь блаженным мечтам о посещении уютненькой кухни, направилась к входу в Дом, когда на полпути меня догнал негодующий возглас:
– Ты куда это?
– Есть, – не оборачиваясь, отозвалась я.
– А как же я?!
– Солому жри, – мрачно пробормотала, махнув рукой в сторону своей «страховки».
А потом до меня дошло, что из живых существ во дворе всего только двое…
Резко развернувшись, я с недоумением и испугом поглядела на уже стоявшего парнокопытного.
– Сам ее жри, – гордо тряхнув головой, ответствовали мне.
– Разговаривает… – тихо прифигела я, набивая очередную шишку на мягком месте и чувствуя, как у меня отвисает челюсть.
– А то ты не знаешь, – раздраженно хлестнул себя хвостом по боку конь. – Ну так что?
Я растерянно моргала, глядя на это… эту… этого… Блин, ну и как его звать теперь?!
Видимо, мой внешний вид был настолько красноречив, что конь немного испугался. Во всяком случае, он шустро процокал ко мне и настороженно заглянул в лицо.
– Эй, ты чего?
Я испуганно шарахнулась вбок.
– Ты кто?? – возопила я, хватая Солнышко наперевес. – Учти, я буду защищаться!
– Райлен, ты что, сдурел? – отшатнулся от моего крика и резкого движения конь. Затем он более подробно разглядел мой посох и прифигел сам. – Солнечный Дождь? Ты держишь Солнечный Дождь??!
– Какой это Дождь? – нервно дернулась я. – Это Солнышко!
Конь отступил еще на шаг.
– Ты кто? – настороженно спросил он.
– А ты? – не осталась в долгу я.
– А я первый спросил, – уперлось это млекопитающее.
– А я тут живу! – не сдавалась я.
– А я в гости не набивался! – возмутился конь.
– А у меня посох в руках! – привела убойный аргумент я.
– А я… а я… – он явно искал подходящее возражение, но оно упорно не хотело находиться.
– Ладно, твоя взяла, – тряхнул головой конь. – Позвольте представиться. Суур'Ильех из рода данов. – припав на одну ногу, поклонился он. – А ты?
– Лена Матлак, студентка, за каким–то «надом» запихнутая сюда, – поклонилась я, вздыбив крылья.
– Врешь! – выдохнул конь.
– Сам дурак! – обиделась я.
– То есть… ты не Райлен? – похоже, говорящая конячка ожидала чего угодно, но не такого.
– Ни в одном глазу! – клятвенно заверила его я. – Что б мне Солнышко сгрызть!
Посох возмущенно полыхнул.
– Эээ… И что теперь? – недоуменно протянул конь, усаживаясь на задницу.
– Не знаю как ты, а я есть пошла, – развернулась в направлении Дома я.
– Погоди… ты… пошла?! – он явно выделил последнее «а». – То есть… ты еще и… женщина?!
– Девушка, – возмутилась я. – А что, тебе что–то не нравиться?
– Да нет… хи–хи… все просто здорово… хи–хи… еще и светлая… хи–хи…
Вот так, странно подхихикивая он сперва бормотал нечто, а потом просто заржал. Знаете, кони не смеются. Они ржут.
Вот и этот ржал. Самозабвенно, захлебываясь, всхлипывая и позабыв обо всем. Иногда он пытался что–то сказать, но новая порция ржания перебивала все его начинания. Передние ноги, не выдерживая такого издевательства, разъехались в разные стороны, роняя коня на землю. Но его это мало волновало. Он перевернулся на спину и продолжил свое занятие, махая в воздухе всеми ногами разом. Я еще пару минут понаблюдала за этим. А потом мне надоело.
Солнышко свистнул в воздухе и с глухим звуком вошел в соприкосновение с широким лошачьим лбом.
– Ик… – вздрогнул конь, резко прекращая свою истерику–смех.
– Все? Отсмеялся? Дыхание нормальное? – заботливо полюбопытствовала я, присев перед его мордой на корточки.
– Да вроде… – конь задумчиво поднялся и почесал за ухом задней ногой.
– Тогда – до свидания, – и я гордо направилась к лестнице в Дом.
– А я? – жалобно протянул он, цокая за мной и тыкаясь носом плечо.
– А ты – гуляй, – я обиделась. Нет, еще с меня всякие млекопитающие не ржали!
– Ну Лин… Ну что ты? – вертелся вокруг меня конь, умильно заглядывая в глаза.
– Я не Лин, я – Лена! – вот еще, и имя перековеркают.
– Так я ж и говорю – Лин, – тряхнул головой мой собеседник. – Ну не обижайся. Я это не с тебя, честное слово! Я с Райлена.
– Точно? – подозрительно переспросила я.
– Слово дана! – торжественно стукнул копытом этот подхалим.
– Ну ладно, – смилостивилась я. – Оставайся.
– А покушать? – с ликом несправедливо обиженного ребенка возмутился Суу… урих… Короче, возмутился Сури.
– Ну, поищи по сараям, – пожала плечами я. – Там сено где–то было…
– Я сена не ем, – насупился конь.
– А я откуда знаю, чем говорящих лошадей кормить надо?! – теперь уже возмущалась я. Мало того, что поиздевались надо мной, так еще и корми их теперь!
– Я не конь, я – дан! – обижено выдало это млекопитающее.
– Да хоть кардан, – едва не взвыла я, – все равно не знаю!
Сури недоуменно хлопнул густыми ресницами.
– У вас что, данов нет? – похоже, он не представлял, что где–то могут не водиться говорящие лошади.
– Нет, у нас только кони, – пожала плечами я. – И они не разговаривают.
– Бедные вы, – посочувствовали мне, – ну ладно, я ем все, что и ты ешь. Но кроме мяса – уточнил он.
«Вот нахлебников развелось» – подумалось мне, но вслух я пообещала вынести, что найду в кладовке Дома.
А нашла я пару караваев хлеба и солидную такую охапку какой–то голубовато–серой травы. Оставив его обедать, я поплелась на кухню и приступила к собственному ублажению желудка.
Из полудремы, навеянной сытым и полным желудком, меня вывел истошный вопль, донесшийся со двора:
– Ли–и–и–и–ин!!!!!
Едва не упав со стула и ощутимо задев по пути плечами и крыльями пару косяков, я вылетела во двор, судорожно сжимая в руках Солнышко.
– А? Что? Кто? Где враги?! – я не могла понять, что твориться вокруг.
– Лин, расседлай меня! – стоявший посреди дворика Сури нахально встряхнулся, лязгнув металлическими фиговинами.
– Ты чего, совсем офонарел?! – накинулась я на него. – Кто ж так орет? Я думала, что на нас напали!
– Да кому мы нужны? – фыркнул этот нахал. – Райлена–то мертвым считают. Так что никто сюда не сунется.
