Ольга Алишкевич - По пути Тени (СИ)
— Что, тебе не нравится? — огорчилась Эни, видя мою реакцию. — А, по-моему, здорово.
— Здорово, — я осторожно посмотрела на девушку. — Хорошо, что ткани не делают из этих нитей. Иначе мы бы все ослепли. Не садись под свет, мне не привычно.
Энеси послушно отодвинулась от прямого попадания лунного луча на злосчастную пижаму и продолжила:
— А дальше мы погрузили тебя в фургон и рванули домой. Зар сам тебя перевязывал, обрабатывал раны. Вообще, найдя тебя, он сразу же успокоился. Сказал, что для Тени эти раны пустяковые. Он был прав. На тебе сейчас ни царапины.
Ни царапины. Она права. Даже не ощупывая некогда причинявшие мучения раны, понимаю, что ни одной из них на мне нет. Возможно, остались небольшие шрамы. Но и они затянутся максимум через сутки. Осталась только слабость из-за большой потери крови и сил. Я переусердствовала с преобразованием тела. И теперь способности мои будут слабыми еще несколько дней. Необходимо эти дни вести себя предельно осторожно, не нарваться на очередной поединок.
— Какое время суток сейчас? Сколько я пробыла с вами?
— Сегодняшняя ночь, — хихикнула Эни. — Так что ты наша совсем недавняя гостья.
Ее лицо, довольное и счастливое, теперь казалось еще более детским, чем являлось на самом деле. Она младше меня лет на десять, не больше. А кажется, между нами пропасть времени. А может быть, дело не совсем во времени. Может быть дела в том, что она человек. Что у нее было детство, мать и отец, озорство и детские шалости. Что было у меня? Наверное, то же самое. Но я ничего не помню. Я тряхнула головой, отгоняя странные мысли. Эни расценила жест по-своему.
— Дамира, — запинаясь и пряча глаза, произнесла она, — твои раны…они не болят?
Я усмехнулась и Энеси подняла на меня удивленные глаза.
— Что…?
— Ничего, — отмахнулась я. — Конечно, ничего не болит. Видишь, — я продемонстрировала ей, а заодно и сама, наконец, посмотрела на тонкий шрам, оставшийся от прошедшего насквозь пулевого ранения. Однако утаила рану, оставленную моей неудачной жертвой, — все зажило. Тени не умирают от пулевых ранений. Тени вообще, умирают редко.
— А что за сон тебе снился? — не унималась участливая брюнетка. — Ты так кричала…
— Это был не сон, Теням не снятся сны, — разговор был мне неприятен, но нужно успокоить девушку и я играла роль по всем канонам жанра. — Возможно, я действительно кричала от боли из-за моих недавних ран. Но мне больше не больно. Силы вернулись, я уже почти в форме. Сейчас немного посплю, и буду той самой Тенью, которой была до того, как вляпалась в очередную переделку. Не обращай внимания, Эни.
— Но это было так похоже на то, что тебе снится кошмар… Скажи, Теням точно не снятся сны?
Нет. Никогда не снились раньше. Вообще никогда не снились. Я просто ложилась в постель, закрывала глаза и проваливалась в пустоту. И просыпалась тогда, когда сама этого хотела. Сны снятся тем, кто испытывает эмоции. Они видят то, что любят, ненавидят, чего ждут или опасаются. Они получают то, чего страстно желают, они яростно борются со своими страхами в минуты, когда их душа путешествует между мирами сна и реальности. Я не люблю, не жду, не боюсь. У меня нет души. Но, тогда, что же это было?
— Не знаю… — я пожимаю плечами, но скорее вопросу, который возник в моей голове, чем словам девушки. И тут же понимаю, что два блестящих черных глаза в упор смотрят на меня. — Эни, это все из-за ран. Мне было больно. Теням бывает больно, поверь.
— Да, я знаю…прости меня.
— Ничего страшного. Мне ведь уже не больно. Я не кричу и не рву подушки, — смотрю на Энеси прямо, открыто.
Энеси нахмурилась, изучающее уставилась на мое лицо, ища на нем следы обмана. Не найдя таковых, нахмурилась еще больше, словно что-то обдумывая. Несколько секунд мы просидели в полном молчании. Наконец, лицо девушки вновь просветлело, в уголки губ залегла добродушная усмешка. Энеси взяла мою руку в свои тонкие ладони, некрепко сжала.
— Знаешь, Дамира, на самом деле это неважно. Все неважно. Неважно, что ты Тень, а я человек. Ты для меня как старшая сестра, Дамира. Ею ты останешься, не смотря ни на что. Прости, я больше не буду спрашивать тебя ни о том, чем ты занимаешься, ни о том, какими опасностями и приключениями наполнена твоя жизнь в те дни, когда ты далеко. Это не мое дело. Просто знай, я всегда с тобой.
Я всегда подозревала, что Энеси слишком ко мне привязалась. Мы познакомились, когда ей было восемь лет. Я увидела их случайно. Большой яркий фургон сиял в сумерках так, что стоил огней всего городка, в котором я была на задании. Одна из их машин сломалась, и они вынуждены были остаться в небольшом городишке, у которого даже не было стен. И в первый же вечер своей вынужденной остановки они, то ли для разминки, то ли для собственного удовольствия, а возможно для того, чтобы принести крупицу разнообразия в серость старого городка прямо на главной площади устроили представление. Чуть позже я узнала, что из статуса уличных шутов эта труппа уже давно выросла и перебивалась хоть и небольшими, но вполне приличными заработками в городах много крупнее. Представление же было устроено исключительно для их собственного удовольствия. Задание у меня было несложным, в тот раз я выполняла функцию курьера, привезла деньги для главаря нашей гильдии. За что с ним расплатилась гильдия морских контрабандистов, я не знала, да и не стремилась узнать. Любопытство Теням не свойственно. Зато Тени прекрасно выполняют свои функции, особенно, если дело касается их способностей. В тот раз мне не нужно было отнимать чье-то дыхание. Я просто привезла и передала набитый наличными кейс своему хозяину, после чего должна была вернуться в столицу императорского домена. Мне не следовало медлить, но, неожиданно для себя, я задержалась, чтобы посмотреть представление. Сложный в исполнении, слаженный танец Энеси заворожил меня, ее отточенные движения заставляли смотреть, не отводя глаз. Девочка двигалась, выполняя сложные акробатические движения, чувствуя музыку, не сбиваясь с ритма, и глаза ее при этом сияли как звезды, а на губах цвела счастливая улыбка. До этого момента я никогда не задумывалась, что люди могут быть такими веселыми, делая такую сложную работу. Я тоже много и тяжело работала, но никогда не получала от этого удовольствия. После того, как я стала Тенью, я только и делала, что училась слаженным отточенным движениям, стремилась овладеть техникой боя при помощи холодного оружия, стрелять, а так же осваивала способности, которыми наградила меня моя сущность. У Теней нет других вариантов, мы вынуждены уметь защитить себя. Я знала это в того момента, как потеряла душу. В тот вечер на площади меня заприметил Зар, хозяин группы. Я знала, я чувствовала, что он тоже Тень, мне даже не нужно было смотреть на мужчину. И еще я знала, что он так же ощущает мое присутствие. Ощущает угрозу, исходящую от такой же бездушной твари, как и он сам. Но я не собиралась проявлять агрессию по отношению к артистам. Вопреки приказу, продлила плату за номер в гостинице, и осталась в крошечном городишке, чтобы посмотреть представление еще раз. Но на следующее утро цветной фургон уехал, оставив позади прежнюю серость и пустоту. И мне бы стоило сеть в кар и вернуться в гильдию. Но я вновь совершила поступок, не свойственный созданиям вроде меня. Глядя на площадь, по которой сновали редкие прохожие, уже забывшие про вечер, наполненный музыкой и огнями, я осознала, что отчаянно хочу, чтобы этот вечер повторился еще раз. Гильдия, наемники — в тот момент все это вызывало у меня странные мысли. Я могу испытывать отвращение к погоде, мне не нравится сырость, дожди потому, что из-за влаги мне тяжело дышать и использовать свои способности. Могу ли я испытывать отвращение к людям и их действиям? Могу презирать кого-то за поступки? Нет, это все не более, чем условности. Но в тот момент мне показалось отвратительным все, что я делала в гильдии. Я больше не хотела оставаться среди наемников ни на минуту. А потому, я просто завела мотор своего кара и вместо того, чтобы подчиниться приказу и ехать в столицу, догнала фургон. Зар поступил так же непредсказуемо, он принял меня к себе. Так мы познакомились, так я не просто узнала, что в мире есть дружба, любовь, искренность. Я смогла их увидеть. Тени не доступны подобные чувства, но смотреть на людей, в чьих венах вместе с кровью бурлит любовь, вместе с улыбкой сияет радость, а вместе со слезами льется горе, было для меня в некотором роде отдушиной. Девочка-танцовщица Энеси с первого дня полюбила меня, не смотря на мою отчужденность, признав, во мне старшую сестру и любимую подругу. И вот теперь, много лет спустя, она, чувствуя, что у меня проблемы, не имея никакой возможности помочь, все равно пытается это сделать. Я вздохнула, улыбнулась одними губами, как умеют улыбаться только Тени, и пожала ее руки.
