Влад Непальский - Тайный замысел архимага
–Еще что–нибудь? – Взглянул на деда Ирис.
–Пока ничего. – Мартин посмотрел в окно, желтеющие деревья шуршали. – Я совершенно по–другому представлял себе учебу в академии!
–В твоих романах написана всякая фигня. – Рассмеялся Кей. – Там накрахмаленные юноши, целуют за ручку девушек и прочая ерунда.
–Лекции были ужасно скучны!
–Только не говори, что ты пришел сюда учиться! – Ирис смотрел на него широко раскрытыми глазами.
–Конечно, нет! – Подавил смех старик. – Именно потому, что я знаю, мне было скучно!
–Тогда, что ты рассчитываешь получить от академии?
–Я хочу заново пережить молодость, которую потратил на бесконечные занятия и учебу. На работу, в которой не было просвета. На революцию, и на другие тысячи дел!
–Ты бы мог переживать молодость заново. Взять деньги, поехать на какой–нибудь остров, где куча девочек, и отжигают молодые маги. – Ирис взмахнул правой рукой. – Там, бы ты узнал все прелести потраченной жизни.
–Это мне определенно не подходит. – Скривился Мартин. – Я работал не для того, чтобы прозябать на островах в окружении дур и немощных магов. Я привык работать, и подобное мне чуждо. Но, когда я развлекаюсь с теми людьми, с которыми трудился, это естественно, даже для меня.
–Так, зачем тебе академия?
–Я хочу почувствовать себя молодым, а для этого нужно окружение. Сколько бы я не превращался в юношу у себя в поместье, я всегда буду архимагом! И я понял, чтобы стать другим, нужно попасть в другое окружение, не знающее кто я.
–Ну я, слава богам, знаю кто ты. – Легкая улыбка скользнула по губам юноши. – Иначе, у меня было бы много неприятностей.
–Ну, не знаю…
–Видимо.
–Ладно, пойду я. – Пробормотал старик.
–Не волнуйся, мои друзья никому об этом не расскажут. И, я сказал, что это только мое предположение. – Кей смахнул волосы со лба.
–Надеяться надо тебе. – Мартин улыбнулся и исчез.
В маленьком домике архимаг принял облик Алистара Пеньё. Сев в удобное кресло, он достал из кармана магическое зеркало.
–Зеркало включись! – Приказал Мартин. Отражение исчезло, появился герб Сейнийской империи. – Я хочу отправить сообщение Дартону Бэйту. – В зеркале появилось изображение чистого листа.
–Диктуйте! – Произнес тихий голосок.
–Итак! – Прочистил горло архимаг. На изображенном листе появилось это слово. – Убери, это я так. – Слово исчезло. – Итак, начинаю. – Пиши. Ректору Бейту.
Дартон! Наша академия проигрывает Тристану. Надо срочно что–то сделать, иначе скоро мы останемся без учеников. Сегодня я узнал, что на следующей неделе, на выходных, в Тэйвине будет фестиваль. Используйте мой воздушный корабль, возьмите артефакты из хранилища, но сделайте так, чтобы наш стенд на этом фестивале был самым посещаемым. Мы должны вновь стать популярными. Изменениями академии я займусь после. Пораскиньте мозгами, сделайте нам хорошую рекламу. Я даю воздушный корабль, для того что бы наш балаган был здесь как можно скорее. После фестиваля все должны говорить только о нас. Тристана нет. Я не знаю где он. Это к лучшему. Надеюсь на ваше понимание и оригинальность задумок.
Архимаг Мартин Дьё. – Он вздохнул. – Отправь его ректору!
–Сообщение отправлено. – Мягким голосом произнесло маленькое зеркало.
–Есть послания для меня? – Алистар Пенье бросил взгляд в окно, где горели фонари.
–Только одно.
–Какое же?
–Сообщение от сенатора Джорджинга.
–Это интересно. – Мартин посмотрел на зеркало.
–Это визуальное сообщение. – Пояснил предмет. – Показывать?
Появился задумчивый человек лет тридцати пяти в белой тоге.
–Я не могу с вами выйти на прямую связь уже несколько дней. – Голос сенатора лился размеренной рекой. – Я надеюсь, что вы не забыли про ближайшее заседание сената. Я просто решил вам сообщить, что придерживаюсь того, что надо увеличить поставки товаров в пять королевств. Это поможет повысить нашу прибыль. Кто–то против, поскольку монархи обещали повысить пошлину, если слишком много нашего товара попадет на их рынок. Некоторые склоняются к тому, что они расценят это как акт агрессии. Но я придерживаюсь другого мнения.
–Стоп! – Архимаг посмотрел застывшее изображение. – Как я не хочу сейчас всем этим заниматься! Продолжай!
Изображение ожило.
–Если мы увеличим производство, а они повысят пошлины… – Излагал сенатор, а Мартин скрипя сердцем слушал сообщение. В это мгновение он хотел забыть о государственных делах и побыть просто обычным юношей, не знающем о сенате и не участвовавшем в его работе. Просто обычным человеком без бесконечных проблем, которые каждый день появляются на просторах империи.
Глава 4
В шесть часов утра Алистара разбудило звонящее зеркало. Он взял предмет с прикроватной тумбочки.
–Что такое?
–С вами хочет поговорить Ирис Кей. – Произнес тихий голос.
–Соединяй. – Пеньё протер глаза, на гладкой поверхности зеркала появился внук.
–Спасай! – Вырвалось у Ириса.
–Что такое? – Зевнул Мартин.
–Только что адъютант отца сообщил, что отец посетит академию! – Вскричал юноша.
–Попроси его не посещать. – Вздохнул Алистар.
–Невозможно. – Сложил руки в замок Ирис. – Встреча уже официально оговорена. Надо что–то сделать, иначе мне не избежать позора!
–Хорошо. – Моргнул Дьё сонными глазами. – Сейчас с ним поговорю.
–Спасибо! – Кивнул юноша, связь прервалась
Мартин навел личину старческого облика.
–Свяжи–ка меня с Бэйродом Дьё!
Архимаг вспомнил про сына и его мать – Матильду Кей – дочь императора, сбежавшую из дворца. Проведя там двадцать лет в девках, потому что отец казнил ее любимого, она решилась на побег. Мартин познакомился с ней на деревенском празднике, куда завели его дела революции. Ему было за семьдесят пять, ей за сорок. Поскольку оба были свободны, в шутку их поженили. Тогда же у архимага состоялась и первая ночь – новобрачных отнесли в отдельный дом. У Матильды родился сын, а затем она умерла, оставив архимагу ребенка.
Мартин не любил детей, и как только ребенок начал ходить и говорить, отдал его на воспитание другу–военачальнику. Это сильно повлияло на характер Бэйрода, всю свою юность прожившего среди солдат. Потом архимаг приобщил его к магии, но в душе Бэйрод все равно остался солдатом и любил солдатский юмор.
В зеркальце появился свежий старик, приподнявшийся в кровати.
–А, это ты папаша. – Нахмурил он брови. В грубом голосе сквозило недовольство. – Что надо в столь ранний час?
