Орсон Кард - Задира и дракон
- До сих пор не могу поверить, что такой грозный рыцарь проявил такое великодушие, - признался своим рыцарям герцог. - С его помощью граф мог бы стать королем.
Люди герцога осторожно сняли со своего господина доспехи и принялись перевязывать ему грудь.
- А я с его помощью завоевал бы весь мир, - сказал герцог.
Увидев, что Борк возвращается, граф удивленно процедил сквозь зубы:
- Живуч!
Интересно, что Борк скажет о храбрых рыцарях, не поддержавших его в трудную минуту?
- Ваше сиятельство! - крикнул Борк, подойдя поближе. - Они сдаются!
От радости ему хотелось размахивать руками, но он слишком устал.
- Что? - Граф вопросительно взглянул на приближенных, думая - не послышалось ли ему. - Никак Борк сказал, что они сдаются?
- Именно, - подтвердил один из рыцарей. - Он их победил.
- Проклятье! - вскричал граф. - Я этого не вынесу!
Рыцари недоуменно уставились на своего господина.
- Если кому и следует одержать победу над герцогом, так это мне! Мне, а не какому-то жалкому простолюдину! Мне, а не великану с тараканьими мозгами! Вперед, в атаку!
- Зачем? - удивленно воскликнули рыцари.
- Я сказал: в атаку!
Граф пришпорил коня, и тот сперва понуро двинулся по полю, а потом поскакал все быстрей и быстрей.
Борк повидал достаточно рыцарских состязаний и турниров, чтобы понять: его господин решил напасть на герцога. Может, граф не расслышал? Как бы то ни было, атаку надоостановить. Борк дал клятву герцогу, а клятвами не бросаются. Недолго думая, он кинулся наперерез лошади вельможи.
- А ну, прочь с дороги, дуралей несчастный! - закричал граф.
Но Борк и не подумал посторониться, и взбешенный граф решил смять его лошадью.
- Я не пущу вас! - закричал Борк. - Герцог сдался!
Граф лишь скрипнул зубами и пришпорил коня; он крепко сжал копье, готовясь нанести удар.
Но мгновение спустя он повис в воздухе, судорожно цепляясь за копье, которое Борк поднял над головой. Рыцарям поневоле пришлось забыть об атаке и поспешить на помощь господину.
- Ваше сиятельство, - почтительно произнес Борк. - Думаю, вы меня не расслышали. Герцог и его люди сдались, и я дал слово, что, если они откажутся от дани, им позволят уйти с миром.
Вися на высоте пятнадцати футов над землей, граф счел за благо не спорить с Борком.
- Я и вправду тебя не расслышал, - сказал он великану.
- Мне что-то не верится. Зато теперь вы меня слышите? И отпустите герцога и его рыцарей?
- Ну конечно, дружище Борк. Но сперва ты меня опусти.
Борк так и сделал.
Граф с герцогом заключили мировую, и герцог со своими рыцарями отправился домой, не переставая удивляться милосердию рыцаря-великана.
- Да какой он рыцарь! - брякнул кто-то из слуг.
- Что? Он - не рыцарь?
- Нет. Обыкновенный деревенский недотепа. Я тут у одного крестьянина, бывало, кур воровал, он мне и рассказал про этого парня.
- Так значит, он не рыцарь, - растерянно произнес герцог.
Потом лицо его побагровело, и рыцари предусмотрительно отступили на несколько шагов, зная, каким бывает герцог в гневе.
- Ловко нас обманули, - сказал кто-то, желая ублажить господина и смягчить его ярость.
После недолгого молчания герцог вдруг улыбнулся и сказал:
- Если он - не рыцарь, графу давно следовало бы посвятить его в рыцари. Этот человек обладает не только силой, но и врожденным благородством. Вы согласны?
Рыцари были согласны.
- Не каждый дворянин так верен своему слову, - добавил герцог.
Конечно, гордость его была уязвлена, но он совладал с собой. В конце концов, они возвращались домой, пусть без дани, но и без потерь. У герцога все еще болели помятые ребра, но думал он сейчас не об этом. Перед его мысленным взором стояла картина: граф, ухватившийся за копье, которое Борк воздел вверх. Зачем великан это сделал? Былали то неуклюжая шутка? Или некое предостережение? Герцогу оставалось лишь гадать.
Графу казалось, что все катится в тартарары. Он вовсе не хотел устраивать празднество, но все-таки пришлось, и благородные рыцари упились до безобразия. И не только они. Ради такого события в большой зал замка допустили даже крестьян, которые вволю налились дармовым элем и теперь горланили не хуже рыцарей. Все это само по себе было скверно, но хуже всего было то, что рыцари даже не пытались делать вид, будто чествуют графа. Нет, они устроили сборище в честь Борка.
Граф забарабанил пальцами по столу. Никакого внимания. Господам рыцарям не до него!
Сэр Альвишар возле очага лапал двух деревенских потаскушек. Сэр Сильвис мочился в кувшин с вином и гоготал во все горло. Из-за его смеха граф едва слышал голоса сэра Брэйга и сэра Умляута. Эта парочка пела и плясала прямо на столе, в такт пению сбрасывая на пол тарелки. Нельзя сказать, что граф не любил шумных пиршеств, но сегодня все лавры достались Борку - этому проклятому верзиле, выставившему его на посмешище перед людьми герцога… Нет, еще того хуже - перед самим герцогом.
Граф услышал глухое рычание, похожее на рычание приготовившегося к прыжку голодного волка, а когда шум в зале ненадолго приутих, вдруг понял, что рычание вырывается из его собственной глотки.
«Надо взять себя в руки, - подумал он. - Ведь в выигрыше, в конечном счете, все же остался я, а не Борк. Герцог убрался, теперь не я буду платить ему дань, а он мне. Молва разлетится быстро: граф-де победил герцога. На этом, как ни крути, и зиждется власть. Например, кто такой герцог? Человек, который может победить графа. А кто такой граф? Человек, который может победить барона. А барон - тот, кто может победить всего лишь рыцаря. Но как зовется тот, кто может победить герцога?»
- Вы непременно должны стать королем, - сказал высокий и статный молодой человек, появившийся рядом с графом.
Герцог, невольно вздрогнув, поднял на него глаза. Неужели этот малый прочел его мысли?
- Будем считать, что я тебя не слышал.
- Нет, вы меня слышали, - возразил юноша.
- Такие слова попахивают государственной изменой.
- Только если король сумеет вас победить. Если же победа достанется вам, никто и не заикнется о государственной измене.
Граф присмотрелся к незнакомцу: темные волосы, расчесанные аккуратнее, чем волосы обычного крестьянина, прямой нос, приятная улыбка, подкупающая грация движений. Однако улыбка юноши была фальшивой, и глаза выдавали, что в нем есть что-то порочное. И опасное.
- Ты мне нравишься, - сказал граф.
- Я рад.
