Ника Емилина - Неистребимые кровью
Следующее воспоминание было совсем смутное. Ещё темно. Светловолосый перекинул Лимона на коня, а затем склонился надо мной. Какие-то печальные глаза. Он приобнял меня и сделал то же самое, что и с лемуной.
И теперь я видела перед собой траву, так как висела вниз головой. Рядом со мной находился обнажённый торс обливающегося потом эльфа. Ему было плохо. Перевязанная рана постоянно кровоточила, но парень останавливаться не собирался. Оглянувшись, я увидела лемуну. Лимон слабо шевелился, слегка постанывая от боли. Ну, полная копия меня.
– Рил…
Парень не обернулся. Просто как-то неясно вздрогнул и, будто бы с облегчением, вздохнул.
– Молчи, – тихо сказал он. – Не трать силы. Они нужны тебе.
Его голос был хриплый и едва слышный. Я слегка подняла голову, что бы заглянуть ему в глаза, но голова закружилась, и я предпочла последовать совету Валериля.
Очнулась я уже не скоро.
Глава 2
ТРОЕ
Когда мне понадобится ваше мнение, я вам его сообщу
Линдон Джонсон
Валериль
Стены Роэлии, как и всегда, возникли перед носом внезапно, будто бы из ни откуда. На душе потеплело и… вновь похолодело. Эти белые высокие стены я знал с детства. Знал эти тяжёлые деревянные ворота, охраняемые стражниками. Знал высокий купол, увенчанный шпилем. И знал, что меня там ждёт. Роэлия перестала быть моей Родиной. Но я знал, что другого выхода у меня уже нет.
Я подошёл к воротам и, ну, разумеется, путь мне преградили двое стражников, зануды.
– Кто такой? – спросил один из них. Спросил настолько лениво, будто его только что оторвали от сна с бутылкой пива перед телевизором.
– А ты не видишь? – тихо переспросил я, удивлённо вскидывая брови.
Ну-у… по правде говоря, выглядел я не очень. Чёрные кожаные брюки были порваны на коленях, испачканы в грязи. По груди и лицу стекал грязный пот, от которого даже волосы были мокрые. Рука в районе плеча тщательно перевязана и обильно смочена кровью.
Стражник оббежали меня взглядом с ног до головы, и сфокусировался на белых волосах с тонкой чёрной прядью.
– Так э-э-э… вам это… Ну, того, этого. Запрещено, да.
Мои брови вознамерились сходить на свидание со лбом.
– Ну… вам запретили…
Я хмыкнул.
– Парень, скажи, ты действительно уверен, что мне кто-то может что-либо запретить? – в этот момент мои мысли соответствовали моим словам.
– Сэр, – второй стражник оказался посмелее. – Вам въезд запрещён. И мне плевать кто вы.
Я устало вздохнул и поманил стражников указательным пальцем, одновременно с этим выпуская когти. Они отпрянули, прижимаясь к воротам.
– Сделайте доброе дело, – мягко протянул я, – откройте ворота.
Стражники поспешно схватились за верёвки и цепи, натягивая их, что бы открыть ворота моего и, одновременно, уже давно не моего дома.
– Умнички, – поощряюще оскалился я, глядя на парней, как волк на овечек-мутантов.
Взяв коня под уздцы, минуя дрожащих стражников, я перешёл через мост, ведущий к самой людной улице столицы Роэлии.
Надо сказать, был у меня тут домик. И я был уверен – со времени моего… не буду вас шокировать раньше времени. Я был уверен, что со времени моего отъезда к моему дому даже близко не подошли. И мне это было на руку.
Для светленьких белоснежных эльфов было в диковинку увидеть среди себя такого загадочного и грязного персонажа, как я. Тем более, что я вёл в поводу коня, с переброшенной через спину девушкой и крылатой, рогатой пумой. А когда я направился к дому, к которому не только боялись прикоснуться, но боялись даже посмотреть в его сторону, заговорить о нём, на светлых, не омрачённых гадостями нашей счастливой жизни лицах появился ужас.
Схватив за руку маленького эльфёнка, я притянул его к себе.
– Ты приведёшь сюда лекаря, – тихо проговорил я.
Малыш попятился, безуспешно пытаясь вырваться из моих рук.
– Ты приведёшь сюда лекаря, – терпеливо повторил я.
Мальчишка поспешно закивал.
– И не смей меня обманывать, – тихо добавил я. – Я вижу ложь, и я знаю, как найти лжеца.
Мальчишка сглотнул и затряс головой в два раза сильнее.
– Беги, малыш, – сладко улыбнулся я, глядя убегающему мальчишке вслед.
Дом был не заперт, как я его и оставил. Взвалив на одно плечо девчонку, а на другое лемуну, я вошёл в дом и… чихнул. Да-а-а… запылился слегка с момента моего последнего посещения.
Я прошёл в спальню и свалил на кровать девчонку и зверя. А чё? Хорошая компашка из них получилась! Вернувшись во двор, я отвёл коня в конюшню и поспешил обратно.
– Милиндис, – послышался мужской голос, – ты же знаешь, чей это дом. Звать сюда лекаря некому.
– Но тот парень…
– Я сказал некому. Единственный хозяин этого дома не имеет права на возврат.
– Ты действительно так думаешь? – надо признать, эльфийский народ мельчает, коль не может заметить, как к нему подошли вплотную.
Лекарь медленно обернулся, зная, кого он увидит, но не веря в собственную мысль до последнего. Но он меня видел, видел и молчал, глядя на меня, не в силах что-либо сказать. Наконец, онемение прошло.
– Валериль…
Я оценил впечатление, произведённое мною на старого знакомого, и решил приблизиться.
– И почему же наш дорогой властелин так уверен, что, если он что-либо запретил, его запрет не нарушиться? Почему он решил, что я не смогу вернуться в Роэлию?
– Валериль…
– Ладно, – отмахнулся я, едва сдерживая проскакивающее ликование, – я пришёл сюда не обосноваться и проживать, мозоля тебе и твоему властелину глаза. Я пришёл сюда не спорить с тобой.
Да. Но этот мудрейший эльф знал меня слишком хорошо, что бы не учуять в моих словах двойного дна. А потому, его следующего вопроса вполне можно было ожидать.
– С кем же ты пришёл спорить?
– Неужели ты не догадываешься? – подыграл ему я, прекрасно понимая, что он всё прекрасно знает. – С властелином.
– Он не захочет тебя видеть и…
– …и – так уж ему не повезло – всё же увидит. А теперь иди за мной, – вот, честное слово, лекарь с каждым годом становиться всё зануднее и зануднее.
Эльф обсалютно правильно понял, что спорить со мной бесполезно. Я провёл его в свой домишко и указал на Велину и Лимона.
– Только не говори мне, – прошептал лекарь, – что это…
– Лемуна и её хозяйка, всё правильно.
Как и следовало ожидать, я, в этот момент, был весьма доволен собой, ведь я смог привести одного из самых невозмутимых эльфов в оцепенение.
– Но… она смертная, – не по-лекарски тупо возмутился лекарь.
