Юлия Андреева - Дорога к саду камней
В этот же момент их начальник охраны был сражен стрелой в спину. Он беспомощно выгнулся, пытаясь вытащить острие, но ему это не удалось. Отчаявшись справиться с настигшей его бедой, самурай выпустил в разбойников еще две стрелы, после чего упал в дорожную пыль.
Казалось, что уже ничто не сможет спасти их, когда вдруг неожиданно на помощь пришли самураи клана Касиги, совершающие ежевечерний обход территории. Кто-то помог Осибе подняться, не веря в собственную удачу, она прижимала к сердцу, как ей казалось тогда, сомлевшую от страха четырехлетнюю дочь. Их вместе с уцелевшими самураями и двумя служанками доставили во владение Касиги, к тогда еще здравствующему Ябу-сан, где они могли отдышаться и провести время, пока муж Осибы Дзатаки не пришлет за ними.
Всю дорогу Осиба несла девочку сама, не доверяя никому свое сокровище и не чувствуя усталости. Когда они вошли в просторную залу, и обступившие Осибу служанки приготовили футон для малышки, девочка впервые открыла глаза, но не произнесла уже ни единого слова, не узнала матери.
Осмотревший Юкки местный доктор не обнаружил никаких видимых повреждений и предположил, что девочка вскоре оттает сама собой, но вот уже два года, как Юкки оставалась прежней - замороженной или заколдованной. Она ходила, когда ее брали за руку, ела, когда кормили, покорно позволяла одеть или помыть себя, но при этом ее хорошенькие глазки оставались пустыми и безучастными, ручонки были холодными, а в крошечном тельце, казалось, еле-еле теплилась жизнь.
Напрасно монахи возносили молитвы Будде, напрасно колдуны пытались извлечь ее душу из бездны, куда та угодила, девочка так и не очнулась для жизни и счастья.
Теперь Осиба пыталась всколыхнуть разум дочери по-другому, каждую ночь она приглашала к себе юношей, с которыми она и ее служанки переплетали ноги, музыка перемешивалась с любовными стонами, страстный шепот переходил в крик, услышав который кошки начинали интенсивно флиртовать друг с другом, рыбы и черепахи высовывали свои удивленные морды из озера, а ночные птицы слетались на крыши, наблюдая за хитросплетением ног, танцев на футонах.
И одна только маленькая девочка продолжала хранить ледяное молчание, по-прежнему не видя и не слыша ничего вокруг.
Глава 5
ГОЛОВА НА МОСТУ
Однажды к Будде пришли философы, которые прослушали его проповедь и остались очень недовольными услышанным.
- Почему вы не коснулись в своей проповеди вопросов устройства мироздания или того, что есть пустота и что есть путь? - спросили они у Будды.
- Когда вас укусит змея, вы будете выяснять, откуда пришел к вам врач, где жила змея и как принято лечить змеиные укусы в других странах? - спросил Будда.
- Конечно нет! И кто поступает так, тот скорее всего умрет! - ответили ему.
- Все люди отравлены, - печально ответил Будда.
Из историй даймё Кияма. Взято из сборника притч 'Для воспитания юношества'Распрощавшись с Кияма, Такеси выбрался из замка и направился к себе домой. На самом деле он мог заночевать и в самом замке, где у него были две крохотные комнатки, но сегодня он спешил как никогда остаться наедине со своими мыслями.
Дома не было еды, да и служанка, должно быть, уже сделала уборку и ушла к своему полюбовнику гончару, но Такеси не волновали такие мелочи, как голод.
Он спешил, бежал прочь из замка, так что рукава его кимоно развевались по ветру.
Машинально он раскланивался со знакомыми, отвечал на приветствия и снова спешил, бежал без оглядки, прося Будду и Христа лишь об одном, чтобы те помогли ему как можно скорее покинуть эти места и остаться совершенно одному наедине с собственными мыслями.
Когда Такеси бежал через мост, на нем начали было ссору два служивших в замке самурая, оба в голубых кимоно с белыми крестами , они уже обнажили клинки и встали друг напротив друга в угрожающих позах, когда мимо них, громко топая деревянными гэта , пробежал сухопарый старик в развевающемся на ветру кимоно и смешно выныривающими из-под него тощими коленками.
Зрелище так увлекло одного из драчунов, что он, забыв обо всем на свете, обернулся, разглядывая странную, смешную картину. Мгновение, и его голова продолжала ухмыляться, гулко стукнувшись о доски моста и покатившись в сторону бежавшего Такеси, словно все еще продолжала любопытствовать, с чего это обычно такой степенный секретарь самого даймё нынче ведет себя точно умалишенный.
Такеси невольно подпрыгнул, перескакивая через голову, и, буркнув что-то себе под нос, побежал дальше, немало не беспокоясь о все еще стоящем с окровавленным мечом убийце.
Тот же не нашел ничего более уместного, как вежливо поклониться секретарю, пробормотав традиционные слова приветствия.
Меж тем к мосту уже спешила стража, но даже это не заставило Такеси остановить свой сумасшедший бег. Перебежав через мост и сунув пропуск под нос начальника стражи, Такеси закашлялся и, привалившись к будке стражников, потребовал немедленно вызвать для себя паланкин. Обычный паланкин, в котором он мог бы немедленно отправиться домой.
При слове 'обычный' лицо начальника стражи просветлело, и он тут же велел растолкать носильщиков, чтобы немедленно доставить высокого начальника, куда тому заблагорассудится. Дело в том, что в распоряжении стражи на тот момент был как раз только самый обычный паланкин, в то время как секретарю великого даймё, без сомнения, полагался паланкин парадный, украшенный христианским крестом Кияма и синтоистскими охранными надписями. И прикажи Такеси-сан подать ему роскошный паланкин, начальнику стражи пришлось бы несладко.
Забравшись в паланкин, Такеси плотно задернул занавески, оставшись наконец наедине с самим собой.
Вокруг слышались привычные для этого времени суток уличные звуки. Расхваливали свои товары торговцы, зазывалы приглашали горожан посетить дешевые чайные домики, звенели струны сямисэна .
Такеси обхватил голову руками, пытаясь слиться с мирным покачиванием, равномерным стуком шагов и представляя себя сидящим в ореховом додзё дворца, зал, который он особенно любил.
Без всякого сомнения, следовало успокоиться и все как следует обдумать.
Итак, сегодня был очень насыщенный день, одна новость громоздилась на другую, и Такеси следовало разобраться, какая из них более важная и нужная в данный конкретный момент. Он продышался, слегка успокоив сердцебиение.
Итак, господин оказался фальшивкой. Это первое, что сейчас следовало принять. Кияма Укон-но Оданага, господин Хиго, Сацумы и Осуми, член Совета регентов Японии из династии Фудзимото, глава даймё-христиан Японии оказался самозванцем, которого следовало сдать властям, с тем, чтобы последние могли судить его и казнить.
