Любовь Пушкарева - Единственный
Ошарашенный человек не знал, что сказать.
- Но зачем? – прошептал он.
- Она поклонялась другим богам. Смерть ради смерти. Зло ради зла, - ложь будто застревала в горле. - Я избавил тебя от нее и предупредил. Как предупреждал раньше об опасности.
- Уту! – человек бухнулся на колени и коснулся ног бога, - Уту, - заливаясь слезами произнес он, - я думал, ты отвернулся от меня. Я слышал, в других землях тебя считают богом суда… Думал, ты прогневался на меня за мои грехи и покинул.
- Да, я бог справедливого суда. А ты преступник. Сам знаешь. Но карать тебя буду не я. У тебя не так много времени осталось на этой земле. Присмотрись к своим детям, не только сыновьям. И постарайся оставить достойного наследника, ты ведь так этого хотел.
С этими словами Древний покинул дворец.
Как он и думал, Жестокосердная не смирилась с тем, что ее планы поломали. Она лично явилась к Последнему и клялась, что дети не его. Но человек не стал ее слушать, созвал стражу и попытался изгнать. В результате, обернувшись чудовищем, богиня укусила его, отравив ядом, и скрылась.
Яд не убивал, но причинял сильнейшие мучения. Старшие дочери ухаживали за отцом, и юный наследник был рядом эти дни, Последний спешил поведать ему все, что знал.
Промучившись две луны, владыка города и земель шагнул в огромный до неба костер. Он чуть не обрел свободу. Жестокосердная рискнула – сама выхватила его душу из очищающего огня, и став уязвимой, получила несколько ран от стрел, но все же скрылась с добычей.
Сын водоноса правил достойно. Старшая дочь Последнего вышла замуж и уехала, а вторая, более спокойная и мудрая, осталась при брате.
Уту, учтя прошлые ошибки, исправно, наблюдал и, по мере надобности, проявлял себя обеим женщинам и новому владыке, поверившему после рассказа сестер и всего увиденного.
Жестокосердная оставила эти земли и эту семью в покое. Не одна она была новым богом. Уту промышлял на чужой территории: боги этих земель позволили ему иметь дела с царской семьей, в обмен на то, что верящие в него не смеют открыто поклоняться Древнему, ставить ему статуи или строить храмы.
Когда сын водоноса отошел в иной мир, а внук занял трон, Уту, набравшись храбрости, отправился в гости. Прося у всех существующих и ранее живых богов удачи, чтобы эта хищница, которой наступили на хвост, успокоилась за давностью лет и не горела желанием отомстить. Хоть Уту и стал немного сильнее за эти годы, но ему все равно было нечего противопоставить ей.
Жестокосердная встретила его в саду, как сварливая жена.
- Явился! Уже два года, как внук водоноса на троне! Я думала, ты все забыл, по старческому обычаю. Напоминать уже хотела.
Уту растерялся…
- Что? Всё так плохо?
Жестокосердная окинула его раздосадованным взглядом.
- Откуда ты знал?
Уту чуть было не ляпнул «Знал что?», но вовремя остановился.
- Видишь ли великая и прекрасная, увы, твои упреки справедливы и мой старческий ум меня иногда подводит. Откуда я знал… что?
- Уту, - с угрозой произнесла богиня, но, видя его невинный взгляд, сменила гнев на милость.
- Я получила твой подарочек. И собственно из-за того, что ты позаботился об этом, мы тут с тобой разговариваем. А почему ты скормил ту ведьму? Ты, между прочим, заставил меня нарушить обещания!
- Ты меня тоже, - примиряюще ответил он. – Так что мы квиты. Та ведьма была истинно зла, и я подумал, что ты, дав ей новую жизнь и новые возможности, породишь ужаснейшее чудовище. Я не сомневался, в том, что ты с ней управишься, просто мне претила мысль о такой мерзости.
Жестокосердная понимающе хмыкнула.
- Ты говорила о подарке… - осторожно заметил Уту.
- Да. Сделала из нее лилиту, а она принялась убивать без нужды. Я ее наказывала-наказывала, но это мало помогало. В общем, она убила не того, и за всеми лилиту начали охоту, даже пытались выступать против меня. Я запретила своим змейкам выходить из дому, пока людишки не угомонятся. А эта… ослушалась, и ее убили. Порубили на куски и сожгли.
- А страж твой где?
Жестокосердная угрюмо посмотрела на Уту.
- Его заманили в ловушку, в смолу, а потом натравили собак и подожгли. Вместо того чтобы уйти из огня, он разрывал собак. Огонь сделал его хрупким…
- М-да…
- Но твой человечишка! – вдруг вскричала богиня, - Я когда-нибудь не сдержусь и убью его.
- Убьешь своего лилу? – хмуро переспросил Уту.
- Ну да, - усмехнулась Жестокосердная, - Твой человечишка – мой лилу. Иногда он все делает отлично, но часто своевольничает под видом того, что не понял приказ.
- Он, действительно, может не понимать, - заметил Уту, - Он не служил тебе при жизни – это на многое влияет.
- Ты думаешь? – задумчиво переспросила богиня, - Так что ты собирался с ним сделать?
- Я собираюсь сделать его более живучим, - ответил Уту, - чтоб он не повторил судьбы твоего стража.
- Да? Как?
Уту замялся.
- Ну ладно, - Жестокосердная решила не выпытывать, а подсмотреть, и два раза хлопнула в ладоши.
Широкоплечий и приземистый лилу выбежал из зарослей и бухнулся в ноги госпоже. Уту отметил, разницу в поведении: та лилиту, показанная в прошлый визит, обожала госпожу, лилу же боялся ее до ступора.
- Дай нам выйти за пределы твоего дома. Сада. Мне тут тяжело.
- Ладно идите. Люди видят его нормальным, - пояснила она, заметив нерешительность Уту.
Уту, положив руку на плечо лилу, повел его к воротам.
Лилу корчился в страхе, а Древний терзался чувством вины, моля всех светлых: новых и уцелевших, помочь ему исправить свершившееся.
Выйдя за город, они остановились на краю небольшого поля.
- Ты знаешь кто я? – прервал молчание Уту.
- Бог? – еле слышно ответил лилу.
- Да. Я Уту. Бог солнца и справедливого суда.
Лилу задрожал и со смертной тоской огляделся.
- Успокойся. Я… Я хочу тебе сделать подарок.
- Подарок? – лилу от удивления раскрыл рот так, что были видны провалы на месте клыков.
- Подарок. – повторил Уту. – Я хочу, чтоб ты знал: Любая душа ценна и важна. Любое живое и мыслящее существо ценно и важно само по себе. И ты ценен тоже. Тебе предстоит многое пережить и многое сделать, ты поднимешься над самим собой, - говоря это, древний бог положил ладони на бритую голову, - Запомни это. Пусть это знание войдет в тебя и ведет. Все души ценны, и ты ценен. Ты поднимешься над собой, твоя душа переродится. В этом теле.
Лилу плакал тихими, светлыми слезами. Уту не выдержал, и обнял его, как ребенка.
- Мне так странно… Больно… И не больно, - пробормотал тот в плечо.
- Да. Так бывает. Пойдем.
- Ты не возьмешь меня к себе? – глядя глазами бездомного пса, спросил лилу.
