Артём Свечников - Демоны и демонологи
Немного помолчав, Артур кивнул в сторону чёрта по имени Бармаглот, который валялся на земле в виде бронзовой статуи.
— А что с прочими 'демонами'? Например, что представляет из себя этот рогатый козёл-переросток?
— Все они бездушные куклы, — презрительно ответила Мойра. — Такие же нпс, которых ты встречал и в 'Песочнице'. Когда их 'призывают', — они живут и набираются жизненного опыта. Когда их 'отзывают' они просто исчезают. Это, как если бы ты щелкам выключателем. Щелчок, и лампочка зажглась, ещё щелчок, и лампочка потухла.
— Хм..., — задумчиво взглянув на бронзовую статую рогатого чёрта, Артур мысленно стал прикидывать, как можно использовать этого прямоходящего козла в своих дальнейших планах. Одновременно с этим парень решил прояснить и менее важные для себя вопросы. — А что за балаган ты устроила с семейными трусами и игровым классом 'демон-похоти'?
— Что заслужил, то и получил! — буркнула в ответ Мойра.
— О как! — только и смог вымолвить потрясённый Артур. — Нам предстоит трудная работа по превращению одушевлённой компьютерной программы в человека. На кону наши жизни, причём в прямом смысле этого слова. А госпожа Мойра соизволила поиздеваться над своим муженьком?!
Неожиданно на плечо Артура, вновь начавшего закипать от 'праведного гнева', опустилась рука белой лисицы.
— Обними её, — почти прошептала она. — Иначе вскоре нам всем придётся утишать 'брошенную и забытую' тобою девушку.
Поняв, о ком идёт речь, парень повернулся к насупившейся Катрине и поманил её к себе.
Почти тут же Артуру пришлось обнять прижавшуюся к его груди длинноухую девушку, смотрящую на него преданными щенячьими глазами. В то же время, парню трудно было не заметить грустную улыбку другой девушки, стоящей рядом с ним. И трудно было не услышать зубовный скрежет его официальной жены, восседающей на золотом троне.
'И что же мне со всеми вами делать-то? — со вздохом подумал Артур. — Вот уж действительно, — 'вляпался'.
3
Очередной скрип очередного стула, на которой уселась очередная профессорская задница, заставил тщедушного старичка лишь недовольно скривиться. Вспоминая о том, с каким трудом ему удалось выбить финансирование на обновление мебели, сидящий за массивным столом ректор беспомощно смотрел на то, как эту самую мебель безжалостно 'доламывает' преподавательский состав.
— Господа, позвольте напомнить вам, что каждый стул стоит по золотому, — всё же решился выразить своё отношение к происходящему вандализму, хозяин кабинета. — В случае порчи мебели, эта сумма будет вычтена из вашей зарплаты, невзирая на ваши прежние заслуги перед академией.
Почти тут же раздались несмелые шепотки о том, что 'заслуженным' профессорам уже и за стулья приходится платить. Однако, как-то совершенно незаметно, эти несмелые возмущения переросли в настоящий научный диспут о 'заслугах'. Каждый преподаватель считал своим долгом громко объявить о том, что его научные труды имеют куда большую значимость для человечества, чем у его коллег. В качестве доказательства, очередным заслуженным 'гением' приводилась неопровержимая 'статистика', о количестве его открытий, исследований, экспериментов и изданных научных трудов. За статистикой, последовал блеск медалей и орденов, наколотых на их грудь лично императором. А следом за демонстрацией орденов, последовали и оскорбления в адрес не менее прославленных коллег.
Между тем, стулья по-прежнему продолжали скрипеть под задницами прославленных 'профессоров'.
Подставив кулаки обоих рук под свой подбородок, ректор единственной во всей Империи 'Магической академии' с философским спокойствием взирал на то, как прославленные преподаватели тычут друг в друга пальцами, обмениваясь взаимными обвинениями в шарлатанстве. Неожиданно, его взгляд упал на лысого громилу в белой мантии.
Выделяясь от прочих 'профессоров' своим мощным телосложением (а мышцы на этом бугае были чуть ли не на лысине) этот мужик, лет сорока, развалился на стуле и размеренно храпел.
От такой наглости у ректора перехватило дыхание. Ведь именно в обязанность этого детины вменялось пресекать всевозможные преподавательские 'диспуты', в особенности, на совещаниях.
Набрав в грудь побольше воздуха, ректор со всей силы стукнул кулаком по столу.
— Заткнулись все!!! — громкий возглас вмиг прекратил царящий в кабинете бедлам и заставил спящего амбала вздрогнуть.
В следующий момент хлипкий стул под задницей детины всё же не выдержал веса этой перекаченной туши и с треском развалился на части.
— Иваныч, ты чего так раскричался? — сладко зевнув и ничуть не смутившись своему падению, поинтересовался здоровяк у ректора.
Скривившись от такой фамильярности, ректор указал пальцем на 'останки' развалившегося стула.
— С тебя золотой, — озвучил он сумму нанесённого ущерба.
— Это с какого такого рожна? — искренне возмутился детина, вставая на ноги. — Я эту хлипкую фигню из опилок не покупал. И в отличие от этих маразматиков, я на этой фигне своей задницей не ёрзал. Так с чего я должен платить за эту халтуру из собственного кармана?
Закрыв глаза и мысленно досчитав до десяти, ректор махнул рукой на этого амбала и обратился ко всем собравшимся.
— Коллеги (несколько мгновений ректор усиленно боролся с собой, что бы не высказать своё мнение о коллегах), споры о важности ваших исследований для полноценной работы нашей академии (ещё одно усилие со стороны ректора, чтобы не высказаться по поводу этих исследований) во благо Империи (судя по скривившимся лицам, не только ректор сделал над собой усилие, что бы не высказать своё отношение к Империи), давайте отложим на потом. Сегодня мы собрались для обсуждения чрезвычайного происшествия, случившегося пару часов назад.
— Да, кстати, я так и не понял, а причём тут все мы? — тут же раздался надменный голос принадлежащий горбатому мужчине в серой мантии. — Неужели произошедшее и в самом деле важнее, моих экспериментов? Думаю, многие, из присутствующих в этом кабинете, поддержат меня в том, что наши научные изыскания куда более важны для академии, чем разбирательство какой-то шалости пары студентов-недоучек. В конечном итоге, я точно помню, что мы кого-то выбрали в дисциплинарный комитет.
По кабинету прошёлся одобрительный гул.
Побарабанив пальцами по столу и терпеливо дождавшись, когда в помещении вновь воцариться тишина, ректор озвучил первую неприятную для всех новость.
— Глава дисциплинарного комитета, а он же и единственный член этого самого комитета, в настоящее время прибывает в лазарете при нашей академии, с парой переломов и с 'психологической' травмой. Таким образом, выбор временного главы комитета, — это одна из причин, из-за которых мы все тут собрались.
