Валентин Егоров - Одиночество
Сашка показал мне две светелки для младшей и старшей сестричек де Готье. Помещения были достаточно большими по площади, светлыми и с удобствами в ванной комнате. Но в этих помещениях ощущался резкий запах не уюта и дискомфорта. Можно было отыскать следы пребывания девчонок в комнатах, но, по всей очевидности, это их пребывание было кратким, они зашли сюда, чтобы посмотреть, что это за помещения и тут выбежали из них. Когда я с Сашкой вышел в коридор особняка, то внезапно услышал слова песни, несущейся из третьей комнаты.
Это были слова народной песни о трудностях жизни в Империи крестьянского народа, которому ничего не остается делать, как быть угнетаемым и содержать на своем горбу феодалов и помещиков. Песня тянулась на высокой ноте, тональностью вызывая у слушателей жалость и слезы к беспощадно угнетаемому народу.
Стоя в дверях, я наблюдал за развернувшейся перед моими глазами композицией из трех прекрасных девушек, которые тесно обнявшись, сидели на постели и громко распевали эту народную песню страдание. Запевала Ольга, а Анастасия и Анна поддерживали ее сопрано. По моим щекам покатились слезы, так славно смотрелись эти девчата и так великолепно они выполняли негритянский спиричулз.
Я, правда, не знал, плакать мне или смеяться в этой ситуации, девчонок было до боли в сердце жаль, сегодня они потеряли любимого отца, ушли от матери. На это следовало иметь большую силу мужества, а они, в принципе, были еще крохами, не познавшими реалей настоящей жизни.
Глава 2
Сразу же после похорон Филиппа мне пришлось срочно вылететь в провинцию Нуару, расположенную на самом юге Империи. Провинция представляла собой шесть городов по миллиону жителей в каждом, а все остальное пространство провинции было покрыто тропическими лесами — джунглями. Кроме этих городов в провинции не было ни одного поселка или деревни.
Транспортное сообщение между городами провинции, а также с другими городами Империи осуществлялось только воздушным путем — авиалайнерами. В свое время имперский Сенат обсуждал предложение одного старого сенатора, который предлагал, отдать эти города на откуп джунглям, а жителей городов расселить по другим имперским провинциям, где люди могли бы жить без угрозы для своих жизней. Сенатор, к сожалению, умер, о его предложении забыли, а жители городов Нуару и по сей божий день сражаются с животным и растительным миром джунглей. Они бились не на жизнь, а на смерть, чтобы сохранить неприкасаемой площадь своих городов от постоянно наступающих джунглей. Даже во времена Гражданской войны, когда позиционные бои шли на четыре пятых территории Империи, население этих шести имперских городов не прекращали борьбы с джунглями за свое выживание.
Вчера вечером пришла весть, что один из шести городов перестал отвечать на запросы извне, а спутниковые фотографии показывали, что вся его территория накрыта пылевым облаком. Авиалайнер с пассажирами из-за этого облака пыли и отсутствия коммуникации с аэродромными службами не смог приземлиться в городском аэропорту, и вынужден был со всеми пассажирами возвращаться обратно. К тому же один из пилотов авиалайнера при заходе на посадку будто бы увидел странную картину. При очередном порыве ветра, который на секунду разорвал пылевое облако, то в его разрывах наблюдатель заметили, что взлетно-посадочная полоса аэродрома покрыта тушами множества непонятного вида животных. Другой пилот этого же авиалайнера подтвердить сообщение своего коллеги по экипажу не мог, так как ничего не видел.
Министр внутренних дел Империи и бывшая телевизионная ведущая Поли в провинции Нуару объявила чрезвычайное положение, а в город Ренон была направлена специальная исследовательская группа, которая была десантирована сегодня рано утром. Эта исследовательская группа должна была выяснить, что же произошло в городе, почему связь с ним прекратилась. Ведь миллион жителей это вам не шутка, а если в городе и произошла какая-либо глобальная катастрофа, то хоть один человек, но должен был бы там выжить и связаться по каналам связи с соответствующими имперскими службами. Но до настоящего момента, ни из города, ни от группы десантников каких-либо сведений или информации не поступало. Десантированная группа так и не вышла на связь, не подтвердила факта своего приземления в черте замолчавшего города.
ВВС Империи подключились к разгадке тайны произошедшего в Реноне, каждые пятнадцать минут город облетали истребители, которые снижались до высоту пятидесяти метров над землей, но пылевое облако оставалось непроницаемым для глаз пилотов, а аппаратура машин сходила с ума и показывала, что угодно, за исключением, того, что там вершилось на самом деле.
Единственным шансом узнать, что же в Реноне произошло, стал мой космический истребитель, немного более модифицированный аналог нашего с Ирреком первого истребителя, который исчез вместе с моим сыном Артуром.
Еще в середине Гражданской войны мне удалось восстановить эту машину, ведь практически вся имперская промышленность была в моем распоряжении. Но я не хотел, чтобы граждане Империи знали о моем тайном желании вернуться на родину. Поэтому все работы по проектированию и производству машины осуществлял по следующему принципу, каждый делал свое дело, но никто не знал, чем конкретно занимается сосед. Отдельные предприятия разрабатывали и собирали, скажем, отдельные блоки двигателя, но никто и никогда не видел и не знал о потенциальных возможностях двигателя в полном сборе. К концу Гражданской войны я совершил на этом истребителе несколько десятков боевых вылетов, в основном разведывательного характера. Но эта секретная разработка позволила сконструировать и пустить в серию новый истребитель "Коршун", который на завершающем этапе Гражданской войны позволил нам подавить мятежную истребительную авиацию и завоевать превосходство в воздухе.
С тех пор, где бы я не находился, этот истребитель всегда был рядом под моей рукой. Если я по каким-либо причинам не мог его перегнать на новое место, то мой ко-пилот Ансе совершал эти перелеты. Хотелось бы здесь отметить, что Анс не был подобно Ирреку виртуальным существом, а был простым деревенским парнем, который с детства мечтал о полетах в воздухе и в безвоздушном пространстве. Пять раз он подавал заявления на зачисление его в имперскую летную школу, но каждый раз получал категорический отказ по причине несоответствия своего социального происхождения, он был деревенщиной, которая не могла быть имперским пилотом.
Филипп из своих источников, узнав о существовании такого упрямого парня, на шестой раз помог ему поступить в летную школу, а когда тот закончил ее с отличием, то представил мне новоиспеченного сержанта-пилота. С тех пор этот деревенский парень служит моим личным пилотом, к сегодняшнему дню он вырос до майора имперской авиации.
