Юлия Обухова - "Седьмая колыбель"
В советское время пионеры «Зарницу» играли очень просто: «синие» против «зелёных», срывали погоны, искали вражеский флаг, кто первым нашёл – победил. Теперь «Зарницу» проводят в виде отработки действий МЧС во время природных или техногенных катастроф.
В прошлом году отрабатывали взрыв атомной бомбы. А в эту смену?
- Аварийное приземление летающей тарелки! – выпалила Юлёна. – Ивану это понравится, правда, Маш?
- И я за тарелку! – загорелась Маша. – Бежим, подговорим остальных.
- Не надо, – засмеялась Леночка Сергеевна. – Авария летающей тарелки – это, пожалуй, идея. Даже шикарно! Ты умничка, Юль. Игру проводить мне, я – «за». Как раз двенадцать листов фанеры привезли и краска-серебрянка на складе есть… Передайте своему Ивану: пусть идёт к столяру и набросает чертёж тарелки – размером… с большой шкаф. Не громадную, а чтобы её можно было замаскировать в лесу…
Весь день у друзей ушёл на приготовления к театральному капустнику и завтрашнему выступлению разведки. А после ужина, когда начало темнеть, отряд собрался в палате Юлёны и Маши.
Только расселись по кроватям, распахнулось окно и чьи-то голые руки бросили в комнату штук пять зелёных лягушек и чёрных жаб. Девчонки подняли визг, вскочили на кровати с ногами. Земноводные, сами испуганные, прыгали по деревянному полу, оставляя мокрые следы, но вскоре отчаянные смельчаки их изловили и выбросили на траву.
- Мелкие резвятся, – откомментировала Юлёна, прикрывая окно. – Там пацанята – хихикают в кустах. Их сегодня на костёр не пустили, вот мстят.
- Скорее «женихи», – возразила Маша. – Подсмотрели в окно, когда кто-то из нас переодевался, и «влюбились» – теперь заигрывают…
Леночка Сергеевна вошла в палату последней.
- Я вам покажу «сыграем в бутылочку», – строго погрозила она пальцем ребятам, услышав на подходе к дверям предложение, сделанное мужским голосом. – В моём отряде никаких бутылочек – в прямом и переносном смысле! Все усвоили план «Зарницы»?
- Все-е-е!
- Завтра в лес идут разведчики: Ваня, Маша, Юлёна; Ваня – старший. Ставлю задачу: обнаружить и картировать места возможного укрытия летающей тарелки, наметить маршруты подходов…
Тут опять распахнулось окно, и две конопатые ябеды доложили воспитательнице:
- Мальчики заняли наш туалет. Говорят: у нас здесь штаб.
Все заржали.
- Ну, позвали бы подруг на подмогу, сорвали крючок – и крапивкой их, крапивкой по задницам! – предложила вариант Юлёна. – Вокруг женского тубзика крапивы – море!
- Ага! – скуксились ябеды, обманутые в своих надеждах на сочувствие. – Там Батон с дружками-дебилами, кричат: будем держать тубзооборону до последнего вздоха.
Леночка Сергеевна едва перекричала вновь поднявшийся ржач:
- Юлёна – за старшую, отряд – марш на театральный капустник. А я пойду к держателям тубзообороны. Правильно, Юль, мыслишь: дайте-ка мне полотенчико – нарву крапивы…
Уже стемнело, когда Леночка Сергеевна в костюме русской девицы пришла к большому костру на лесной поляне, где номер за номером отряды демонстрировали свои таланты. Маша и Юля, тоже облачённые в костюмы девиц, выглядев Леночку Сергеевну, поднялись ей навстречу.
По окончании очередного номера, ведущий объявил:
- «Сказка о царе Салтане», диалог трёх сестриц под окном.
Ряженая троица вышла к костру и уселась на лавочку.
- Кабы я была царица, – сказала Маша, – танцевала б как жар-птица!
- Кабы я была царица, – сказала Юлёна, – я б зарезала жар-птицу!
- Кабы я была царица, – сказала Леночка Сергеевна, – заказала бы я пиццу!..
Вскоре прозвучал «Отбой». Воспитатели один за другим уводили отряды на горшок и спать. Остались только ребята из отряда Леночки Сергеевны: на ней было тушение костра и сбор забытых вещей. Возбуждённые дети уговорили воспитателя посидеть ещё немножко: пусть костёр сам догорит, не будем больше веток подбрасывать!
Опустилась ясная ночь, звёзды высыпали на тёмно-синее небо над чёрной стеной дубового леса. Похолодало. А давайте будем рассказывать загадочные истории! Кто знает?
- Ваньк, расскажи! – Юлёна вытолкнула Ивана чуть ли не в костёр. – Ты записал какую-то легенду о насельниках местного леса.
- Местного леса? Рассказывай! Про леших? Про ведьм? – загалдели ребята.
- Это мой отец среди местных уфологов легенду одну раскопал и записал.
- Не страшная легенда? – напуская строгость, спросила Леночка Сергеевна. – А то девочки и так от холода начинают дрожать. Садитесь все ближе к костру!
Но в костюме глупой девицы Леночка Сергеевна не воспринималась Аракчеевым и даже простым кандидатом наук: никто даже не шевельнулся из облюбованных поз.
- В лаборатории отца со всего света собирают артефакты, легенды и мифы про НЛО и пришельцев, – начал Иван. – Если все мифы и легенды привести в один формат, то, оказывается, в них говорится об очень похожих событиях и явлениях. Для оценки этих событий нужно разработать новый подход. Мой отец этим и занимается, и я тоже. Есть одна странная легенда про лес, где мы сейчас сидим. Раньше он назывался Заветным лесом. Слушайте…
Иван поставил на лавку какой-то гаджет, включил запись, а сам приземлился на своё «законное место» – между Машей и Юлей.
Раздался мужской голос – сухой, без интонаций.
«Заветный лес. Запись сделана Петром Ивановичем Мезенцевым, доктором технических наук, профессором. В глубине Заветного леса обитали девять жриц. Они поклонялись богине Луны, были смертными, бездетными, жили обособленно от людей. В народе их называли кто волшебницами, кто ведьмами, кто чаровницами, побаивались, но иной раз, несмотря на суеверный страх, обращались к ним за магической помощью и получали её. Люди старались не заходить в чащу леса, опоясанную ручьём, где жили волшебницы. И детей под страхом порки не пускали за ручей. При грозовом ветре Заветный лес гудит и завывает, как сразу в сотнях печных труб. Люди верили: если в грозовую ночь перейти ручей и закопать в чаще свой завет, написанный в контуре полной Луны, то есть в очерченном круге, то завет сбудется. Жрицы время от времени подбрасывали людям разные чудеса, чтобы поддержать суеверие. По своим праздникам жрицы устраивали ритуальные танцы: начинали кружиться на земле, а затем взмывали в небо и летали. Когда одна из жриц умирала, остальные переходили ручей и шли в близлежащие деревни. Там они выбирали красивую, под стать себе, девочку пяти-шести лет, уводили в лес и воспитывали из неё новую жрицу. Так длилось испокон веку. Но однажды, когда жрицы отправились искать ребёнка, ночью, в полнолуние, на краю крутого оврага они наткнулись на молодого крестьянина. Тот проклинал свою новорождённую дочь, из-за которой умерла любимая жена. Младенец, первенец, раздетый лежал в траве на самом краю оврага и большими глазами смотрел на зелёную Луну. Девочка не плакала, не скулила и спокойно ждала, когда свершится её страшная участь. Будто сама богиня Луны воплотилась в этом младенце – такой неземной красоты девочка представилась жрицам. Когда старшая жрица склонилась над девочкой, та улыбнулась и протянула к ней беленькие ручки. Жрицы сочли это знаком судьбы и, против всех своих правил, забрали младенца. Той же ночью жрицы совершили ритуал посвящения девочки в свой круг и дали ей имя – Тимберлитта. К десяти земным годам Тимберлитта могла летать, разговаривать с животными и растениями, становиться невидимой, превращаться, вызывать дождь и снег, разгонять тучи, лечить зверей и людей, знала все заветы лунных жриц. А когда Тимберлитте исполнилось шестнадцать земных лет, жрицы устроили в её честь праздник: всю ночь они прикладывались к заветным колдовским напиткам, пели и танцевали. Когда пела Тимберлитта, Луна будто с родительским умилением освещала её бледное лицо, а вокруг всё стихало. Даже ветер переставал шуршать листьями на деревьях и ручей – журчать своими струями по камням. Наутро, когда праздник утих, Тимберлитта спустилась к ручью. Она села на любимый камень, смотрела на игру прозрачных вод и думала о своём. Больше её никто не видел. Тимберлитта исчезла навсегда. Убитые горем жрицы Луны перестали брать девочек на воспитание, и когда последняя жрица отошла в иной мир, она унесла с собой тайны магии Заветного леса. Конец записи.»
