Далия Трускиновская - Хранитель клада
Это опять было вранье. Хотя заблудиться тут несложно, проходной дворик у нас - подлинный Тезеев лабиринт.
Бурый промолчал, и она перешла в наступление, тыча кровавым когтем в двускатный рекламный шалаш:
- Слушайте, вы! Вы мужчина или нет? Вытащите этого козла на улицу!
- Сами тащите, - ответил Бурый.
- Я женщина! - гордо сказала моя дура. - Я его поднять не могу! А вы - запросто! Поймите, не придут клиенты - не будет денег!
Бурый подумал, встал и взялся за рекламный шалаш. Приподнял, опустил и нехорошо посмотрел на дуру.
- Он же легкий.
- Это для вас - легкий. А я женщина, мне его не пошевелить.
Я знаю человеческую натуру. Если кому-то по меньшей мере трижды сказать одно слово, оно обретает силу… впрочем, об этом я уже вспоминал… Так вот, дура уже трижды назвала себя женщиной - того и гляди, Бурый поверит!
Конечно, если ее отмыть, одеть в обычное платье, убрать эти страшные вороные космы, а главное - зашить рот воловьими жилами, она будет привлекательной женщиной средних лет, и какой-нибудь вдовый вечный подмастерье мясника или плотника обретет свое непритязательное счастье. Только теперь, насколько я понимаю, мужчины этой породы жениться не хотят - они и так могут прожить без забот.
Бурый молча выволок стенд в прихожую и начал пропихивать в дверь. Моя дура была наготове - сразу подтащила кресло поближе к окну, забралась на него и отдернула синюю в звездочках штору.
- Ой, блин… - прошептала она, подоткнула подол и поставила ногу на спинку кресла.
Я понял ее замысел. И ужаснулся последствиям.
- Стой! - закричал я, посылая голос в нужное место, чтобы добиться внятного эха. - Стой, говорю! Застрянешь!
Звук был - вполне удовлетворительный звук, - но она от волнения и с перепугу, видимо, оглохла. Рама поднималась вверх, и дура, не рассчитав, навалилась пузом на подоконник и попыталась вылезти. Тут рама и рухнула ей на поясницу. Но даже если бы Машка чудом осталась висеть в воздухе - она все равно бы застряла, потому что человеку ее сложения изогнуться так, чтобы преодолеть эту щель, просто не дано.
Я окаменел, глядя на брыкающиеся ноги. Вошел Бурый - и тоже озадаченно на них уставился.
- Вот дура, - сказал он.
Ноги были приемлемые - такие не стыдно показать выше колена. Моя дура нажила избыток плоти в щеках, груди, талии и заду, однако ноги как-то сберегла. Взгляд Бурого на них был уже более осмысленным, чем прежние его тупые взоры. Я даже подумал, что вся эта затея - ловушка на мужчину. Но отмахнулся от мысли - это было бы слишком разумно для моей дурехи.
Бурый неторопливо подошел, изучил обстановку, примерился и попытался выдернуть неудачницу из окна за талию, но получил удар пяткой в грудь и отскочил. Хорошо, что дура во время своей эскапады потеряла туфли - иначе лежать бы сейчас Бурому с каблуком в сердце.
Его лицо несколько оживилось. Я даже тревогу прочитал на не слишком высоком челе.
- Держи ее, держи! - крикнул я. - Уйдет вместе с оконной рамой!
Иногда страшно хотелось поговорить, пусть хоть о погоде и ценах на дрова. Не то чтобы я ждал ответа от тех, к кому обращался, но если годами молчать - то и спятить недолго.
Пока я еще пребывал в своем уме. Сумасшедший призрак жил через дорогу - в телесной жизни он был монахом, теперь же вообразил себя уличным акробатом. Он нередко свешивался с крыши вверх ногами и заглядывал в окна последнего этажа. Мои же умственные способности не пострадали от времени.
Бурый молча смотрел на мою дуру. И даже щурился, что могло означать улыбку.
Входная дверь скрипнула, мы разом обернулись.
В прихожей появился монументальный дед с примотанным в области груди поверх застегнутого пиджака жестяным тазом. Зрелище было даже для меня жуткое - дед использовал длинные серые полотенца, вроде тех, на каких опускают гроб в могилу. А Бурый преспокойно смерил деда взглядом, решил, что опасности это полоумное чучело не представляет, и опять повернулся к окну.
- Тут целители принимают? - спросил дед.
- Тут, батя. Заходи, садись, - рассеянно ответил Бурый, примериваясь к ногам.
- Не могу, шайка мешает, - сказал дед и постучал в жестяной таз.
- Ну, стой…
Бурый зашел сбоку, что было разумно.
- Лови ее за обе конечности разом и дергай сильнее, - посоветовал я.
- Мне целитель нужен, врачи не берутся. У меня дырка в груди открылась, из нее так сифонит - занавеска шевелится, - сообщил дед. - Я им в поликлинике говорю: дырка сквозная, навылет, и из нее сзади наперед сифонит, со свистом, сам слышал. Они мне говорят: дедушка, мы дырок не лечим, ищи народного целителя. У вас-то хоть дырки лечат?
- Погоди, батя, - отмахнулся от него Бурый. - Видишь, тетка застряла.
Дед с пониманием оглядел ноги.
- Ничего, справная, - сказал он.
- То-то и оно. Ты, батя, погуляй немного, четверть часика, - распорядился Бурый. - И приноси свою дырку.
Он уже был мне симпатичен своим непоколебимым спокойствием.
- Я схожу пива выпью, - подумав, решил дед и отбыл. Бурый сел в кресло и молча уставился на мою дуру.
Политика правильная, подумал я. И даже сказал бы - единственно возможная политика. Дуре неудобно, страшно, больно - и долго ли она в таких обстоятельствах будет молчать?
- Да помогите же наконец! - взмолилась она. - Вы мужчина или где?!
- Брыкаться будете? - спросил Бурый.
- Не буду! Чтоб вы сдохли!
На такую любезность могло быть несколько ответов. Бурый избрал самый практический - потянулся к столику на колесах и включил электрочайник. Этим он без слов сообщил: буду комфортно ждать, пока ты не поумнеешь.
Если бы он знал ее так же хорошо, как я!
- Ну сделайте же что-нибудь! - опять заныла она. - У меня печень перехватило! Я же помру тут!
- Лягаться будете?
- Сказала же - не буду!
Нашел кому верить… Хотя в таких обстоятельствах даже безнадежные дуры временно набираются разума.
Бурый встал, подтащил к окну второе кресло, забрался, приподнял раму и кое-как помог пленнице высвободиться. Она буквально рухнула в свое кресло. И как по-вашему, что содержалось в ее первых словах? Вот именно - бесстыжее вранье.
- Черт знает что! Я дворничихе за уборку заплатила, а она окно не вымыла. Я сейчас смотрю - батюшки, на нем репу сажать можно. Полезла посмотреть, и вот… Я же ей деньги платила! А она в середке поскребла, а по краям - грязь…
Нет, что за женщина! Она хоть одно слово правды за свою жизнь сказала?
- Сейчас придет клиент с дыркой, - сообщил Бурый.
- Это никакая не дырка, это один из признаков смертельной порчи. Порчу я снимаю на раз. Нужна венчальная свечка, стакан колодезной воды и яйцо из-под черной курицы.
Самоуверенность вернулась к ней моментально.
- Где же он все это возьмет?
