Майкл Муркок - Сага о Рунном Посохе
— Вы должны аплодировать не мне, а Мэтану Джасту. Ведь именно он, проявив чудеса ловкости, сорвал ленты с рогов у быка. Взгляните, — он развел руки в стороны и растопырил пальцы, — у меня ничего нет. Он вновь разразился смехом. Так давайте же веселиться!
С этими словами граф уселся на место. Ноблио, слегка успокоившись, наклонился к Брассу.
— Ну что, ты по-прежнему станешь утверждать, что не желаешь вмешиваться в чужие драки?
Граф лишь улыбнулся в ответ:
— Как ты не можешь понять, Ноблио, это совсем другое дело.
— Нет, это то же самое. Разумеется, если ты еще не оставил своих мечтаний о единой мирной Европе, — Ноблио потер подбородок. — Ведь ты еще не забыл об этом?
Граф Брасс на мгновение задумался.
— Может, и так… — Но он тут же тряхнул головой и разразился смехом. — Да ты настоящий хитрец, Ноблио, и тебе по-прежнему удается загонять меня в ловушку.
Однако позже, когда состязания завершились и они двинулись обратно в замок, на лице графа появилось хмурое выражение.
Едва лишь граф Брасс со свитой въехал во двор замка, к ним поспешил стражник в тяжелых доспехах и указал на богатый экипаж, запряженный четверкой вороных, что стоял посреди двора.
— Мой господин, — выдохнул он. — Пока вы были на празднестве, пожаловали именитые гости, но, честно говоря, я не уверен, пожелаете ли вы их принять.
Пристальным взором граф окинул карету. Она была сделана из стали, меди и тусклого чеканного золота, инкрустирована перламутром, ониксом и серебром и имела вид сказочного чудовища, лапы которого оканчивались длинными когтями, сжимавшими оси колес, а голова с огромными рубинами, вставленными вместо глаз, служила сиденьем кучеру. На дверцах кареты красовались гербы с изображением геральдических животных, оружия и каких-то загадочных символов. Именно по ним граф и определил, кому принадлежит сей экипаж — творение безумных умельцев Гранбретании — ибо герб этот принадлежал одному из самых могущественных родов Империи Мрака.
— Сам барон Мелиадус из Кройдена, — объявил своим друзьям граф, спрыгивая с седла на землю. — Любопытно узнать, что понадобилось в нашей глуши столь важной особе?
Несмотря на иронию, в голосе его чувствовалось беспокойство. Он покосился на Ноблио.
— Мой друг, мы будем с ним любезны и учтивы, — предупредил он Ноблио. — Проявим гостеприимство. Нам ни к чему ссориться с гранбретанским лордом.
— Возможно, возможно, — отозвался Ноблио сдержанно, и все видели, каких трудов стоит ему это спокойствие.
Вместе с Ноблио, Иссельдой и фон Виллахом граф Брасс поднялся по лестнице и вошел в зал, где их ожидал барон Мелиадус. Тот оказался почти одного роста с графом. Одежда его была выдержана в черных и темно-синих тонах, и даже усыпанная самоцветами звериная маска, закрывавшая голову, точно шлем, была сделана из какого-то необычного черного металла. Маска являла собой оскаленную волчью личину с острыми, как кинжалы, клыками. В своей черной накидке поверх черных доспехов барон Мелиадус был похож на одного из тех полумифических полузверей-полубогов, которых так почитают люди, живущие на другом берегу Срединного моря. Завидев хозяина, он поспешил снять маску, и все увидели, что лицо у него бледное, с крупными чертами, окаймленное черными усами и бородой. Тускло-голубые глаза и густые иссиня-черные волосы. На первый взгляд барон казался безоружным, возможно, в знак того, что явился сюда с миром. Отвесив низкий поклон, он проговорил мелодичным, не лишенным приятности голосом:
— Привет вам, славный граф, и приношу свои извинения, что нагрянул к вам столь внезапно. Я выслал вперед гонцов, однако они вас не застали, ибо вы уже успели покинуть замок. Я барон Мелиадус Кройденский, магистр Ордена Волка, главнокомандующий войсками великого короля-императора Хеона.
Граф поклонился в ответ:
— О ваших подвигах я наслышан, барон Мелиадус, и сразу узнал герб на дверях кареты. Добро пожаловать в замок Брасс, чувствуйте себя как дома. Боюсь, правда, что наша пища покажется вам слишком простой и безыскусной по сравнению с тем изобилием, которым, как я слышал, может наслаждаться даже самый последний подданный вашей империи. Однако мы постараемся принять вас как подобает.
Барон Мелиадус ответил ему улыбкой:
— Ваша любезность и гостеприимство, мой милый граф, выше всяких похвал и могли бы сделать честь любому гранбретанцу. Я благодарю вас.
Затем граф представил гостю свою дочь, и потрясенный ее красотой барон поспешил низко поклониться Иссельде и поцеловал ей руку. Любезен он был и с Ноблио, дав понять, что знаком с творениями прославленного поэта. С фон Виллахом барон заговорил о самых героических сражениях, в которых тот принимал участие, и заметно было, что старому вояке это доставило неподдельное удовольствие. И все же в зале, несмотря на изысканность манер и учтивые речи, явственно ощущалось напряжение. Первым, сославшись на неотложные дела, удалился Ноблио, а за ним последовали Иссельда с фон Виллахом, чтобы дать возможность барону поговорить с графом наедине. Мелиадус внимательным взглядом проводил удаляющуюся девушку.
Слуги принесли легкие закуски и вино. Удобно устроившись в тяжелом резном кресле, барон Мелиадус взглянул на графа поверх ободка бокала.
— Милорд, я считаю вас великим человеком, — объявил он наконец. — Это чистая правда. И потому, несомненно, вы понимаете, что мой визит вызван чем-то большим, нежели просто желанием полюбоваться красотами вашей чудесной природы.
Графу пришлась по душе прямота барона, и он улыбнулся:
— Да, я это прекрасно понимаю, хотя, разумеется, для меня большая честь принимать у себя в замке столь прославленного лорда.
— Несомненно, для меня еще большая честь оказаться у вас в гостях, — отозвался на это барон. — Вне всякого сомнения, за всю историю Европы вы величайший из ее героев. Мне даже кажется странным видеть вас вот так, из плоти и крови, ибо многим давно уже кажется, будто вы созданы из металла.
Он засмеялся, и граф также не смог сдержать улыбки.
— Наверное, это обычное везение, — заметил он. — И судьба была ко мне благосклонна. Однако я не взялся бы судить, насколько подходит мне то время, в которое я родился, и насколько сам я подхожу для этого времени.
— Вероятно, позиция ваша расходится с убеждениями вашего друга господина Ноблио, — заметил барон, — это лишний раз подтверждает все то, что мне доводилось слышать о вашем уме и рассудительности. Мы в Гранбретании гордимся своими познаниями в философии и своей ученостью. Однако вы могли бы стать для всех нас примером.
